Заявление Юрия Лужкова, сделанное в Лондоне, о готовности при определенных условиях вступить в борьбу за пост президента России, принципиальным образом изменило политическую ситуацию в стране. Все прочие “избираемые” кандидаты: шесть лет неустанно трудившийся на ниве развала российской экономики Виктор Черномырдин, автор “острова утопии” под названием “500 дней” Григорий Явлинский, бывший секретарь Совета Безопасности Александр Лебедь В ПРИНЦИПЕ не несли России ничего конструктивного.
Что касается Геннадия Зюганова, то при всех его несомненных достоинствах и стабильно высоком авторитете еще у многих само название возглавляемой им партии вызывает определенную настороженность.
Лужков – лидер, приемлемый для широкой части политического спектра – от здравомыслящих коммунистов и национал-патриотов до здравомыслящих демократов. Столь же широк и спектр социальной поддержки Лужкова, особенно в Москве – от рабочих ЗИЛа и АЗЛК до крупных промышленников и финансистов.
Лужков к тому же превосходный “сам себе имиджмейкер”: играет ли он в футбол, купается ли в проруби, пробует ли себя в роли циркового артиста, катается ли на роликах – все у него получается весело и непринужденно и объективно работает на его популярность. У Лужкова сплоченная команда, в которой работают люди самых разных политических пристрастий, но неизменно – профессионалы высочайшего класса. Правда, оппоненты утверждают, что Лужков отнюдь не демократ, личность достаточно авторитарная и что среди его подчиненных в ходу принцип: “входишь в кабинет начальника со своим мнением, выходишь – с мнением начальника”.
Культ личности – дело вообще нехорошее, а уж для России, сполна хлебнувшей прелестей “культа”, – тем более. Но цель моей статьи – не прославлять Лужкова, а показать, почему именно Лужков мог бы стать эффективным лидером российской социал-демократии, то есть того идеологического течения, в ценностях которого, на мой взгляд, как никогда нуждается сегодня Россия.
Но сначала одно отступление. Признаюсь, развернувшаяся в последнее время борьба за право называться центристом мне как-то неинтересна. Откуда это стремление взялось, не возьму в толк. До сегодняшнего дня все организации, называвшие себя центристскими, неизменно терпели неудачу. Вспомним хотя бы пресловутый Гражданский союз, который даже с такими “громкими” именами, как Руцкой и Травкин, так и не смог преодолеть пятипроцентный барьер на выборах в Госдуму. Вообще, все социологические исследования показывают, что само слово “центризм” среди российских граждан крайне непопулярно. Когда “социальный барометр” показывает “бурю”, нам ли до добродетелей центризма, главные из которых – умеренность и аккуратность? Когда ситуация чрезвычайна, меры по выходу из нее могут быть только радикальными.
Да и что такое центризм в наших российских условиях? Равная удаленность от левых и правых радикалов, нахождение где-то посередине между Анпиловым и Новодворской? Но где именно? Посему, вспоминая Козьму Пруткова, могу сказать, обращаясь к любому из российских политиков: “Если хочешь быть центристом – будь им”. Да что толку?
“Гениальным” центристом, умевшим как никто другой обеспечивать консенсус среди элиты, был Виктор Степанович Черномырдин. Перефразируя известное изречение Ключевского, можно сказать, что консенсус укреплялся, а страна разваливалась.
Так что когда Лужков называет себя центристом, то не совсем понятно, о чем, собственно, идет речь. Другое дело – социал- демократия. В отличие от центризма, который каждый понимает по-своему, демократический социализм – идеология, исповедуемая социалистическими и социал-демократическими партиями, – связан с четко обозначенным набором ценностей. Находясь в Англии, Лужков уже заявил, что ему нравятся английские лейбористы – по международной классификации социал-демократы. Но дело не только в личных симпатиях. Дело в принципах. Какие же это принципы?
Во-первых, это ориентация на реальные дела, а не на чистую теорию. В том духе, что “один практический шаг важнее дюжины партийных программ”. В этом смысле Лужков – чистый социал-демократ. Какими практическими свершениями могут похвастаться другие “право- и левоцентристы” – Черномырдин, Селезнев, Явлинский? А за Лужковым реальное дело – Москва, которая, даже по признанию самых непримиримых оппозиционеров, за годы его руководства стала краше, чище, современнее. Опыт поистине уникальный, и кто сказал, что он не применим в других регионах России?
Во-вторых, это ориентация на активное вмешательство государства в экономику. И в этом смысле Лужков – социал-демократ. Он на дух не переносит “чистых рыночников” типа Гайдара, он всеми силами противился осуществлению в Москве “приватизации по Чубайсу“, а самого Чубайса вполне справедливо сравнил с пропойцей, который тащит все из дома.
Лужков при необходимости напрямую вмешивался в деятельность конкретных предприятий, осуществляя программы по выведению их из кризиса, технологическому обновлению, созданию рабочих мест.
В-третьих, это особое внимание к проблеме социальной СПРАВЕДЛИВОСТИ, а следовательно к социальной сфере. И здесь подходы Лужкова в духе социал-демократии; в Москве не чувствуют себя лишними ни врачи, ни учителя, ни другие бюджетники, хотя идеализировать их положение, конечно же, не стоит.
В-четвертых, это ориентация не на “классовую борьбу”, а на СОГЛАСОВАНИЕ реально существующих в обществе разноплановых интересов. Отказ от идеи “классовой борьбы”, стремления “сбросить эксплуататорские классы на свалку истории” – одна из главных черт, отличающих социал-демократов от радикал-коммунистов. И здесь Лужков проявил себя как мастер компромисса, сумев найти подход к представителям всех классов и социальных групп и тем самым избежать острых социальных конфликтов в столице.
Наконец, в-пятых, это отсутствие догматизма, раз и навсегда затверженных доктрин. Лужков, безусловно, прагматик. Однако прагматизм нередко граничит с идеологической всеядностью. У Лужкова много, слишком много потенциальных союзников. А как известно, не всякая поддержка во благо. И московскому мэру еще предстоит определиться в своих идеологических симпатиях. Впрочем, достойные союзники как будто уже обозначились: это и Союз народовластия и труда генерала Николаева, и Партия самоуправления трудящихся Святослава Федорова, и Социалистическая народная партия Мартина Шаккума, и Конгресс русских общин Дмитрия Рогозина – список этим не исчерпывается…
Во всех посткоммунистических странах в последнее время наблюдалась одна и та же закономерность: либералов сменяли у власти социал-демократы. Россия вряд ли составит исключение. Беда российской социал-демократии до последнего времени заключалась лишь в отсутствии достойного лидера. К сожалению, партия без вождя в России – не партия вовсе. Чем была бы ЛДПР без Жириновского, “Яблоко” – без Явлинского, НДР – без Черномырдина, Народно-республиканская партия без Лебедя? Вот тем же самым была и российская социал-демократия без Лужкова. Но будет ли сам Лужков с социал-демократами? Хотелось бы надеяться. В этом – шанс как для идеи социал-демократии, так и для самого Лужкова – без преувеличения, самого перспективного российского политика. А главное – шанс для России.
Николай ГУЛЬБИНСКИЙ
