АЛЕКСАНДРОВСКИЙ ВЫЗОВ РОССИИ ЧААДАЕВСКОМУ ПРОРОЧЕСТВУ: ПРАВА И СВОБОДЫ ЧЕЛОВЕКА

А теперь давайте рассмотрим, насколько историческое развитие России последних 150 лет подтвердило обоснованность опасений Чаадаева.

Во-первых, Чаадаев, к сожалению, не дожил до александровских реформ. Ему не удалось увидеть удивительную картину, которая, наверняка, привела бы его в неописуемый восторг. Столетиями неподвижно стоящая глыба – Россия – начала двигаться. Это движение, в первую очередь, было обусловлено отменой крепостного права, а этому предшествовали два взаимосвязанных процесса. В среде образованной части господствующего класса было почти всеобщее понимание невозможности сохранения империи в старом, неизменном виде. Не удивительно поэтому, что общественное мнение после небольшого периода антидекабристской консолидации на правом крыле снова по этому вопросу стало двигаться к центру и даже левее центра. Этому способствовали интенсивные связи представителей господствующих классов с Европой и усвоение ими определенных ценностей и идей, идущих с Запада. Параллельно с этим усиливался внешний вызов статусу и роли империи как военно-политической силы, а статичная, отсталая Россия без серьезных реформ не смогла бы сохранить свой статус. Крымская война стала катализатором этого процесса. После александровских реформ развитие России шло в таком направлении, что обещало посрамить Чаадаева как пророка исторической судьбы своей Родины.

Отмена рабства заложила основы того, что впервые в истории России подавляющее большинство населения страны приобрело элементарные человеческие права. Среди них – право на жизнь, на свободу передвижения, на имущество. Начался процесс разрушения общества как монолита. В какой-то степени александровские реформы обуздали полный произвол дворянства. Расслоение крестьянства и дворянства, рост городов и промышленности вели к тому, что с появлением независимых экономических центров силы возникло чувство автономной личности у части российского населения. Это относилось особенно к населению городов, как к буржуа, так и к наемным работникам. Это относилось также к той части крестьян, которые стали самостоятельными хозяевами. Хотя политическое бесправие сохранялось за всеми классами в России и отсутствовала сфера публичной власти, сам факт появления некоторых неотчуждаемых естественных прав человека был уже грандиозным шагом вперед. Дальнейшее развитие России по капиталистическому пути углубляло и расширяло этот процесс. Расширение рядов интеллигенции и образованных слоев населения, рост крупной и мелкой буржуазии, рабочего класса и индивидуальных крестьянских хозяйств создавали необходимые предпосылки к тому, что в результате дальнейшего эволюционного развития за неотчуждаемыми естественными правами последуют пассивные и активные политические права для индивидов в результате реформы политической системы. Однако этого, к сожалению, не произошло своевременно из-за убийства Александра II. Из-за этого трагического события получение индивидами политических прав и создание сферы хотя бы символической публичной власти было отложено до 1905 г. Небольшой период деятельности Думы с 1905 по 1917 г. оказался, в силу ряда причин, совершенно недостаточным и неэффективным для того, чтобы укрепить и развить индивидуальные права. В итоге накануне революции в России практически отсутствовал свободный индивид со своими неотчуждаемыми естественными, гражданскими и политическими правами, которые уже давно были достоянием большинства цивилизованных народов Европы и Америки. Небольшая часть интеллигенции имела и пользовалась своими естественными и политическими правами, которые возможны в рамках авторитарного общества. Большая часть дворянства мучительно перестраивалась с одного способа миро- и жизнечувствования на другой, стараясь приноравливаться к складывающимся капиталистическим ценностям в экономической, социальной и культурной сфере. Подавляющее большинство крестьян продолжало свое традиционное существование, в результате которого из-за невежества, экономической отсталости, бедности и забитости оно осознало только одно: теперь оно получило физическую свободу, но с трудом представляло, что с этим надо делать. И, конечно же, оно было очень далеко от осознания необходимости гражданских и политических прав, тем более их активного применения в социальной жизни. Отсутствие в России, хотя бы среди небольшой части населения, свободного индивида, автономного и обладающего неотчуждаемыми естественными, гражданскими и политическими правами сыграло роковую роль для будущего развития страны после Февральской, а затем уже Октябрьской революций. Таким образом, завершая беглый обзор данного аспекта развития российского общества, можно сказать, что процесс возникновения автономных индивидов с неотчуждаемыми гражданскими и политическими правами, который был основой буржуазно-демократической политической системы в западных демократиях, хотя и с большим трудом, с отступлениями и поражениями, недостаточно последовательно и настойчиво, но шел, и, по всей вероятности, складывание российского гражданского общества, состоящего из свободных и развитых автономных индивидов, превращалось накануне войны уже в осязаемую реальность. Но война и последовавшие за ней события распорядились с развивающимся историческим и социальным процессом иначе. Но об этом потом.

ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО

Во-вторых, особенности развития индивидуальной свободы послереформенной России наложили свой отпечаток на развитие добровольных ассоциаций и организаций индивидов. Сложившаяся авторитарная система с определенной независимостью экономической сферы от государства создала предпосылки для складывания гражданского общества. С одной стороны, капитализм в своем развитии естественным образом создавал элементы гражданского общества, которые подрывали монолитность государства и самодержавия, создавали динамичные структуры в экономической системе российского общества, конкуренцию. Государство перестало быть единственным и всеохватывающим началом в обществе, источником разрешения всех противоречий. С другой стороны, расслоение общества, отчленение определенных элементов общества от государства, их самостоятельное функционирование впервые создали возможность относительно свободного проявления экономических интересов. Однако эти ассоциации и организации, экономические интересы хотели проявить себя, естественно, и в политической сфере, так как авторитарная система все еще довольно жестко регламентировала пределы функционирования складывающегося гражданского общества. Для России на первое место в повестке дня ставилась проблема взаимоотношений государства и гражданского общества. От успешного решения этого вопроса зависела судьба страны.

В силу ряда причин политические и экономические процессы оказались неуправляемыми сверху, что привело к катастрофическому развитию страны.

Первые массовые выступления и агитации народников, движения молодежи и студентов, разночинной интеллигенции с целью радикального изменения сложившейся системы, более быстрой модернизации страны были с некоторым пониманием встречены властями. Хотя следует оговориться, что единого представления о возможном будущем развитии общественно-политической и социально-философской мысли в России не было, хотя развитие экономической сферы и разрушение традиционного общества на практике свидетельствовали о движении России по европейскому пути. Для реального процесса развития России славянофильская социальная философия к этому времени имела позитивное значение лишь в том смысле, что способствовала торможению процесса стремительного разрушения цельного общественного организма и содействовала более смягченному переходу России от одной формы социокультурного и политического существования к другой.

Попытка создания сферы публичной власти с тем, чтобы наделить граждан всеми необходимыми политическими правами и приобщить складывающееся общество к поддержке государства и к процессу выработки и обсуждения важнейших политических и социально-экономических решений, окончилась крахом после убийства Александра II и отказа нового царя и его окружения принять конституцию, подготовленную Лорисом-Меликовым. Исторический шанс взаимодействия и конструктивного сотрудничества между самодержавной государственной властью и складывающимся гражданским обществом был упущен. Гражданское общество, не будучи допущенным к соучастию, хотя и на правах неполноправного партнера, в управлении государством, заняло резко негативную и враждебную позицию по отношению к официальным властям.

Подобное развитие событий роковым образом отразилось на дальнейшей судьбе России. Самодержавная власть не осознавала, что, создавая динамический базис, расшатывая общество, создавая новые организации и ассоциации и центры силы, прямо не регламентированные государством, подрывает собственные основы, и если она не будет вовлекать эти возникающие институты гражданского общества в политическую систему, то рискует потерять опору в обществе и оказаться в подвешенном состоянии. Начиная с 80-х годов прошлого века при бурном развитии капитализма и расслоении общества, при продолжающемся отчуждении народных масс и складывающегося гражданского общества от государства все более очевидным становилось, что опорой политической власти остается только лишь военная сила. Политическая система, опирающаяся на силу, является наиболее уязвимой, так как она вынуждена для сохранения стабильности периодически прибегать к насилию или угрозе его применения. К России, на рубеже ХIХ-ХХ вв. и до 1917 г. относится характеристика соотношения государства и гражданского общества, данная А.Грамши применительно к странам Востока. Он писал: “На Востоке государство было всем, гражданское общество находилось в первичном, аморфном состоянии. На Западе между государством и гражданским обществом были упорядоченные отношения, и, если государство начинало шататься, тотчас же выступала наружу прочная структура гражданского общества”.

Дальнейшие события доказали правоту оценки Грамши. Когда в 1917 г. режим пошатнулся, то враждебно настроенное к государству гражданское общество, которое, хотя и в незрелой форме, но все же существовало, не только не поддержало, но и всячески способствовало крушению самодержавной власти.

Попытка привлечь гражданское общество к управлению государством на ограниченных правах, предпринятая в 1905 г., оказалась запоздалой и неэффективной. Это право было не даровано, а завоевано. Этот акт был уже легальным признанием и провозглашением окончательного разрыва между государством и гражданским обществом, символом резкой поляризации политических сил в стране.

