История дома часто повторяет историю семьи. В судьбе городских многоэтажек как в капле воды отражается судьба страны.
ПРОЛОГ СУДЬБЫ
Дом, в котором живу я, построен в конце 50-х годов двадцатого века. В те времена этот кирпичный Дом был престижным, ведомственным. В отдельных квартирах (двух-, трех- и четырехкомнатных) поселились ответственные работники Мосисполкома и генералы, несколько Героев Советского Союза. Комнаты в коммуналках получил люд попроще – как правило, служащие.
В конце семидесятых, когда моя семья переехала в Дом, он сохранял многие признаки респектабельности. После “хрущовки” меня, девчонку-старшеклассницу, многое поражало – высокие потолки, длинные коридоры и, конечно, дежурящая в подъезде консьержка. Консьержка знала жильцов в лицо, ее “Доброе утро!” провожало спешащих на работу служащих, военных, детей, отправляющихся в школу (тоже кирпичную, добротную, известную сильным педагогическим составом) или в детский сад, который находился прямо в Доме.
КРИЗИСНЫЙ ВОЗРАСТ
В начале восьмидесятых консьержки исчезли. Теперь их функции должны были выполнять кодовые замки. Однако новшество в нашем Доме не прижилось – кодовые замки многократно и нещадно разламывались. Каждый день в Доме стал днем открытых дверей.
Впрочем, изменения на этом не ограничивались. Менялся состав жильцов – чиновники и боевые генералы старели и умирали. “Лицом” Дома стали их дети, внуки и новые жильцы, приехавшие по обмену. Дети старых жильцов работали в научно-исследовательских институтах, органах государственного управления, школах, библиотеках, на заводах и фабриках. Внуки заканчивали школу, поступали в институты. Новые жильцы не отличались социальной однородностью – доценты, кандидаты и инженеры менялись квартирами столь же успешно, как милиционеры, продавцы или рабочие.
Не знаю, открытые ли двери или какие-то другие причины привели к появлению в подъездах Дома многочисленных образцов настенной живописи и фольклора в совокупности со стойким специфическим запахом, присущим обычно общественным туалетам.
Начало перестройки ознаменовалось появлением в нашем Доме и его окрестностях многочисленных толп подростков и повышением политической активности местных старушек. Подростки становились все неуправляемее и хамовитее, а старушки, сбившись в кучки и компании, обсуждали Горбачева и Раису Максимовну. Некий разлад в дружные старушечьи ряды внесли первые выборы “на альтернативной основе”. Наиболее сердобольные бабушки рассказывали, что “проголосовали за всех, никого не вычеркнули, что ж людей-то обижать”. Менее сердобольные, но “политически продвинутые” пытались объяснить первым, что в результате “только бумажку испортили”.
В 1992 г. изменения достигли “критической массы”. Старушки сильно волновались – куда девать ваучер и где можно получить за него обещанную “Волгу”. Чиновники становились все нервознее, военные выходили в отставку. Окончившие институты и работающие по специальности “молодые специалисты” (внуки и дети первых жильцов) все чаще ощущали себя нищими и никому ненужными. Подъездные сборища матерящихся подростков перестали кого-либо удивлять. Возле Дома появились первые дети-беспризорники. А в коммунальные квартиры начали наведываться вежливые дамы, предлагая изумленным старушкам и тихим алкоголикам расселение по отдельным квартирам.
ГОД 1994-Й
Год 1994-й стал для Дома годом евроремонтов и новых русских. Резко уменьшилось число старушек, незаметно покинувших расселенные коммуналки. Изумленный Дом стал обрастать кучами кирпичей, мешками с цементом, ящиками плитки, рулонами листового железа. Испуганный Дом вздрагивал от ударов, передергивался от звуков дрелей – в расселенных квартирах ломались стены, выкладывались камины, настилались новые полы. Лишенные покоя старые жильцы, оставаясь по целым дням без воды (и горячей, и холодной), потянулись в ЖЭКи или РЭУ. Именно в этих серьезных учреждениях старым жильцам четко дали понять – не вы теперь хозяева на этом празднике жизни. Вас не предупредили, что воды не будет? Вам нечем выкупать грудного ребенка? Наливайте каждое утро воду в ванну и купайте своего ребенка. Вы хотите жаловаться? Жалуйтесь. По чьему разрешению перестраивают квартиры? По чьему надо.
Потом появились и новые хозяева. С первого взгляда было ясно, что они из тех, кто “не пашет, не сеет, не строит”. Со второго взгляда стало ясно, что претензии по поводу отключенной воды, поломанного лифта и прочее им лучше не высказывать.
