ГЛЕБ ЯКУНИН
Главный, с точки зрения “Нового Взгляда”, борец с осью Госбезопасность – Церковь
С 988 года православие стало на Руси государственной религией. Вместе с крещением князем Владимиром была принята византийская модель отношений государства и Церкви – цезарепапизм, означающий фактическое подчинение Церкви абсолютной царской, в дальнейшем императорской, власти.
Но в то же время Церковь жила и по своим внутренним древним правилам: все важнейшие религиозные вопросы решались соборно. Священники и епископы избирались самими верующими, а посвящались уже священноначалием. Троекратное “Аксиос!” (“Достоин!”) народ произносил, хорошо зная кандидата на рукоположение.
В 1721 году император Петр I упразднил соборность Церкви, создав подчиненный себе Правительствующий Синод. Сей необычный для Церкви орган состоял из нескольких человек и был наделен властью большей, чем Патриарх и Поместный Собор, вместе взятые. Это было явное попрание канонических устоев Церкви! При этом все архиереи письменно согласились с подготовленным указом Императора. Показательно, в частности, что духовенство обязывалось доносить в полицию о политической нелояльности верующих, даже если это узнано на исповеди. Архиереи же приносили присягу на верность Императору как “председателю и крайнему судии Правительствующего Синода”. Члены Синода были полностью приравнены к членам Сената, получили такие же регалии, привилегии, огромные жалованья, крепостных, золоченые кареты, спецмедобслуживание. Император вернул им большие латифундии, на которых их райское существование – несмотря на обязательный для архиереев монашеский постриг – обеспечивалось трудом тысяч крестьян.
Насильственное прекращение в XVIII – XIX веках соборности Церкви, в первую очередь – выборности по принципам авторитета и заслуг священников и епископов самими верующими, превращение епископов в назначаемых правительственных сановных чиновников и рабовладельцев, а священников – в надсмотрщиков за рабами, – все это привело к глубочайшему духовному кризису в России, непреодолимому разрыву между просвещенной элитой и народом и, в конечном счете, к катастрофе 1917 года. Церковь теряла авторитет в народе, росла пропасть между верующими и священником, между рядовым духовенством и епископатом. Всякий, кто был в оппозиции правительству, оказывался и вне огосударствленной, обюрокраченной Церкви. Так что в результате большинство населения оказалось за оградой церкви. Как писал в XIX веке Иван Аксаков: “Церковь превратилась у нас в подобие немецкой канцелярии, прилагающей… с неизбежной ложью порядок немецкого канцеляризма к спасению стада Христова”.
Только в августе 1917 г., впервые после 1690 года, открылся Поместный Собор Православной Российской Церкви. В условиях падения православной монархии было восстановлено патриаршество, но не в единодержавной, а в соборной форме, ибо все важнейшие вопросы церковной жизни вновь стали решаться волеизъявлением верующего народа. Подобным образом уже были избраны народом правящие архиереи Петрограда и Москвы. В 1918 году Собором были приняты уставы епархии и прихода. Кандидатуры настоятеля и архиерея выдвигались народом, чаще всего на альтернативной основе. Перевод епископа на другую кафедру, а священника в другой храм рассматривался как особое исключение из правил. Патриарха положено определять по-апостольски – жребием из трех кандидатур. Святой Патриарх Тихон, имевший меньшее количество голосов из проголосованных тайным голосованием трех кандидатов, оказавшихся во главе списка, стал по воле Бога путем жребия Патриархом всея Руси.
На том же Поместном Соборе должны были рассматриваться вопросы о канонической и богослужебной реформе (Минея – богослужебная книга – была уже переведена на русский язык), но осенью 1918 года работа Собора была прервана большевиками.
В условиях чудовищных гонений и репрессий со стороны ГПУ митрополит Сергий (Страгородский) в 1927 году воспользовался арестом местоблюстителя патриаршего престола священномученика митрополита Петра и объявил сам себя, вопреки канонам и уставу Церкви, “заместителем патриаршего местоблюстителя”, хотя в списке кандидатов на должность законного местоблюстителя он не значился. Самозванец создал при себе антиканонический “временный синод”, который до удивления быстро был признан Советской властью и зарегистрирован главным гонителем верующих – ГПУ. Сам же митрополит Сергий известен тем, что входил в состав Синода, назначенного еще хлыстом Григорием Распутиным. В 1922 году Сергий поддержал обновленческий раскол, объявивший о низложении арестованного Патриарха Тихона.