Если попытаться оценить эволюцию взаимоотношений между государством и складывающимся гражданским обществом, то придется констатировать следующее. По этому вопросу не было достигнуто достаточно решительных успехов, чтобы можно было говорить о неуместности и ошибочности прогноза Чаадаева для России, так как России предстояло пройти еще долгий путь до полной институционализации гражданского общества и установления им контроля над государством. Однако крепостничества рабства и развития капитализма начался обнадеживающий процесс в этом направлении, и уже были достигнуты определенные успехи на этом пути. Несмотря на трагические просчеты и происшествия, все-таки начиная с 1905 г. была создана сфера публичной власти, через которую гражданское общество могло себя выразить на политической арене.

Сложившиеся сложные взаимоотношения между государством и гражданским обществом, поляризация социально-политических сил и накопление нерешенных острых социальных проблем при кризисном развитии общества в период войны 1914-1917 гг. привели к тому, что эволюционный процесс развития взаимоотношений между государством и гражданским обществом был прерван.

ГОСУДАРСТВО И ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

В-третьих, в послереформенный период и до 1917 г. происходил процесс непрерывного размывания всевластия чиновничьей бюрократии. Она перестала быть единственной и всеохватывающей силой, хотя и продолжала сохранять подавляющее влияние на все сферы жизни общества. Однако постепенное развитие независимой от государства экономической и духовной сферы хотя и продолжало оставаться под контролем государства, но, тем не менее, приобретало все большую автономию и свободу от бюрократическо-чиновничьей регламентации. Определенная часть активного населения страны из разных слоев и классов общества оказалась вовлеченной в сферу свободной, несанкционированной и жестко регламентируемой инструкциями и указаниями сверху деятельности. Однако, появившийся довольно значительный слой интеллигенции из дворян и разночинцев вновь оказался отсеченным от процесса обсуждения и участия в управлении общественными делами. Как уже отмечалось выше, трагический выстрел 1881 г. не позволил начать реформу политической системы. В результате сохранилась система, которая подбирала и использовала для своих нужд только тех представителей образованных классов, которые могли бы служить целям сохранения статус-кво и статичности политической системы. Таким образом, вплоть до 1905 г., до вынужденного создания властями сферы публичной власти, наиболее активная, образованная, динамичная, прогрессивно настроенная часть интеллигенции оставалась по-прежнему отчужденной от политической системы. Это способствовало значительному “полевению” этой интеллигенции и привело ее в лагерь радикальной оппозиции по отношению к официальным властям. Подобная эволюция в позициях интеллигенции, помимо прочего, была обусловлена еще и тем, что она совершенно ясно осознавала, что динамизм в экономической сфере и расслоение общества, поляризация социально-политических сил и сохраняющаяся статичность политической системы расширяют разрыв между государственной властью и складывающимся гражданским обществом. Не надеясь на возможность мирной эволюции этой системы, она все больше склонялась в пользу мнения о необходимости радикального слома этой архаичной системы. В дореформенной России отчужденная от власти и участия в управлении страной интеллигенция была вынуждена топить в вине и бессмысленных развлечениях и проделках свои способности, энергию, жизненные силы, любовь и разочарование в своей стране, так как в монолитной стране для интеллигенции практически не было иных возможностей для самовыражения. Тем более если учесть, что она была немногочисленная, сплошь из дворянского сословия, имела достаточное состояние, чтобы свое горе и отравленное гражданское чувство компенсировать праздной жизнью за счет собственного имущества в России, а чаще – за границей.

Однако совершенно иным оказалось положение интеллигенции в России уже на рубеже ХIХ-ХХ вв. Во-первых, она оказалась относительно многочисленной и охватывала почти все классы и социальные группы.

Во-вторых, интеллигент-дворянин и состоятельный человек, будучи почти синонимами в дореформенной России, уже перестали быть ими. Образовался довольно широкий слой интеллигенции, вынужденной жить своей поденной работой. Этот слой на себе стал испытывать последствия экономического развития и остроту старых и новых социальных вопросов, усугубившихся в результате динамических процессов, происходящих в гражданском обществе. Образовавшиеся поры гражданского общества, свободного от государственной регламентации, оказались той необходимой средой, где эта часть интеллигенции стала пускать свои корни. Это относится в первую очередь к умеренной интеллигенции, которая заняла позицию сдержанной легальной критики существующей политической системы и занялась просветительской деятельностью. Другая часть интеллигенции, лишенная экономических возможностей, которые компенсировали беспросветность социальной жизни безбедным существованием дореформенной интеллигенции, радикализировалась и стала искать в нелегальной пропаганде и агитации и в активной антиправительственной деятельности выход из сложившегося положения.

