Эпоха “революционного энтузиазма” среди новой российской элиты сменилась периодом переосмысления происходящего. Пути назад уже нет, да никто туда и не зовет. Но и топтаться на месте далее невозможно. Долговая экономика, основанная на внешних и внутренних заимствованиях, на “проедании” национального достояния не может функционировать неопределенно долго. Проданы “Норильский никель”, “Связьинвест”, на очереди “Роснефть” – средства уходят на “латание бюджетных дыр”. Но что дальше? Даже если бы удалось каким-то образом “законсервировать” нынешнее состояние – это не выход. Современный мир напоминает эскалатор со встречным движением: тот, кто не идет вперед, обречен оказаться далеко позади. Пора переходить к созиданию – это уже очевидно. Но каким образом?
ЧУДЕС НЕ БЫВАЕТ
Одни, подобно Чубайсу, полагают, что на “взрыхленной” радикальными реформаторами рыночной почве все как-нибудь вырастет само собой. И даже уже растет. “В 1997 г., – утверждает Чубайс, – объем валового внутреннего продукта в стране не сократился, а вырос на 0,4%. Объем промышленного производства в стране не сократился, а вырос на 1,9%. Средняя реальная заработная плата в стране не сократилась, а выросла на 3,5%. Объем розничного товарооборота не сократился, а вырос на 1,5%.”
Если даже отбросить то обстоятельство, что этот “рост” находится в пределах статистической погрешности, в случае его продолжения Россия выйдет на уровень 1988 г. только к середине следующего века. То есть не только практически отстанет уже навсегда от передовых стран, но и не решит ни одной из своих насущных экономических и социальных проблем.
Даже среди правительственных чиновников наблюдается понимание того, что подобный “рост” не приведет к качественному изменению экономической ситуации. Характерно признание Александра Лившица: “Мне несимпатично лицо того небольшого экономического роста, который получен в России. Это рост без снижения затрат, РОСТ БЕЗ НОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ (выделено мною – М.Ш.), рост при спаде внутренних инвестиций. Это рост долговой, бартерной экономики… В существенной мере этот подъем обеспечивается теневым бизнесом – тем, который уклоняется от налогообложения. Если перефразировать Николая Озерова, такой хоккей в экономике нам не нужен! Если государство не будет иметь стратегии управления качеством роста, то реальна опасность, что в будущем весь экономический рост обеспечат теневики”.
Так располагает ли правительство столь необходимой “стратегией управления качеством роста”? Ответ очевиден: политика властей больше напоминает ожидание чуда. Народ поставлен в положение ребенка, которого бросили в воду: выплывет – значит научится плавать, не выплывет – что ж, не судьба. Государство по существу самоустранилось от решения присущих только ему задач, всецело положившись на стихию – “невидимую руку рынка”. Но в таком случае почему количество государственных чиновников и управленцев разных уровней у нас значительно большее, чем в советские времена?
Конечно, и при таком подходе что-то растет. Народ у нас живучий, предприимчивый. Но только на эти качества надеяться нельзя. Нам необходимы не доли процента, а “взрывной” – подготовленный, конечно, рост экономики. Но за счет чего? Естественно, не за счет расширения экспорта сырья. В мире нет ресурсного голода и он еще очень нескоро наступит. Падают цены на нефть, нерентабельной становится добыча ряда цветных металлов. Мир вступает в постиндустриальную эпоху ресурсосберегающих технологий. Да и не может Россия конкурировать в добыче нефти с теми же арабскими странами: нам эту нефть приходится добывать в суровых условиях, глубоко под землей, используя специальные технологии, а потом перегонять ее по трубопроводам за тысячи километров. К тому же неупорядоченный экспорт природных ресурсов приводит к резкому падению цен на них на мировом рынке. Так случилось с добычей никеля, который Россия стала экспортировать во всевозрастающих объемах. Уж лучше бы мы этого не делали! Цена за тонну никеля упала с 23 до 5 тыс. долл. за тонну. Недалек тот день, когда и его добыча станет нерентабельной.
Сомнительно надеяться, что мы сможем перегнать, скажем, Германию по автомобилестроению или Японию по элементной базе. Эти отрасли могут работать на внутренний рынок, но вряд ли станут конкурентоспособными на внешнем.
