Указ президента Российской Федерации № 950 от 29 августа 1997 г. “О мерах по обеспечению охраны морских биологических ресурсов и государственного контроля в этой сфере” привел к необычайному по остроте конфликту между двумя ведомствами – Федеральной пограничной службой и Департаментом по рыболовству Минсельхозпрода РФ по вопросу о том, кто и каким образом должен охранять рыбные богатства страны. Директор ФПС генерал Николаев дал несколько интервью в прессе с разъяснением своей позиции. Мы решили узнать мнение представителя другой стороны конфликта. С этой целью корреспондент “Социалистической России” Николай Котий обратился к главному специалисту России по вопросам рыболовства – первому заместителю министра сельского хозяйства и продовольствия РФ Александру Васильевичу Родину.
– Александр Васильевич, в последнее время в средствах массовой информации произошел невиданный всплеск интереса к рыбной теме. Вас, рыбаков, называют и “рыбной мафией”, и держателями какого-то “рыбного общака”, но в первую очередь обвиняют в том, что вы не предпринимаете никаких мер против разграбления рыбных богатств страны. Как бы Вы прокомментировали подобные публикации?
– Сегодня в рыбе, как и в футболе, и медицине, все мнят себя великими специалистами. Мне вообще непонятно, откуда такой внезапный всплеск интереса к рыбе в средствах массовой информации, этот непрекращающийся вал публикаций, в которых приводятся одни и те же цитаты, одни и те же вымышленные данные. Кто и на какие средства все это организовывает, в бюджете каких организаций такие кампании предусмотрены?
Обвинения в том, что мы ничего не предпринимаем для охраны рыбных ресурсов, абсолютно голословны. В этом году введен в строй Мурманский центр спутникового контроля за работой флота в российской экономической зоне. Причем из госбюджета на эти цели не было взято ни копейки. Аналогичные центры создаются во Владивостоке, Южно-Сахалинске, Петропавловске-на-Камчатке. На начало девяносто девятого года планируется создание единой системы с центром в столице.
Наши оппоненты почему-то широко ссылаются на японские источники, забывая, что это – мнение наших конкурентов, которые ведут с нами затяжной спор по поводу принадлежности Южных Курил. В японской печати можно встретить публикации, смысл которых таков: русские не умеют управлять своими биоресурсами, следовательно, этим должны заниматься другие. Но факты говорят об ином: японцы в своей экономической зоне ввели наши меры регулирования лова рыбы. К аналогичным мерам пришли и американцы, после того как получили разгром по основным запасам палтуса и краба в районе Аляски. Они пришли к тому, что наша система – самая правильная!
– В одном из недавних интервью Ваш оппонент – директор Федеральной пограничной службы генерал Андрей Николаев заявил, что “Россия, а до этого СССР никогда не имели эффективно работающей рыбной отрасли и системы рыбоохраны”. Правда, при этом он признал, что “СССР входил в десятку стран, добывавших наибольшее количество морепродуктов”, но при этом, мол, “имел низкоэффективное рыбное хозяйство, построенное по затратному принципу”. Как бы Вы прокомментировали это утверждение?
– Это утверждение я встречал уже в десятках публикаций. Я готов назвать вещи своими именами: его автор – некто Эрнст Черный, который считает себя большим знатоком рыбных дел и которого генерал Николаев взял к себе в советники. Во-первых, СССР по добыче морепродуктов входил не в “десятку”, а в “тройку” ведущих держав мира.
Советские рыбаки в свое время открыли многие запасы мирового океана, мы до сих пор располагаем обширнейшим банком данных. Открыли все подводные горы, знаем, где какая рыба и как ее ловить. Мы работали в Юго-Восточной части Тихого океана пятнадцать лет, где вылавливали по двести пятьдесят тысяч тонн рыбы. Сегодня нашлись желающие повторить этот результат и вернулись без штанов. Рыба-то есть, но надо уметь ее взять.