Метаморфозы, произошедшие с русской интеллигенцией в 60-е годы ХIХ в., отмечает и Бердяев. В отличие от Запада, где интеллигенция относилась к классу буржуазии, в социальном смысле была буржуазией и принадлежала к привилегированным классам, “русская интеллигенция обыкновенно была пролетарской, небуржуазной в социальном смысле слова. После 60-х годов, даже когда интеллигенция оставалась дворянской, – пишет Бердяев, – это были уже большей частью разорившиеся пролетаризованные дворяне. Интеллигенты же разночинцы не имели никаких средств и зарабатывали грошовыми уроками или литературой, нуждались и жили впроголодь. Университетское образование в России было гораздо менее привилегией богатых классов, чем на Западе. Этим отчасти социально объясняются всегдашние симпатии русской интеллигенции к социализму, небуржуазный характер ее идеологии”.

Таким образом, если к 1917 г. всевластие бюрократии не носило всеобъемлющий характер и часть общества выходила из жестких “объятий” государства и чиновничьей бюрократии, то мало что изменилось в обществе в сфере взаимоотношений государственной власти и наиболее динамичной, образованной, энергичной и ориентированной на создание динамичных надстроечных структур интеллигенции. Подавляющая часть этой интеллигенции вплоть до 1917 г. оставалась в оппозиции к власти. Политическая система оказалась слишком ригидной. Она не смогла воспринять ни новых людей, ни новые идеи. Хотя и были созданы под давлением снизу институты публичной власти, но они привлекали лишь небольшую часть образованных классов к процессу конструктивного обсуждения проблем страны. Большая часть радикальной интеллигенции рассматривала себя в качестве антисистемной силы и проявила свою антисистемность как при низложении царизма, так и в период от февраля до октября 1917 г. Так что к 1917 г. в этом направлении были сделаны меньшие, может быть, чем в любой другой области, шаги, которые могли бы дать России чувство уверенности в своем будущем. Хотя и ситуация до 1917 г., после пророчества Чаадаева, изменилась в этой сфере меньше, чем в любой другой, и фактическое положение образованных классов в политической системе оказалось неизменным, но радикально изменились формы проявления отношения интеллигенции к государству по сравнению с теми, что были в дореформенной России. Для этого складывающееся гражданское общество предоставляло весьма широкие возможности. Однако в этой сфере движение вело не к облегчению перехода России на путь эффективного развития, а, наоборот, усугубляло, ожесточало и придавало новые формы конфликту между государством и образованными классами. По этому вопросу пророчество Чаадаева выдержало испытание до 1917 г. в большей степени, чем по какому-либо другому.

РОССИЯ И ЗАПАД: ПРОБЛЕМЫ ИДЕНТИЧНОСТИ

В-четвертых, из всех перечисленных Чаадаевым факторов наиболее существенные изменения в России произошли в сфере осознания Россией собственного места в истории человечества. В течение всего периода, с чаадаевского письма и до 1917 г., громадные усилия интеллектуальной части народа были затрачены на самопознание и самоосознание. Одновременно отмена крепостничества, движение экономики по западному пути развития, возникновение относительно независимой и автономной духовной сферы в обществе создали благоприятные возможности для углубленного усвоения западного духа и культуры. Впервые в истории России уже к концу века и на рубеже ХIХ-ХХ вв. в стране образовалась довольно широкая масса лиц интеллектуального труда. Образование пошло вширь. Впервые Россия стала открыто импортировать не только готовые продукты западного духа, но и сам дух. Впервые началась кропотливая работа по осмыслению и выявлению своей позиции по отношению к этому духу. Критическое осмысление этого духа стало гарантией того, что русский народ усилиями мыслящей части своих представителей оказался на пороге, если использовать терминологию Чаадаева, “создания собственных извилин”. То есть начался процесс напряженного осмысления себя и остальных и определения своего места среди других.