Уровень изношенности основных фондов российской промышленности чрезвычайно высок. Еще два-три года – и их место на свалке. Поэтому говорить сегодня о какой-то масштабной индустриализации просто не имеет смысла.
ГДЕ ЖЕ ВЫХОД?
Речь может идти только о выходе в мировые лидеры в области производства наукоемкой продукции – иного просто не дано. Только здесь можно находить очень эффективные технологические решения без привлечения гигантских ресурсов.
Неправильно полагать, что научно-технический прогресс осуществляется сам собой: его важнейшие направления во всем мире планируются. На первую половину XXI в. уже запланировано около 700 открытий, связанных с решением глобальных проблем человечества в области поиска новых источников энергии, новых видов двигателей, борьбы с наиболее опасными заболеваниями и т.д. Можно не сомневаться, что они будут сделаны.
Нам следовало бы определить перечень тех проблем, за решение которых могла бы взяться российская наука. Определить те сектора рынка, которые Россия должна последовательно занять через пять – десять – пятнадцать лет. Сегодня этим в правительстве практически никто не занимается. Само правительство больше напоминает комиссию по решению оперативных вопросов. Ни о каком стратегическом планировании нет и речи. Между тем уже сегодня необходимо создать специальный институт глобального прогнозирования. Быть может, например, мы могли бы не копировать западные компьютеры нынешнего поколения, а сразу приступить к созданию следующего? Разработать и запустить в производство новые виды двигателей? Создать новейшие биотехнологии? На этот вопрос могут дать ответ только специалисты. Однако они нуждаются в государственной поддержке.
Некоторые сомневаются: а не утопия ли все это при нынешней “загнанности” науки в России, при ее хроническом недофинансировании? Если судить по выступлениям Б.Н.Ельцина, который в качестве высших достижений отечественной промышленности приводит пошив пальто и изготовление холодильников по западной технологии, то можно сделать вывод, что шансов у России в области наукоемких производств нет никаких. Это, однако, не так. Совсем недавно, например, петербургским ученым, академиком Виктором Петриком, была разработана технология промышленного производства фулеронов – веществ, которые способны в несколько раз повысить емкость электрических аккумуляторов. Это – целая революция в автомобилестроении. Становится реальным массовый выпуск экологически чистого электромобиля – то, о чем ученые и технологи мечтали на протяжении десятков лет. Вот о чем следовало бы говорить президенту, а не о пальто и холодильниках! Ведь совсем еще недавно ученые всего мира считали, что производить фулероны можно исключительно в микродозах!
Или – наши достижения в области авиации. Созданный недавно совместный российско-украинский самолет АН-70 не имеет мировых аналогов, и даже страны НАТО рассматривают возможность его использования для своих вооруженных сил. Однако российские авиастроители так и не получили государственные кредиты. Как признает министр экономики, “в бюджет прошлого года на эти цели закладывали 500 млрд рублей, но так ни копейки и не дали”.
Здесь никак не обойти проблему бюджета. Бюджет, подобно зеркалу, отражает все то, что происходит в государстве. Мне уже приходилось говорить, что нынешний бюджет нереален, поскольку он не обеспечивает минимальных потребностей страны. Теперь “нереальным” назвал бюджет и министр финансов Михаил Задорнов. Правда, в его понимании “нереальность” бюджета заключается в том, что даже такой бюджет не будет выполнен. В “бухгалтерском” представлении (а Минфин – не что иное как большая бухгалтерия) реальный бюджет – это тот, который можно собрать доступными правительству методами, главным образом – фискальными. При таком подходе, однако, правительство полностью снимает с себя ответственность не только за развитие нашей экономики, но и за поддержание жизнеспособности государства в целом.
Государство можно сравнить с большим организмом. Для нормального функционирования человеческого организма необходима дневная норма в 2000 ккл. Можно, конечно, “ужаться” и потреблять ежедневно 1500 ккл. На какой-то период так, быть может, и лучше: организм перестроится, сбросит лишний жирок, мобилизует внутренние резервы. Но на 500 ккл в день организм существовать не может. Это уже путь к истощению и утрате работоспособности. Хотя и не мгновенная смерть. В таком состоянии организм человека может существовать довольно долго. Так и наша экономика, которую реформаторы годами держат на голодном пайке. Им было бы полезно вспомнить притчу о цыгане: тот тоже приучал кобылу мало есть, а она возьми да и сдохни.
