Одомашненную форму сазана – карпа – разводят в прудах. Различают несколько пород карпа – зеркальный, чешуйчатый и голый.
Что касается моей личной практики, то мне памятен один случай из глубокого детства. Однажды по городу Сергиеву Посаду (тогда он назывался Загорском) прошел слух, что в Келарский пруд запустили карпов. Все рыболовы города устремились на пруд. Я быстро накопал в огороде червей, схватил двухколенную удочку, которой ловил разве что гольцов и карасиков, и тоже поспешил на пруд. Когда я прибежал, все хорошие места для ловли были уже заняты, и мне едва удалось пристроиться со своей удочкой на плотине, где сливалась полая вода. Взрослые, не принимая меня всерьез, дали мне местечко для заброса, и мой поплавок плюхнулся в воду недалеко от берега. Разве мог я тягаться с трех- или четырехколенными удочками? Прошло примерно полчаса – поклевок ни у кого не было, и я даже перестал следить за поплавком. Вдруг один из рыболовов окликнул меня: “Эй, малый, куда твой поплавок делся?” Я бросил взгляд на то место, где должен был быть мой поплавок, и не увидел его, растерявшись, я не знал, что делать. “Тащи скорей удочку!” – крикнул тот же рыболов. Я схватил удочку и потянул ее на себя, да не тут-то было: крючок зацепился за что-то тяжелое и упругое. “Ты потихоньку тяни, а то леску оборвешь”, – советовали мне со всех сторон мужики, смеясь и удивляясь, что клюнуло не на их длинные удочки, а на мою короткую.
Сколько продолжалась борьба – я не помню. Наверное, минут десять или пятнадцать, которые показались мне чуть ли не вечностью. Наконец, мне удалось подтянуть рыбу поближе к берегу, а кто-то из взрослых зашел в воду и ногой выбросил ее на плотину, которая едва выступала над уровнем пруда. На бетонной поверхности забилась золотистая рыбина, показавшаяся мне громадной. Прыгая, она норовила опять уйти в воду. Схватить ее руками мне никак не удавалось. В конце концов я лег на нее животом и запихнул под рубаху. Леску, конечно, пришлось оборвать, а удочку, которая сломалась в пылу борьбы, бросить. “Беги скорей домой, – сказали мне мужики, – а то отнимут рыбу”. И я помчался мимо монастырского сада домой на Кировскую улицу. Дома долго не могли поверить, что эту рыбу я поймал сам. Мама взвесила ее безменом – 900 граммов! Мне было жалко карпа, и он несколько дней жил в большой бочке с водой, а потом мама его зажарила.