Хотя в России в этот период мыслящая, активная часть нации разделилась на славянофилов и западников, как те, так и другие отталкивались от духа Запада, опыта и практики Запада, от политических и экономических институтов Запада. Так что даже та часть, которая отрицала Запад и его опыт для России, тем не менее воспринимала и развивала, чем-то оплодотворяла российскую духовную жизнь. Сегодня мы стали свидетелями того, что образованные классы небольших народов Азии и Африки после вступления в этап модернизации своих стран занимают далеко не однозначные позиции как к процессу самой модернизации, так и по отношению к возможным ее последствиям. Поэтому нет ничего удивительного в том, что часть образованных классов великой в политическом и военном отношении державы не хотела мириться с ролью культурной колонии и последователя и имитатора Запада. Эта позиция была ошибочна в исторической перспективе, так как опыт других народов показывает, что чем быстрее и безболезненнее происходит этот процесс, тем быстрее и эффективнее данный народ интегрируется в общую мировую культуру и семью народов. Иногда соперничество за первенство, приоритет, признание за тем или иным народом роли лидера в процессе развития человеческого духа и культуры, промышленности и науки может сыграть весьма печальную и неоднозначную роль. Одни народы готовы тут же распознать и перенять наиболее ценное в опыте других, не забывая собственный опыт. А затем, осознав и освоив эти достижения, пойти дальше и даже превзойти в этом отношении другие народы, у которых были переняты первоначально достижения науки и культуры, что и было продемонстрировано в истории развития европейских народов. Именно по этой причине начиная с эпохи Возрождения культурный, научный и политический центр постоянно перемещался с Юга на Север, а затем за океан. Сегодня идет процесс перемещения этого центра на Дальний Восток и в район Тихоокеанского бассейна. Однако эти перемещения происходили не вдруг и не изолированно. Каждый новый центр, перенимая эстафету, усваивал достижения старого центра, наложив на них дух собственного народа, энергию, предприимчивость и всю совокупность особенностей интеллектуальных и психологических характеристик. Правда, этот процесс не всегда идет гладко. Консервативные круги и представители властей многих народов оказывают ему резкое сопротивление, боясь потери своих собственных позиций, при этом мотивируя свое поведение стремлением сохранить самобытность и исключительность собственного народа. Их совершенно не волнует, что, стремясь быть иными по отношению к своим соседям везде и во всем, они не добиваются этого путем сохранения и развития наиболее ценного в национальной культуре, а, скорее, наоборот – это стремление превращается в самоцель, выражающуюся в следующем: лучше быть нищим, но иным, чем благопристойным, но таким, как другие.

Это особенно наглядно проявляется у народов, которые исторически в течение длительного периода оспаривали роль культурных, политических и экономических лидеров цивилизованного мира. К примеру, французская политическая система, которая до сих пор так и не может утвердиться в институционализированной форме ни английской модели в чистом виде, ни американской, в итоге застряла на полпути в весьма неудобной позиции и является весьма неэффективной. Мне представляется, что здесь не в последнюю очередь сыграл роль именно фактор национальной гордости и желание во что бы то ни стало сохранить что-то свое, французское, ни на что не похожее. Это, может быть, импонирует и удовлетворяет самолюбие простонародья и полуинтеллигентных масс, которые оценивают схожести и особенности только на очень поверхностном уровне, но совершенно очевидно, что в сфере организации политической системы Франция давно, не без серьезных катаклизмов на сущностном уровне, приняла английскую модель. Такие проявления мы находим у англичан, правда, по более мелким проблемам. Многолетнее упорное желание сохранить свою систему мер и весов и денежной системы, правостороннее дорожное движение свидетельствуют все о том же стремлении пойти не за остальным миром, а постараться заставить других следовать за собой. Но в данном случае это мелочи по сравнению с французами, но и они постепенно должны преодолеваться, чтобы не нагородить на пути становления общих эффективных ценностей, которые должны стать частью национальной культуры каждого народа, непреодолимые преграды из-за весьма негативных политических факторов и национального характера и ложно понятой национальной исключительности и патриотизма.

Несмотря на сопротивление тех кругов, которые, ложно поняв особенности и уникальность России, пытались сохранить ее в отрыве от основного магистрального направления культуры и науки, идейного наследия и достижений промышленности, этот процесс в России не только начался и эффективно шел, но и получил чрезвычайное ускорение уже к концу прошлого века. Результат оказался ошеломляющим. Интенсивные научно-технические и культурные связи, бурное развитие экономики, расширение образованных классов в российском обществе впервые создали такую ситуацию, что уже довольно большая критическая масса российской интеллигенции, усвоив в массовом порядке в довольно широком спектре культурные, научные и идейные ценности западного духа, созрела для собственного оригинального российского вклада в мировую культуру. В истории развития русского духа и культуры период с рубежа веков и вплоть до 1917 г., а затем по инерции до середины 20-х годов оказался кульминационным. Впервые возникла реальная возможность не просто противопоставить себя Западу, не просто осознать себя периферией западной культуры, не только быть представленной единицами в отдельных сферах духовной жизни человечества, а целым мощным потоком влиться в общеевропейскую и общемировую культуру, создавая почти во всех сферах науки, техники и культуры ценности мирового масштаба. Это был период, когда казалось, что Россия наконец схватила за хвост жар-птицу культуры и духа. Еще небольшое усилие – и эти достижения могли бы пойти уже вширь и вглубь и стать достоянием новых и новых контингентов образованных горожан и сельских свободных жителей, которые неминуемо должны были появиться в результате бурной индустриализации и развития капитализма. Считаю излишним перечислять фамилии, но скажу лишь, что признак вовлечения того или иного народа в единую семью культурных народов – это влияние на своих соседей с помощью своей гуманитарной интеллигенции и культуры в первую очередь, так как гуманитарная культура несравненно труднее и болезненнее интериоризируется в ткань культуры других народов, чем это имеет место в случае с достижениями естественных наук и техники. Вслед за первоклассной прозой в России, почти одновременно с Западом, появилась удивительная модернистская поэзия, а затем и живопись, музыка, балет. Формировалась целая плеяда замечательных социальных философов, ищущих пути развития не только для России, но и для человечества в целом. Возникли концепции синтеза Востока и Запада. Бурными темпами развивалась техническая мысль. Однако возникшая критическая масса, которая должна была делать все эти достижения достоянием народа и неотъемлемой частью культуры и тем самым закрепить их, не успела себя реализовать и сделать сложившуюся ситуацию необратимой.