Что же касается затратного механизма, во всем мире ежегодно вылавливается сто десять миллионов тонн морепродуктов. Затраты на это составляют сто двадцать миллиардов долларов. При этом рыбаки выручают от продажи только восемьдесят пять миллиардов долларов. Все остальное дотируется государством. Это официальные данные ФАО. И то, что российские рыбаки уже пять лет живут без дотаций, – это о чем-то говорит? И не просто живут, а за последние четыре года непрерывно наращивают производство. Вы вообще много знаете отраслей в России, где наблюдается непрерывный – и существенный – рост производства? В девяносто четвертом году вылов рыбы составил три с половиной миллиона тонн, в девяносто пятом – четыре и две десятых миллиона тонн, в девяносто шестом – четыре и пятьдесят шесть сотых миллиона тонн, а в этом году мы ожидаем улов на сто пятьдесят тысяч тонн больше, чем в предыдущем. Мы смогли добиться такого роста несмотря на пять реорганизаций, которые пережили за пять последних лет. Теперь стараниями ведомства генерала Николаева нам навязывают шестую, которую мы, наверное, уже не переживем.
– В чем суть предлагаемой реорганизации?
– Суть в том, что сегодня Федеральная пограничная служба пытается отобрать у нас все функции по охране и управлению водными биоресурсами. Для осуществления предлагаемой реорганизации потребуется как минимум два и шесть десятых триллиона рублей бюджетных средств. При этом действующая система рыбоохраны попросту развалится: наши специалисты в своем большинстве не захотят служить в военном ведомстве. А некоторые пункты предстоящей реорганизации вообще невозможно осуществить. Представьте себе: наш Департамент осуществляет контроль не только в территориальных водах России, но и в конвенционных районах Мирового океана, и в экономзонах зарубежных государств в соответствии с межправительственными соглашениями. Кто же пустит туда наших пограничников на военных кораблях с оружием в руках?
– Все-таки еще одно утверждение генерала Николаева. Он говорит: “Японцам проданы лицензии на промысел двадцати шести тысяч тонн нерки за двенадцать миллионов долларов. Рыночная цена такого количества рыбы – сто пятьдесят миллионов долларов”. При этом лов будто бы осуществляется “дрифтерными сетями, которые запрещены во всех развитых странах”.
– Во-первых, речь идет не об одной нерке, а о лососевых рыбах (нерка среди них составляет всего девять тысяч тонн). Во вторых, в настоящее время действует так называемая конвенция НПАФК по анадромным рыбам (в число которых входят лососевые). В соответствии с ней, решено не ловить лосося в открытой части Тихого океана. Мы – участники этой конвенции наряду с такими странами как США, Япония и Канада. Но еще до подписания этой конвенции мы заключили соглашение с Японией, в соответствии с которым они обязались не ловить лососевых в открытой части Тихого океана. Это обязательство позволило нашим рыбакам значительно увеличить добычу лососевых в российской экономзоне. Но у Японии оставался флот с дрифтерными сетями, который обеспечивает жизнь целых поселков. В результате работы смешанной российско-японской комиссии японским судам дрифтерного типа был разрешен лов в российской исключительной экономзоне – под нашим контролем. За это мы получаем компенсацию (японцы не любят этого слова, они говорят об “уровне сотрудничества”) – материалы, оборудование для рыбных заводов. Ни о какой “продаже лицензии” речь не идет. Все это – условия международного договора. Пусть генерал Николаев добивается лучших условий, если сможет. А так его заявления напоминают провокацию в международном масштабе.
– Насколько я понимаю, речь идет о ликвидации Департамента по рыболовству и передаче всех его функций Федеральной пограничной службе?