Россия – не абстрактная страна, а вполне реальная огромная держава, сложная система, простое поддержание которой в жизнеспособном состоянии требует определенного минимума затрат. И реальный бюджет не может быть меньше этого минимума. Причем этот минимум несложно рассчитать. Известно, например, что на 147 млн жителей России необходимо иметь полтора миллиона больничных коек, что позволяет оценить минимально необходимые затраты на здравоохранение. В России 64 тыс. школ, которые требуют текущего и капитального ремонта в установленные сроки. Россия имеет государственную границу протяженностью в 61 тыс.км, которую надо охранять, и это требует совершенно определенных средств. Все эти и другие затраты в совокупности и образуют минимально потребный бюджет. А бюджет 1998 г. меньше минимально потребного бюджета в пять раз. Получается, что государство намерено охранять только каждый пятый километр границы, содержать каждую пятую школу и больничную койку, платить зарплату каждому пятому врачу и учителю? Такая политика равносильна проеданию собственного будущего. Она делает невозможной серьезные разговоры о росте.
РАЗРУШЕНИЕ ЖИЗНИ
Процессы разрушения происходят как на глобальном – государственном уровне, так и на уровне жизни простых граждан.
Разрушается система воспроизводства населения. Снижается рождаемость, растет смертность, ухудшается здоровье россиян. В результате недофинансирования здравоохранения ушли в область “социалистической мифологии” регулярные профилактические медосмотры, позволявшие выявить на ранней стадии многие опасные заболевания. Профессия участкового врача стала непрестижной. Возникает вопрос: кто будет завтра лечить наших граждан?
Прорыв в будущее могут совершить только физически здоровые, образованные люди. Сегодня наш учитель еще ходит в школу и учит. Несмотря на то, что месяцами не получает даже мизерную зарплату. То-то радость для реформаторов! Вот видите, говорят они, ничего страшного: и школы не закрываются, и учителя никуда не бегут! А куда им бежать? Ничего другого, кроме как учить, они делать не умеют. Да и чувство долга и российского патриотизма для них, в отличие от “реформаторов”, – не “книжные” понятия. Но нынешние учителя рано или поздно уйдут на пенсию. А молодежь в педагогические вузы не идет: не престижно. Кто же будет учить наших детей завтра? Вот так мы губим будущее своих детей и внуков.
Стремительно ухудшается положение в российской науке. О том, что собственно на научные исследования государство не выделяет практически ничего, говорилось уже не раз. Не лучше обстоят дела и в деле подготовки научных кадров. Уже сегодня средний возраст докторов наук равен средней продолжительности жизни. Что ожидает нас дальше?
Стратегия экономического роста включает, таким образом, не только инвестиции в наукоемкие производства, но и заботу о медицинском обслуживании населения, развитии качественного среднего и высшего образования, подготовке научных кадров. Естественным условием технологического прорыва является также информационный обмен и доступ отечественных ученых к Интернету.
НЕОБХОДИМА СМЕНА ПРИОРИТЕТОВ
Финансовый кризис последних лет, хронические задержки с выплатой зарплат и пенсий привели, среди прочего, к искажению общественного сознания. Многим стало казаться, что такие далекие от их повседневных забот сферы, как фундаментальная наука или новые формы образования – это не то, на что надо тратить сегодня деньги. Между тем страна, которая экономит на науке и образовании, навсегда рискует остаться аутсайдером. Нам, как воздух, нужна научно-техническая элита будущего. А для этого в самом обществе должна появиться уверенность, что будущее за умными и образованными молодыми людьми, а не хитрыми “пирамидостроителями”, умеющими приспособиться к условиям дикого рынка. Помочь смене приоритетов может только само государство во главе с лидером, который глубоко понимает суть происходящих процессов в науке, экономике, социальной сфере.
Мартин ШАККУМ