Вот что пишет Федотов о пятидесятилетии, прошедшем после освобождения крестьян и реформ Александра II, которые изменили образ России: “Интеллигенция выросла в десятки, сотни раз. Уже ей навстречу поднималась новая рабоче-крестьянская интеллигенция, которая, случалось, выносила на гребне волны такие яркие имена русской культуры, как Максим Горький и Шаляпин. В 1905 г., казалось, исчезла вековая грань между народом и интеллигенцией: народ, утратив веру в царя, доверил интеллигенции водительство в борьбе за свободу. Переход дворянства в лагерь реакции искупался развитием новой либеральной буржуазии. Старое земство, великолепная школа свободной общественности, работало превосходно в ожидании своей демократизации. Профессиональное и кооперативное движение воспитывало общественно трудовую демократию. Народная школа, уже выработавшая план всеобщего обучения, быстро разлагала московскую формацию поверхностным просвещением. Уже любителям русского фольклора приходилось ездить за остатками его на Печору. Еще 50 лет – и окончательная европеизация России, вплоть до самых глубоких слоев ее, стала бы фактом. Могло ли быть иначе? Ведь “народ” ее был из того же самого этнографического и культурного теста, что и дворянство, с успехом проходившее ту же школу в ХVIII в. Только этих 50 лет России не было дано”. Их не было дано еще и потому, что была и другая сторона послереформенной России, которая имела в себе колоссальный разрушительный заряд и была готова реализовать себя при первом же глубоком социально-политическом кризисе. Об этой амбивалентности послереформенной России очень точно и глубоко писал Бердяев. Социально-экономический строй России в описании Бердяева во многом напоминает дореволюционную Францию ХVIII в., представленную в книге А.Токвиля “Старый порядок и революция”. Либеральные реформы, проводимые Александром II, после недолгого социального согласия и всеобщей поддержки сменились взаимной подозрительностью и конфликтами. Реакционные настроения сверху и революционные настроения снизу стали нарастать, и атмосфера делалась все более и более нездоровой. Как отмечает Бердяев, “аффект страха стал преобладающим в правящем слое, да он и всегда был преобладающим у русской власти вследствие раскола русской жизни и неорганического характера русского государства.

Хотя реформы дали и много позитивного российскому обществу, но в краткосрочном плане многие противоречия социальной жизни не только не разрешились, но они даже углубились… Хотя крестьяне владели большей частью земли, но они остались неустроенными и недовольными. Уровень сельскохозяйственной культуры был низкий, примитивный, и крестьянам не хватало земли для пропитания. Сословный слой остался, и человеческое достоинство крестьянства осталось униженным. В бытовом отношении Россия продолжала быть страной дворянской, и феодализм не был вполне преодолен до самой революции 1917 г., оставались магнаты, владевшие огромными землями. Нравы были феодальными. Несмотря на огромное значение реформы, все были недовольны… После освобождения крестьян революционное народничество, аграрный социализм получили новые мотивы. Деревенские кулаки превратились в буржуазию. Вопрос о том, может ли Россия миновать капиталистическую стадию, стал более острым”. Радикальный разрыв с историей и культурой России до 1917 г. отсек подавляющую часть этой критической массы и выбросил ее вон как ненужный хлам. Оставшаяся часть, примкнувшая к новым властям, оказалась вырванной из почвы и очень быстро была обескровлена и зачахла. Так что к 1917 г. хотя и возникли почти все предпосылки для того, чтобы осрамить Чаадаева и доказать неправомерность его предсказаний, однако с корнем вырванный процесс сделал снова очень актуальной судьбу предсказаний гениального мыслителя. Что же произошло дальше?

ТОРЖЕСТВО ЧААДАЕВСКОГО ПРОРОЧЕСТВА

Не останавливаясь подробно на перипетиях первых 10 лет становления новой власти и нового общества, попытаемся вкратце охарактеризовать, что же произошло к концу 20-х – началу 30-х годов в России во всех четырех выделенных Чаадаевым сферах.