– В недрах ФПС уже подготовлен проект постановления правительства, толкующего Указ президента в расширительном смысле, который лишает нас всех функций по рыбоохране, за исключением воспроизводства. Даже здание, где мы сейчас находимся, у нас собираются отобрать. То есть, речь идет по существу о ликвидации Департамента. Но такой департамент России нужен, если мы хотим быть великой морской, рыбной державой. А я уверен, что мы таковой были и будем. Мы готовы работать где угодно: пусть хоть в Минкультуры переведут; сегодня многие деятели культуры рыбалкой интересуются, квоты просят. Мы активно работаем над реформой отрасли. Сейчас у нас экспорт составляет пятьдесят процентов добытой рыбы. Рыбаки готовы повернуть двадцать пять процентов экспорта внутрь страны – людям нужна рыба, но для этого необходимо, чтобы рыбаки могли получить российские, а не зарубежные кредиты. Сегодня рыбаки вынуждены брать кредиты за рубежом и отдавать их уже с процентами, в том числе и рыбой, которая интересует иностранного партнера. Вот так наши капиталы и ресурсы “утекают” за рубеж. Мы же хотим, чтобы они брали кредиты в России и возвращали их, в том числе и в виде продукции. Но это не сделать окриком или командой. Здесь необходимы сложные экономические механизмы, которые бы состыковывались с преобразованиями, идущими в стране в целом. А из-за реорганизаций в духе той, что предлагается сегодня, мы теряем международный престиж. Против нас ведется целенаправленная кампания, причем аргументы берутся зачастую из заявлений наших конкурентов. Из одной публикации в другую переходит утверждение, будто наш рыболовецкий флот был в шесть раз больше японского, а ловил столько же. Но это же вранье чистой воды! Подобное сравнение вообще некорректно. Наш флот вел лов рыбы во всех прибрежных водах: сравните теперь прибрежные воды России и Японии! Естественно, при отсутствии портов было необходимо большое число вспомогательных судов, но их же нельзя приплюсовывать к тем, что осуществляют непоспредственно лов рыбы.
– Но откуда все-таки утверждение о том, что рыбаки декларируют рыбы в несколько раз меньше, чем поймано в действительности?
– Дело в том, что все, что поймано в двенадцатимильной зоне территориальных вод, необходимо декларировать, а все, что поймано в исключительной экономической зоне за пределами территориальных вод, декларации не подлежит. Вот газеты и пишут: поймали шестьдесят две тысячи тонн, задекларировали семь тысяч тонн – преступники! Нет, не преступники, просто дурацкое законодательство.
– Чем все-таки обусловлен такой интерес ФПС к рыбоохране помимо намерения получить под это бюджетные средства?
– Они считают, что мы здесь купаемся в деньгах и эти деньги надо отдать им и тогда они будут лучше жить и работать. Но в случае передачи наших функций ФПС рыбаки скажут: зачем мы будем содержать структуру, которая ничего нам не дает? Не в том плане, что не дает воровать рыбу, а в плане регулирования. Вот в этом году в районе западной Камчатки сложилась тяжелейшая ситуация с минтаем. И наши специалисты не вылезали оттуда: открывали и закрывали районы лова из-за прилова мелочи. Предположим, все это находилось бы в руках ФПС. К чему бы это привело? Либо мы погубили бы минтай, либо триста пятьдесят крупных судов стояли бы и не работали, а многие районы Дальнего Востока остались бы без денег. Здесь все связано в одну систему: наука, охрана, промысел, контроль. Да, наш Департамент сам не ловит рыбу и не обладает хозяйственными функциями. Но мы должны создавать оптимальные условия хозяйствующим субъектам. Вот сейчас выбросили на рынки Японии огромное количество краба: цены упали. Выгодно ли это для государства? Значит, нужно иметь возможность каким-то образом регулировать внешнеэкономическую деятельность.
Нужно незамедлительно принять закон о рыболовстве и охране биоресурсов. Однако уже пять лет соответствующий законопроект путешествует по лабиринтам наших законодательных учреждений. Совсем недавно он был заблокирован в третьем чтении не без участия ФПС. Теперь уже ясно, что ведомственные интересы окончательно возобладали над государственными. Но убежден: это положение будет изменено.
