Если взглянуть сверху на пространство между реками Клязьмой и Окой, в глаза бросится обилие голубых пятен и полосок, обрамленных ярко-зелеными кружевами лесов. Это водоемы.
А, спустившись на землю Мещеры, можно попасть в царство непроходимых болот, буйной растительности, птиц и зверей, в места, где, бывает, не встретишь и следов человека, словом, в настоящие “джунгли”. Раздолье здесь рыболову!
…Лодчонка резво скользит по маслянисто-черной воде. Сергеич, мой кормчий и знаток здешних рыболовных угодий, уверенно направляет суденышко прямо на склонившиеся к воде кусты.
Мы на приземистом торфяном островке, словно оброненном кем-то на выходе из заливчика. С него очень удобно подбрасывать рыбе коварное угощение. Слева и справа – рукой подать – густая щетина тростника. А впереди такой желанный любителю ловить карасей затянутый водорослями тихий уголок с широкими окнами открытой воды.
– Э, да здесь воробью по колено! – сделав несколько забросов, поворачиваюсь к Сергеичу. – Неужели в этой луже есть крупная рыба?
– Это мы скоро узнаем, – хитро прищурившись, ответил он. – Не забудь положить под руку подсачек…
Сергеич оказался прав. Едва только солнце, просочившись сквозь низкорослый осинник, блестками рассыпалось по заводи, как мы уже опустили в садок по пятку крупных, с тарелку, карасей.
Поплавок Сергеича снова “повело”. И вдруг за спиной раздался шумный всплеск. В заросли метнулась охристо-рыжая ондатра. Сергеич вздрогнул и нерасчетливо резко вскинул руку. Оборванный конец лески взвился над головой.
– Экая досада! – простонал он и в сердцах взмахнул удилищем вслед уплывавшему зверьку.
А в следующую секунду и я бросился к своей удочке: поплавок приподнялся и задергался.
– Погоди с подсечкой, – остановил меня Сергеич. – Линь это. Он долго смакует, прежде чем заглотит…
Поплавок и впрямь не торопился уйти под воду: вправо, влево кивал красной головкой, приподнимался, дрожал, порой совсем замирал. И когда я уже потерял всякое терпение, неожиданно скрылся с глаз. Бамбуковое удилище согнулось дугой.
– Так… так, – командовал Сергеич. – Главное, не давай слабины: утянет в траву – поминай как звали…
Линь отчаянно сопротивлялся, никак не хотел оторваться от дна. Упругие толчки его били меня, как электрическим током.
Через минуту, показавшуюся вечностью, линь, окончательно сломленный, всплыл на поверхность, слабо шевеля плавниками.
Сергеич изогнулся и ловко подвел под него подсачек. Тяжелая рыбина оказалась на берегу. Мы торжествовали: поймать такого линя удается нечасто…
– А ты говорил: мелко, – добродушно проворчал Сергеич. – Здоровый чертяка! – И похлопал ладонью крутобокую рыбину.
Я был слишком возбужден, чтобы отвечать.
А потом мы пили душистый, терпкий от лесных запахов чай и вновь переживали, теперь уже спокойно, все перипетии борьбы.
Н.ФЕТИНОВ