Новые хозяева (новые русские, новые кавказцы и новые представители прочих народов бывшего СССР) привезли разряженных нервных жен, перекормленных детей, породистых собак и автомобили иностранных марок. Жены с утра уезжают по магазинам и возвращаются к обеду, нагруженные фирменными пакетами. Детей, недоросших до частных школ-пансионов, выгуливают во дворе вечно недовольные няни-домработницы. Собак выгуливают сами хозяева на детской площадке. Иномарки стоят прямо под окнами в тех местах, где раньше были газоны, кусты и цветы.
Поредевшие ряды старушек из Дома обсуждали все более многочисленные телесериалы. А в жизни богатые тоже плачут – у новых русских прямо из-под моего окна угнали “мерседес”. Впрочем, “мерседес”, снабженный каким-то хитрым устройством, быстро отыскали. Эта история заинтересовала создателей телепередачи новостей и наш Дом впервые стал героем голубого экрана. Сплотившиеся против последователей Юрия Деточкина владельцы иномарок оборудовали стены нашего Дома прожекторами, направленными на автосокровища, и наняли на ночь охранника.
По ночам на вдыхающего свежий воздух в свете прожекторов охранника с завистью смотрят мои ровесники – бывшие инженеры, экономисты, дипломированные строители. Зарплата охранника, наверное, выше их доходов – заработков приемщицы в химчистке, продавщицы в коммерческом ларьке, кладовщика, рекламного диспетчера в газете. Но ненужность собственного диплома не мешает мечтам о хорошем образовании для собственных детей. Вот только получить хорошее образование с каждым днем становится все сложнее и сложнее.
Соседка Дома – старая школа растеряла за годы реформ все свое былое величие. Не хватает учителей, не хватает денег на ремонт и оборудование. Зато уроки нестандартной лексики первоклашки без проблем получают в стенах школы от старших товарищей.
Детский сад в нашем Доме закрыли. Теперь в этом помещении учебно-воспитательный центр для детей-инвалидов, куда маленьких страдальцев привозят их родители со всего округа. Говорят, помещение центра содержится в чистоте и хорошо оборудовано, но заброшенная территория вокруг него пришла в упадок, стала футбольным полем для здоровых окрестных мальчишек. Каково спится в тихий час больным детям под футбольные вопли? Каково дышится пылью?
ГОД 1995-Й
Год 1995-й стал для Дома годом страшных подъездов. Общая криминализация нас, слава Богу, не коснулась – никого, вроде бы, не убили, не избили. Ограбили только одну квартиру. Но в подъезд стало входить страшно. Подростковые компании веселились во всю – пили, дрались, носились по подъездам с железными палками. Кроме того, в Доме стали ночевать бомжи. Обеспокоенные обитатели Дома в массовом порядке обзаводились железными дверями.
Наконец, жильцы поняли, что с открытыми дверями пора кончать. В подъездах появились домофоны – в сопровождении классовых битв подъездного масштаба. Новые русские и экономически защищенная часть старых жильцов были ярыми сторонниками домофонов. Социально уязвимые слои населения отдавали деньги на новшество с большим сопротивлением. Спившиеся жители немногочисленных теперь коммуналок деньги давать категорически отказывались, на целостность домофонов несколько раз посягали. Результат классовой борьбы был положительным для большинства жильцов и отрицательным для бомжей, праздношатающихся подростков и алкоголиков.
ANNO DOMENI
Летом нынешнего года я заметила, что компаний подростков и старушек стало совсем мало. Исчезновение старушек можно объяснить многими объективными и субъективными причинами (одряхление, болезни, успехи экономических и социальных реформ), но куда делись подростки? Будем надеяться, что они взялись за ум, учатся или работают. Не будем думать о грустном – о том, что подростки могли дорасти до криминальных группировок или стать их жертвами.
А еще летом жильцы нашего Дома боролись с рынком. Нет, не с тем рынком, к которому мы уже почти перешли, а с оптовым рынком, который некий банк решил построить на пустыре прямо под окнами нашего дома. Лет пять назад на этом пустыре была автостоянка. Чуть ли не каждую ночь там кто-то зачем-то стрелял. Потом автостоянку прикрыли, на пустыре добропорядочные собачники выгуливали собак. Теперь, по слухам, какой-то банк захотел построить здесь оптовый рынок. Жильцы возмутились – машины к рынку будут подъезжать по той улице, где дети ходят в школу. Народное возмущение и угроза перекрыть Ленинградский проспект возымели действие – строительство пока прекращено.
Последние новости из нашего Дома. На днях соседа с первого этажа – пьяницу из коммуналки увезли куда-то с побитой физиономией милиционеры. В недавно приобретенную и отремонтированную квартиру на четвертом этаже новые хозяева привезли бильярдный стол. Выжившие пока старушки горестно подсчитывают доход от широко разрекламированного последнего повышения пенсий (доход этот не превысил 20 тыс. рублей). На клумбах, срочно разбитых у Дома к юбилею Москвы, отцветают последние хризантемы.
Татьяна ПОПОВА