Во-первых, с ликвидацией старого общества к 30-м годам полностью были ликвидированы личные права и свободы той части российского населения, которая добилась этих прав в борьбе со старым режимом. Часть этих людей уехала из страны. Другая часть погибла в гражданской войне. Остальные были сосланы, и по-разному у них сложилась судьба. Небольшая часть интеллигенции и образованных классов случайно уцелела, но ценой полной потери всех прав.

Парадоксальная ситуация сложилась с громадной массой рабочих и особенно крестьянства. Революция, которая свершилась для реализации их интересов и чаяний, не дала им никаких политических и гражданских прав. В России в гораздо большей степени, чем во Франции, осуществились принципы, выявленные Токвилем, когда ликвидация буржуа и помещиков создала новый абсолютизм в лице государственной чиновничьей бюрократии, перед которой все население оказалось равным и одинаково бесправным. Формально были провозглашены все свободы и права для рабочих и крестьян. Однако свободу декретом не предоставляют. Для того, чтобы пользоваться свободой, необходимы соответствующие условия, подготовка и уровень как личной культуры, так и общественной. Действительно, представители рабочих и крестьян получили возможность учиться, занимать ведущие посты в органах государственной власти и управления. Однако тотальное огосударствление всех средств производства привело к огосударствлению и всех людей. Сначала это произошло с рабочим классом. Затем, после небольшого периода послаблений для крестьян и мелких собственников, произошло полное огосударствление всех рабочих, крестьян и интеллигенции. Огосударствленными оказались все, включая и всю чиновничью бюрократическую систему. Государство, превратившись в единственного собственника и работодателя, стало работать в соответствии с принципом: “Кто не подчиняется, тот не ест”. Практически в сфере личных свобод, как политических, так и гражданских, Россия была отброшена на 100 лет назад, а может быть, и больше.

До отмены рабства определенная часть дворянства и богатых помещиков, имея независимый источник существования и возможность выехать за границу, не находилась в такой рабской зависимости от государства. После полного огосударствления всего населения государство лишило всех каких бы то ни было прав и возможностей самореализации. Такого в России не было, видимо, никогда. В сфере личных прав мы не только не продвинулись ни на йоту вперед с 1917 г., но, наоборот, уже к началу 30-х годов имели тотальное рабство.

Во-вторых, то же самое произошло с гражданским обществом и с возможностями граждан вступать в несанкционированные государством спонтанные ассоциации и организации. Вся общественная жизнь оказалась строго регламентированной. Вся деятельность общества была жестко канализированной. Страна превратилась в казарму. Когда богатые были уничтожены или сосланы, а их имущество перешло к государству, их дома и имущество были розданы рабочим или использовались в качестве детских и государственных учреждений, а на их местах в административных органах государства засели представители народа. На первый взгляд казалось, что все, что произошло в России, было призвано покончить с несправедливостью и неравенством. Однако такое механическое перераспределение уничтожило все заложенные в общественном механизме стимулы динамического развития. Осуществленное перераспределение имущества в обществе дало кратковременный, но наглядный эффект и создало иллюзию установления справедливого порядка. Однако в итоге подобного распределения общественная жизнь после недолгого оживления оказалась парализованной. Все это завершилось застоем, теперь уже на долгие годы. Так как сложилась политическая система, ориентированная на тотальную регламентацию всех сфер жизнедеятельности граждан, на сохранение и воспроизводство статус-кво, то государство снова “проглотило” индивида и гражданское общество. И в этой сфере Россия оказалась отброшенной более чем на 100 лет назад.

В-третьих, бюрократия заняла в обществе такое положение, о каком царская бюрократия могла только мечтать. При отсутствии любых форм самореализации индивидов и различных ассоциаций и групп, кроме как через каналы государственной службы, чиновничья бюрократия стала единственной, монолитной и монопольной силой, полностью контролирующей общественную жизнь. Снова все более активные, динамичные, здоровые, талантливые силы в обществе были отстранены от участия в процессе принятия решений. Все процессы управления страной, принятия политических, экономических и социальных решений были изъяты из сферы публичной власти вследствие превращения органов законодательной власти на всех уровнях в квазиплебисцитарный рудимент политической системы и передачи в руки бюрократии всей полноты бесконтрольной власти. Российское общество снова оказалось без сферы публичной власти. Россия снова стала уникальной страной среди цивилизованных народов, в которой полностью отсутствовала основная ветвь власти, через которую народ выражал свою волю, – ветвь законодательной власти. В итоге получилась ущербная, ублюдочная политическая система. Так что и в этой сфере Россия оказалась отброшенной далеко назад.