Будучи опытным раскольником, митрополит Сергий (Страгородский) присвоил с помощью ГПУ административную власть над Церковью, фактически упраздняющую возрожденную недавно соборность. Так митрополит Сергий занялся запрещением в служении и даже отлучением других епископов, в том числе только за то, что те отказывались присягнуть в верности И.Сталину. Каноническое право запрещать и отлучать архиереев имеет исключительно Архиерейский или Поместный соборы. Тем самым митрополит Сергий со своим так называемым “временным синодом” присвоил себе власть большую, нежели Патриарх и Поместный Собор, вместе взятые, не имея на то, естественно, подобных полномочий от церковной полноты. Все его полномочия проистекали лишь из собственного самозванства и из постановления о регистрации его “синода” карательным органом богоборческого режима – ЧК-ГПУ. Тем самым каноническая преемственность официальной верховной власти в Православной Российской Церкви в 1927 году была прервана.
…После того, как в 1988 г. генсек КПСС М.С.Горбачев приказал членам Митрополитбюро заняться “нравственным возрождением” рядового состава соцлагеря, идеологам в митрах пришлось срочно “перестраиваться”.
В 1990 году на Поместном Соборе РПЦ тайным голосованием Патриархом “всея Руси” был избран Алексей Михайлович Ридигер, причем вновь был нарушен канонический порядок, установленный на Поместном Соборе 1917 – 1918 годов. Члены Собора 1990 года побоялись доверить Богу, “который смотрит не так, как человек… не на лицо, а на сердце” (II Царств, гл.16), судьбоносное для России дело. Поэтому епископат сам себе выбирал начальника из двух борцов с “отсталыми и враждебными взглядами” (т.е. с религией): митрополитов Алексия (Ридигера) и Владимира (Сабодана), воспитавших не одно поколение советских пастырей в духе ленинской морали и социалистического отношения к собственности. Митрополит Алексий, имеющий больше орденов, почетных знаков и грамот, одержал закономерную победу.
За четыре с половиной года полной, даже бесконтрольной свободы Московская Патриархия все усилия сосредоточила на улучшении условий жизни административной верхушки церковного управления, а также занималась массированным лоббированием всевозможных льгот для различных коммерческих и полукоммерческих структур, делящихся частью “теневой” прибыли с церковными аппаратчиками. Московская Патриархия, синодальные отделы, члены Синода выступают соучредителями, членами правлений или акционерами сомнительных банков, предприятий по сбыту драгоценных металлов, нефти и проч., при этом не внося ни копейки или чисто символический взнос. Налоговые льготы для религиозных объединений, а также и пролоббированные частные льготы, спецлицензии на экспорт нефти и другого сырья – это и есть доля Московской Патриархии в теневом бизнесе. Однако прибыль, получаемая за счет этой доли, бесследно исчезает, когда речь заходит о финансировании духовного образования, просвещения, благотворительности, социального служения, телепередач. На это денег в Патриархии нет. Зато у архиереев, как манна с небес, появляются роскошные иномарки. Митрополит Смоленский Кирилл, шеф Отдела внешних церковных сношений, являвшегося до распада СССР одним из главных опорных баз КГБ СССР в Церкви, в одном из документальных фильмов призвал “помогать бедным”, сидя за рулем новенького джипа “Гран чироки”.
Патриарх Алексий II имеет 2 бронированных правительственных “ЗИЛа”, президентскую охрану, кремлевскую спецсвязь. Даже по краям его патриаршей кафедры в храме стоят теперь “двое в штатском” без видимых признаков религиозности. Такого нет ни у одного греческого патриарха, ни даже у папы римского. Лидеры Московской Патриархии не признают и не отрицают своей многолетней работы на КГБ, полагая, что их некому заставить говорить. Тем самым Патриарх и Синод снова и снова обнаруживают преступное пренебрежение и равнодушие к пастве, оторванность от народа. Из иерархов Церкви лишь Литовский архиепископ Хризостом нашел мужество открыто подтвердить свое агентурное прошлое под кличкой Реставратор. Восстановление Православной Церкви в России, какой она по достоинству должна быть, невозможно без глубоких внутренних реформ и возвращения к демократическим принципам Поместного Собора 1917 – 1918 годов, на основании которых необходимо перестроить систему управления Русской Православной Церкви: отменить всевластие Патриархии Священного Синода, возродить каноническую выборность духовенства по всей вертикали иерархии. Сделать это невозможно без люстрации высшего руководства Патриархии: лица, продвинутые на высокие церковные посты по указанию спецслужб, должны ответить перед верующими за свое пособничество безбожному режиму. Или хотя бы принести публичное раскаяние за свое Иудино прошлое!
(Из монографии “Подлинный лик Московской Патриархии”).
Церковь превратилась у нас в подобие немецкой канцелярии…
