Интерес к концепции М.Л.Шаккума “Новый социализм для будущей России” вызывает у читателей желание поделиться собственными размышлениями, связанными с обустройством российского государства. Публикуем один из материалов, пришедших в редакцию газеты из Государственной Думы Российской Федерации (печатается с сокращениями).
ЛИЧНОСТЬ – ОБЩЕСТВО – ГОСУДАРСТВО
Противоречие между бесконечностью индивидуальных потребностей и ограниченностью индивидуальных сил (по Штейну) существует объективно.
Причем, вес индивидуалистических и коллективистских начал обусловлен психологией и образом жизни данного общества и его общественных групп (классов). Центр этого соотношения по историческим причинам сдвинут для западной цивилизации (включая США) в сторону индивидуализма, а для восточно-славянской (включая Россию) – в сторону коллективизма. Но оба начала взаимообусловлены. Сближение указанных центров (или приближение российской общинности к американскому индивидуализму) в силу инерционности общественной психологии, обусловленной и генетическими факторами, – это длительный процесс, который определяется, возможно, жизнью нескольких поколений. Ура-революционный путь реформ не может не привести в конечном итоге к саморазрушению и исчезновению цивилизации. Такие тенденции в рефомируемом российском обществе проявляются, в частности, в сокращении численности государствообразующего русского народа.
1.
Реформа всей системы общественных отношений, начатая в 1991 г., резко, скачком и непоследовательно пытается изменить соотношение индивидуалистического и коллективистического начал в сторону индивидуализма. Предлагаемые изменения, вступив в противоречие с общественной психологией, не могли не привести к системному кризису общества в целом. Такие реформы не могут не нанести ущерб и идее гражданского общества, заключающейся в признании и гарантиях со стороны государства естественных прав человека и в естественной гармонизации индивидуалистического и коллективистского начал.
Нельзя забывать, что психология российского общества исторически формировалась тремя основными факторами: имперской государственностью, православной нравственностью и общинностью уклада жизни. Принцип империи, заложенный в Древнем Риме и развитый Византией, был доведен до совершенства в России. Римский, византийский и российский типы государственности имели общую юридическую основу – римское право. Вспомним положенную в основу доктрины централизованного русского государства идею монаха Филофея: Москва – третий Рим. Основу общинного уклада жизни составляло общинное землевладение. В соотношении личное – общественное превалировало последнее, иногда утверждаясь в полицейских формах. Но как и в римском праве собственности, подчеркивались права отдельных членов сельского общества, которое защищало свободы личности (в смысле самоограничения и самоутверждения). Высокая нравственность была важным фактором выживания территориальной общины.
2.
Преобразования советского периода не изменили направленности общественной психологии, хотя и разрушили принятый общинный уклад жизни. Соотношение личное – общее приобрело характер всеобщности (внегосударственности). Усилилась централизация государственного управления при сохранении и усилении коллективистской психологии.
В современный период закрепленные в соответствующих главах Конституции РФ права личности составляют основу законодательного формирования гражданского общества. Однако права и свободы человека, провозглашенные Конституцией высшей ценностью, не находят должного закрепления в действующем законодательстве Российской Федерации и ее субъектов, прежде всего в сферах федеративных отношений и местного самоуправления. В концепции законодательной политики в этих сферах нет места институту традиционной российской территориальной общины, а в установленных Конституцией основаниях федеративного устройства государства отсутствует принцип прав и свобод человека. В то же время закрепленный принцип самоопределения народов, не соотнесенный с принципом приоритетности прав и свобод человека, реализуется в законодательстве в ущерб праву отдельной личности, что приводит к политическому и экономическому неравенству территориальных и национально-территориальных образований и территоральному национально-территориальному сепаратизму.
3.
Российская территориальная община (сельская, казачья, территориально-национальная) самоуправлялась в формах как прямой, так и представительной демократии в границах сельского поселения при самостоятельном определении структуры его органов. Важным экономическим системообразующим признаком территориальной общины является наличие общей собственности. Закрепив систему норм территориальной общины в Конституции, ее авторы в то же время пытались уйти от ее названия, заменив территориальную общину местным самоуправлением. В результате произошла подмена субъекта права объектом. Местное самоуправление – это деятельность (объект), а Конституция признает за ним правосубъектность по признакам самостоятельности и наличия полномочий. Эта ошибка проявляется в принимаемых и рассматривемых Государственной Думой законах и законопроектах с последующим тиражированием ошибки в нормативно-правовых актах субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления. В качестве иллюстрации можно привести название проекта федерального закона – “О реализации конституционного права муниципальной собственности на землю в Российской Федерации”. В то же время понятие “территориальной общины” (как общности граждан, проживающих на данной микротерритории, но не в смысле описанной традиционной территориальной общины) закрепляется в законодательстве Москвы, Ставропольского края и других субъектов РФ.