В-четвертых, еще более трагической оказалась судьба России в сфере усвоения мировой культуры, истории, выработки извилин и органического приобщения и интеграции в единую европейскую культуру и семью цивилизованных народов. Новая власть провозгласила радикальный разрыв между культурой старой и новой и требовала создания новой культуры. Концепция двух культур нанесла чудовищный урон, так как она сначала отсекла от новой культуры все ценное в старой национальной культуре, а затем уже новую, вновь созданную официальную культуру противопоставила западной культуре и духу. В этой сфере оказалось наибольшим рвение новых властей с целью изолировать культуру и дух русского народа от влияния западной культуры и духа, изолировать и противопоставить Россию Западу и остальному миру, построить непреодолимый барьер между ними.

Разрыв в культуре к 30-м годам между Россией новой и старой, дореволюционной, стал почти тотальным. В итоге выстраданный культуростроительный процесс, усвоение мировой культуры и создание собственных высоких образцов на этой основе были прерваны самым грубым образом. В России начался новый период культурной самоизоляции, духовного опустошения, когда содержательная сторона культуры и духа была заполнена голыми, внушительных размеров гнусными формами во всех областях искусства и литературы. Отрицание всего высокого в собственной культуре, изоляция и враждебная позиция по отношению к мировой культуре и искусству привели к деградации и опустошению культурной нивы России и населяющих ее народов.

Таким образом, во всех четырех направлениях Россия вернулась к дочаадаевским временам в еще более худших модификациях, так что тревожный вопрос о будущем России не только не был снят, но он пробрел еще более трагическое звучание.

Андраник МИГРАНЯН,

политолог


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

ОФИЦИАЛЬНОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ АНСАМБЛЯ МОТОЛОГИЧЕСКОЙ МУЗЫКИ “ТАЙМ АУТ”
КТО ВЫДУМАЛ ПОБЕДУ СОЦИАЛИЗМА
РОСТРОПОВИЧ ЗАВЕРШИЛ ГЛОБАЛЬНЫЙ ТРУД
“ПОМИНКИ” ПО ВАУЧЕРНОЙ ПРИВАТИЗАЦИИ
НОВАЯ ГЕРОИНЯ “БУЛЬВАРА САНСЕТ”
МУЗЫКАЛЬНЫЕ ИТОГИ ВРУЧЕНИЯ НАГРАД EMMY
ДЕКАБРЬСКАЯ “ВИДИМОСТЬ ЗВУКА” В БЕРЛИНЕ
“ПАКТ О ПЕРЕМИРИИ”: ЧТО ЗА НИМ?
СКОЛЬКО СТОИТ ОДНА ПЕСНЯ ЗВЕЗДЫ
МАДОННА ЗАЩИЩАЕТ РЭП-КУЛЬТУРУ
НЕНАСЫТНЫЙ ПАВАРОТТИ
ПРОРОК В “МОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ” АССЕКРИТОВ
ОСЕННИЕ МЮЗИКЛЫ БРОДВЕЯ
ВРЕМЯ СОВЕРШЕНСТВА?
НА ОБОЧИНЕ РЕФОРМ
СЛОМАННЫЕ “КРЫЛЬЯ” “НАУТИЛУСА ПОМПИЛИУСА”
ВСЕРОССИЙСКИЙ КОНКУРС КАМЕРНЫХ АНСАМБЛЕЙ ПРОЙДЕТ В ДЕКАБРЕ
ЕСЛИ ВСЕ В ОППОЗИЦИИ, ТО КОМУ ЖЕ ПРАВИТЬ?
БОГ БЕЗРАБОТНОГО – МАЛЫЙ БИЗНЕС?
ФЕДОР ШАЛЯПИН НА ДОПРОСЕ
Введение в СМИ цензуры
РОССИЯ МОЖЕТ И ДОЛЖНА СКАЗАТЬ НЕТ ДОМИНИРОВАНИЮ НАТО НА БАЛКАНАХ
Известно, что явление, человек и даже предмет выглядят по-разному…
“ОСКАР” С ПЕДАЛЯМИ
КАК ПРОДАТЬ, ЧТОБЫ ДЕНЬГИ ВЗЯТЬ
“СОЛИСТЫ МОСКВЫ” В НОВОМ СЕЗОНЕ НАМЕРЕНЫ ОПРАВДЫВАТЬ СВОЕ НАЗВАНИЕ
СУПЕРАДВОКАТ ЗАЩИЩАЕТ “ГЕРОЯ НАШЕГО ВРЕМЕНИ”?
ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ МУЗЫКИ БАХА ОТКРЫТ В БАРАХ США
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ДРАМА. РАЗВЯЗКА В ДЕКАБРЕ.
У МАДОННЫ ОПЯТЬ НЕПРИЯТНОСТИ
ПОЗВОЛЬТЕ СЕБЕ РОСКОШЬ


««« »»»