Когда политики и журналисты рассуждают о напряженности в российско-украинских отношениях, о недружественной позиции в отношении России, которой официальный Киев все чаще придерживается на международной арене, то среди основных причин этого обычно называют проблему Черноморского флота. В контексте дискуссий на данную тему нередко приходится слышать и такие доводы: зачем нашей стране ссориться с “братской” Украиной из-за груды ржавеющего металла, ведь с юга, со стороны Черноморского бассейна нам никто не угрожает. Кстати, и украинское руководство не собирается создавать собственный флот, а намерено включить доставшиеся Киеву корабли в состав своей пограничной службы. Значит, политический барометр в районе Черного моря четко указывает на “ясно”. И далее идут привычные для политиков определенной направленности пассажи о рецидивах имперского мышления в российских верхах, о том, как о нас плохо будет думать мировое сообщество и т.п.
Да, в рассуждениях о судьбе Черноморского флота действительно много рецидивов, только не имперского, а так называемого “нового мышления”, согласно которому еще недавно считалось, что чем больше уступок другим государствам сделает Россия в международной политике, тем скорее она войдет в число “цивилизованных стран”, окруженная всеобщей заботой и любовью. На практике, правда, получалось совершенно другое. Чем больше уступок мы делали своим партнерам на международной арене, тем они меньше считались с национальными интересами нашей страны. Готовящееся решение НАТО о расширении на Восток – самый известный тому пример. В этой связи, когда слышишь размышления иных интеллектуалов о внешней политике, невольно вспоминаешь остроумное замечание Михаила Юрьевича Лермонтова: “Наша публика похожа на провинциала, который, подслушав разговор двух дипломатов, принадлежащих к враждебным дворам, остался бы уверен, что каждый из них обманывает свое правительство в пользу взаимной нежнейшей дружбы”.
Увы, угроза безопасности России на ее южных границах, в районе Черноморского бассейна существует. Связана она в первую очередь с изменением геополитической ситуации в этом регионе не в пользу нашей страны. Сейчас становится очевидно, что расширение Североатлантического альянса на Восток не ограничится приемом в его члены Польши, Чехии и Венгрии. Сразу же после мартовской встречи президентов США и России в Хельсинки о своем намерении вступить в НАТО заявили правительства многих государств Центральной и Восточной Европы, в том числе и стран Черноморского бассейна – Румынии и Болгарии. Все отчетливее проявляется курс на сближение с Североатлантическим альянсом и в политике Украины. О том, что НАТО демонстрирует большой интерес к постоянному присутствию в Черном море, свидетельствуют участившиеся визиты сюда кораблей альянса. Особенно усердствует в роли хлебосольного хозяина, буквально заманивающего к себе заморских гостей, украинское руководство. Было бы наивно полагать, что активность НАТО в этом регионе представляет собой не более чем потешные игрища, не несущие никакой потенциальной угрозы для России. Намеченные в Крыму совместные маневры стран Североатлантического альянса и Украины под кодовым названием “Морской бриз-97” пройдут по провокационному и антироссийскому по сути сценарию оказания помощи условному дружественному государству, в котором началось восстание сепаратистов, поддерживаемых соседней державой. Намек на этническое русское большинство Крымского полуострова и его взаимоотношения с Россией более чем прозрачный… Протесты российских властей в связи с этими маневрами не были приняты в расчет НАТО и Украиной. Да и кто будет считаться с державой, у которой вместо флота, как уже говорилось, груда ржавеющего металла?
Все большую активность на Черном море проявляет Турция. Эта страна, хотя и является членом НАТО, преследует в данном регионе собственные интересы. Турецкий капитал быстро проникает в экономику Причерноморских государств. Растет здесь и политико-культурное влияние Турции. В Бухаресте, Варне, Кишиневе, Одессе созданы турецкие колледжи, преподаватели которых подчас не скрывают своих антироссийских настроений. Не скрывают своей ориентации на ведущую тюркскую державу и национальные движения крымских татар. Некоторые из них в порыве откровения заявляют, что в конечном итоге хотели бы вернуть Крым к тому статусу, который он имел до русско-турецких войн второй половины XVIII века, когда, как известно, Крымское ханство было вассалом Турции. Украинское руководство, ослепленное антироссийскими амбициями, видимо, не хочет замечать этих очевидных проблем, не понимает, что, выталкивая Россию из Крыма, оно невольно способствует проникновению туда Турции. Ведь, победив сильного противника, со слабым справиться проще.
Геополитические устремления Турции подкрепляются внушительным военным присутствием. Пока Россия и Украина делили между собой Черноморский флот, а он тем временем постепенно разваливался, Турция наращивала свою военно-морскую мощь в Черном море. Уже сейчас ее ВМС превосходят российский Черноморский флот в 2 раза. Столь резкое изменение военно-политического баланса в регионе произошло всего за несколько лет. Ведь еще незадолго до распада СССР его флот полностью доминировал в Черном море. Тогда натовские корабли появлялись здесь крайне редко и не проводили никаких провокационных учений.
На необходимость сильного военного присутствия России в Черноморском бассейне указывает еще одно обстоятельство. В связи с тем, что на этот регион в ближайшее время будут завязаны важнейшие коммуникации по транспортировке азербайджанской нефти, его стратегическое значение в мировой политике неизмеримо возрастет. Сейчас за контроль над этими коммуникациями развернулась острейшая борьба между различными государствами. Она уже стоила власти многим политикам в разных странах. Естественно, что доминирующее положение в регионе могут получить только те державы, которые сумеют подкрепить свои экономические устремления опорой на военный потенциал.
Проблема вроде бы ясна. Флот как инструмент глобальной политики нужен России в жизненно важном для нее регионе. Наличие флота – это атрибут влиятельной мировой державы. Флот не требуется только тем, кто ни на что не претендует.
Вопрос теперь в том, как сохранить наш Черноморский флот. Российские политики за последние годы так запутали данную проблему (сначала они хотели сохранить единый с Украиной флот, затем договорились о его разделе, потом вновь вернулись к изначальному варианту), что теперь ее решение требует безотлагательных действий. Фактический раздел флота, к сожалению, уже стал реальностью. Сейчас не время тратить усилия на бесполезные политические демонстрации. Надо лишь юридически закрепить сложившееся положение. Другой вопрос – о главной базе российского Черноморского флота. Конечно, Украина, поддержанная странами НАТО, ни за что не согласится на добровольное возвращение Севастополя России. Тем более глупо надеяться на военное решение данного вопроса. Но есть иной путь. В международном праве существует понятие “спорной территории”. Россия может подать соответствующее исковое заявление в Международный суд в Гааге. Получение Крымом данного статуса значительно расширит политические возможности России по отстаиванию своих интересов. При этом усилия российской стороны в первую очередь должны быть направлены на то, чтобы сохранить Севастополь в качестве главной военно-морской базы нашего Черноморского флота. Перевод ее в какой-то другой порт, например, в Новороссийск, в обозримой перспективе представляется нереальным. Строительство военно-морской базы требует огромных средств, которых в российской казне просто нет.
Мартин ШАККУМ,
президент Фонда “Реформа”