4.
На территории Российской Федерации допускается законодательство, не отвечающее требованиям основ конституционного строя РФ и требованиям единой системы публичного права. Императивные конституционные нормы осуществления местного самоуправления в прямых формах волеизъявления граждан не находят развития или подменяются принципом возможности.
Последствия не замедлили сказаться. Все так называемое местное самоуправление и местное государственное управление сосредоточилось в городах и районах. Только Конституция Республики Адыгея допускает однозначно самостоятельную организацию местного самоуправления на уровне микрорайона. Подобная попытка Госсовета Республики Удмуртия закончилась рассмотрением соответствующего “дела” в Конституционном суде РФ. По данным Центризбиркома, органы местного самоуправления избраны в 8300 административно-территориальных единицах, что составляет 30% их общего числа. Российские веси (хутора, села, станицы, деревни, поселки), которые составляют территориальную основу сельских, казачьих и территориально-национальных общин, оказались под административным управлением.
Попытка сделать шаг в изменении этой ситуации оказалась неудачной. При рассмотрении в первом чтении законопроекта “Об общих принципах организации территориального общественного самоуправления” на пленарном заседании Госдумы Комитет по вопросам местного самоуправления, его депутаты и представители федеральной исполнительной власти активно противодействовали его принятию. В целом 260 депутатов не сформировали мнение по законопроекту. “Яблоко” и “Выбор России” также выступили активно против. Результаты голосования свидетельствуют о том, что местное самоуправление воспринимается как элемент административного управления, а не как институт гражданского общества. Требованию административного, а не гуманитарного права соответствует и базовый закон ”Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации”.
5.
На уровне местных администраций нередко устанавливаются всевозможные ограничения уже на этапе подготовки учредительных собраний, имеющих целью объединение жителей данного дома и другой микротерритории с целью защиты общественных интересов. Такими ограничениями (на примере Центрального административного округа Москвы) выступают требования о подаче письменного заявления от инициативной группы на намерение провести учредительное собрание, предоставление плана-схемы территории, согласование ее границ, изготовление официальной карты, закрепления в качестве административной нормы принципа целесообразности участия в учредительном собрании представителей различных местных административных структур (органа административного управления, дирекции единого заказчика, жилищной эксплуатирующей организации). В данном случае сама возможность сбора и проведения любого подобного собрания граждан по месту жительства может рассматриваться как требующее необходимого санкционирования административным органом власти. Применительно к отдельному многоквартирному жилому строению, границы которого определяются в соответствии с градостроительными законами, указанные выше требования согласования границ вступают в противоречие с действующим законодательством.
6.
Можно сделать частный, но важный вывод, что административные начала в отношениях личность – общество – государство имеют преобладающее значение, и в силу этого государственные учреждения стараются не допустить самостоятельных, не зависимых от государственных органов, объединений граждан. Следовательно, не предоставляется возможным и установление партнерских отношений между гражданами и местной администрацией. В этих условиях местное самоуправление есть форма протеста личности против административного произвола.
Обобщенный вывод заключается в том, что в российском общественном сознании устойчиво административное начало.
Очевидно, что территориальная община естественным образом является способом решения проблем и основой гармонизации отношений в триаде личность – общество – государство. В развитых странах ее численность порядка 2000 человек. На семимиллионное население Швейцарии приходится 3000 коммун (низовых муниципалитетов). Для российских условий рациональную численность общин также надо закрепить законодательно.
Современная территориальная община, наилучшим образом обеспечивая действие нравственных норм равенства, добра и справедливости, лишенная прежней информационной замкнутости, имея высокий уровень образования своих членов, не может не обеспечить наивысшую экономическую эффективность учреждаемых общинных предприятий и в целом решения проблем гармонизации отношений в системе личность – общество – государство.
В.Н.ФЕДОТОВ,
руководитель рабочей группы Комитета Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций, председатель Российской ассоциации “Территориальное общественное самоуправление”,
А.В.ФЕДОТОВ,
член рабочей группы Комитета, эксперт Комитета общественного самоуправления “Серпуховский 46/10”.
