Кризис, который сегодня переживает российская экономика, чаще всего называют финансово-банковским. Мне кажется, что применение этого термина по отношению к сложившейся в стране ситуации существенно ограничивает проблему. Бесспорно, кризис начался с краха в области финансов – рухнула пирамида ГКО, пришел конец валютному коридору, обвалился рубль. Все эти катастрофы были предсказуемы и неминуемы, они явились следствием долговой экономики. Но любой, даже самый поверхностный, анализ причин расцвета в России долговой экономики позволяет сделать вывод о том, что первопричиной нынешнего кризиса является банкротство российского реального сектора, прежде всего промышленности. Поэтому нельзя считать его финансово-банковским. Это кризис всей экономической системы. И искать пути выхода из него нужно не в реанимации или преобразовании банков, а в подъеме отечественного производства.
ДОЛГИ И НАЛОГИ
Между тем во всех разработанных различными группами специалистов, партиями и движениями программах и предложениях именно разделы, посвященные реальному сектору экономики, являются самыми слабыми. Если суммировать все наиболее здравые и реальные предложения, то для подъема отечественной промышленности предлагается, во-первых, реструктурировать задолженности предприятий; во-вторых, осуществить реформу налоговой системы в целях снижения налоговой нагрузки на предприятия; в-третьих, способствовать развитию малого и среднего предпринимательства.
Первая из поставленных задач, безусловно, требует немедленного решения. В классической рыночной экономике выделяют четыре основных вида кризиса на предприятиях: кризис сбыта, кризис издержек, финансовый кризис, кризис управления. При этом считается, что наиболее серьезным является кризис сбыта, а финансовый кризис, как правило, есть следствие кризисов сбыта и издержек. В России, на мой взгляд, ситуация совсем другого рода. Финансовый кризис, присущий практически всем предприятиям (по мнению Госналогслужбы, сегодня есть за что обанкротить почти 85% российских предприятий), не столько является следствием кризиса сбыта или издержек, сколько порожден гидрой неплатежей. Если же изучать каждый из случаев неплатежей, постепенно продвигаясь по всем финансовым цепочкам и потокам, то в результате окажется, что в подавляющем большинстве случаев у истоков неплатежей стоит государство – самый злостный нарушитель платежной дисциплины. Поэтому совершенно логично, чтобы именно оно предприняло действия по развязыванию узлов неплатежей и первичному финансовому оздоровлению предприятий. Решить эту проблему на уровне более низком нельзя, а без первичного финансового оздоровления невозможно вывести предприятия из кризисного состояния.
Если опять вспомнить об экономической теории, то в развитых рыночных экономиках более двух третей случаев банкротств фирм определяются внутренними факторами и лишь около одной трети – внешними. В России – наоборот. Именно внешние факторы в большинстве случаев являются причиной нерентабельности и неплатежеспособности отечественных предприятий. Одним из самых существенных внешних факторов неблагополучия является непосильный налоговый гнет. Поэтому налоговая реформа – также давно назревшая, я бы сказала, перезревшая задача. Тот факт, что налоговая реформа как насущная задача экономической политики попала буквально во все программы по выходу экономики из кризиса, можно было бы считать обнадеживающим, если бы… Если бы можно было забыть о том, как проект нового Налогового кодекса путешествовал три года по кабинетам Думы и правительства, пока не устарел окончательно. К сожалению, нет гарантий, что новые предложения по налоговой реформе не ждет такая же судьба.
Что касается развития малого и среднего бизнеса, то эта тема давно уже стала весьма модной. А любой модной экономической теме в России можно предсказать, во-первых, славу панацеи и, во-вторых, печальную судьбу – о ней будут много говорить и ничего не сделают для ее реализации на практике. Так и происходит с малым и средним предпринимательством. Пока со всех трибун звучат гимны во славу мелкого товаропроизводителя, на практике ничего не делается для его процветания, по уровню развития малого и среднего бизнеса Россия по-прежнему “позади планеты всей”, а темпы роста количества малых предприятий в последние годы резко упали.
“ГДЕ ДЕНЬГИ, ЗИН?”
Нужно думать и о том, как выводить из кризиса крупные предприятия, являющиеся костяком российской промышленности. Как я уже отметила, этот вопрос большинство экономических программ стыдливо замалчивают. Исключением является лишь программа, разработанная под руководством Ю. Маслюкова. Здесь этой теме посвящены два подраздела. В одном поставлена цель разработки федеральной промышленной политики, наполнения бюджета развития и создания Государственного банка реконструкции и развития. Второй подраздел посвящен регулированию деятельности базовых отраслей промышленности. К сожалению, анализ предлагаемых мероприятий больше ставит вопросов, чем дает ответов. Первый вопрос до противности банален: “Где деньги, Зин?” Бюджет развития был включен после многих баталий еще в федеральный бюджет 1997 г. Но никакого существенного позитивного результата для развития отечественной промышленности он не дал и дать не мог по самой простой причине – у государства не нашлось средств для развития. Не нашлось больше года назад, когда еще не было финансового кризиса. Где же брать деньги сегодня? Если ответ: напечатать, то встают другие вопросы. Например, о том, как защищать промышленность от инфляции. Ведь большинство задолженностей предприятий было накоплено именно в период инфляции.
Но вопрос о деньгах – далеко не самый важный. В конечном счете, не так уж эмиссия и страшна, если бы была уверенность в том, что средства будут использованы по назначению. Но тогда мероприятиям по промышленной политике должны предшествовать мероприятия по подавлению коррупции и теневой экономики. Красивое, конечно, название “Государственный банк реконструкции и развития”, но, как показывает опыт, даже международные банки со столь же красивыми названиями грешили строительством дорогих офисов, роскошной жизнью персонала и другими примерами нецелевого использования средств. Нужна ли России еще одна кормушка для слуг народа?
И самый серьезный вопрос – о промышленной политике. Правильнее было бы говорить о структурной и промышленной политике, ибо без реализации первой не может эффективно работать вторая. За десятилетие реформ в России так и не разработана нормальная структурная и промышленная политика. Все знают, что социалистическая экономика была грешна структурными диспропорциями. За годы реформ к ним добавились диспропорции паразитического характера (это когда выгоднее сдать площади машиностроительного высокотехнологичного предприятия под торговлю китайскими тряпками). И все эти годы структурной политикой власти упорно называли псевдорыночные рассуждения о точках роста. В рыночной экономике, мол, будут расти и цвести те предприятия, которые смогут выжить. Теперь все мы видим, что из этого вышло: развал промышленности, пирамиды долгов, скрытая и явная безработица и нищета. Какой должна быть структурная и промышленная политика в новых условиях? На этот вопрос программа Ю. Маслюкова ответа, к сожалению, не дает.
ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ КАК ОБЫДЕННОЕ
Впрочем, анализ программ сегодня представляет лишь научный интерес, так как премьер-министр заявил, что мы будем жить пока без всяких программ, в рамках чрезвычайного бюджета. Поскольку бюджет носит название “чрезвычайный”, излишне пояснять, что все расходы в нем минимизированы. Бюджету развития в этих условиях шанса на выживание не осталось. Более того, в числе основных задач бюджетной и налоговой политики до конца года присутствует “минимизация расходов федерального бюджета, сокращение расходов на поддержку ряда отраслей и отдельных предприятий”. Каким будет проект бюджета на 1999 г. – неизвестно, но вряд ли предприятиям стоит рассчитывать на существенную помощь со стороны государства.
Еще до финансового кризиса проводимые среди руководителей предприятий опросы относительно источников средств для развития свидетельствовали о том, что у 9,3% предприятий вообще нет средств для развития; 53,6% привлекали лишь собственные средства, 3,3% – средства государственных предприятий, 6% – средства трудового коллектива; 23,8% использовали долгосрочные кредиты банков на рыночных условиях, 25,8% – государственные льготные кредиты; в проектах 1,3% предприятий непосредственно участвовали банки; 7,9% привлекали средства нового частного сектора, коммерческих структур, 4,6% – средства иностранных партнеров.
Понятно, что в этих условиях большинство руководителей предприятий думают не о развитии, а о выживании. Экономическая теория и практика выделяют несколько возможных стратегий фирмы, ориентированной на выживание, в том числе маркетинговую (предполагающую поиск новых рынков сбыта), производственную (ориентированную на изменения непосредственно в производственном цикле деятельности фирмы), финансовую (когда выручка предприятия используется не в качестве средства развития производства, а в целях получения дополнительного дохода от оборота), организационную (предполагающую проведение организационных изменений). Но наиболее реальными для наших предприятий в современных условиях могут стать стратегии поиска ренты и криминальная. Первая предполагает паразитирование на государственной собственности через использование зданий и оборудования, принадлежащих государству, и лоббирование собственных интересов в государственных органах. Криминальная стратегия – это уход предприятия в экономическую “тень”, интеграция с криминалитетом.
Пока на государственном уровне не будут разработаны действенные программы возрождения отечественной промышленности, предприятия будут выживать кто как сможет. Но выживание и возрождение в данном случае вряд ли окажутся задачами совместимыми. И тогда долго ждать новых финансово-банковских кризисов не придется.
Татьяна ПОПОВА
вице-президент Фонда “Реформа”
