ЦЕНА ВСЕХ РЕФОРМ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВЫШЕ ОДНОЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ
Не помню точно, когда впервые кинокритик Георгий Капралов оповестил население Советского Союза о том, что в империалистической Америке вышел на экраны фильм “Челюсти”. Но помню, как смотрел эту картину по “видику” у соседа и страшно волновался – как бы мой и соседский сыновья не просочились в комнату и не увидели эти жуткие сцены поедания хищной рыбиной невинных американских купальщиков.
Прошло время, и этот фильм показали по отечественному телевидению.
Боже мой! Трудно представить себе, если судить по нынешним меркам, более невинное и более детское кино! Каким странным сознанием надо было обладать, чтобы бить во все колокола, предупреждая народ об опасности, которую несет в себе картина, всего-то рассказывающая, как люди, объединившись, стали бороться против акулы-людоеда!
Подойдите сегодня к любому киоску, торгующему видеофильмами, и вам представят сотни кассет, рассказывающих о том, как надо людям убивать других людей. При этом, и я в том абсолютно убежден, в качестве положительных героев в этих картинах выступает глубоко отрицательные персонажи. Другими словами, мораль человека, презирающего общественные нормы, суть которых всегда выражена в определенных законах, является как бы образцом поведения.
Конечно, весьма примитивно и неверно думать будто бы всякий фильм, показывающий насилие, есть некий учебник, вовлекающий зрителя в такое дело, как убийство.
Но между тем, как Гамлет убивает Полония, и тем, как какой-нибудь грабитель банков делает решето из дежурного охранника, лежит пропасть. И вовсе не обучающее начало пугает в этих бесчисленных видеоподелках. Конечно, кто-то, может быть, и учится тому, КАК убивать. Главное зло всей этой халтуры заключается в другом. Она внушает нам мысль о том, что человеческая жизнь ничего не стоит, что вовсе не она – высшая ценность на земле.
К сожалению, при советской власти это тоже не стало главной идеей, хотя именно социализм, как теория и практика, мог бы апеллировать к жизни отдельного человека как к главной ценности общества.
Но, может быть, власть, пришедшая на смену советской, явила миру иное отношение к человеческой жизни?
Конечно, многим верилось, что декларирование таких понятий, как демократия, гласность, свобода почти автоматически принесет в общество культ ненасилия.
Но случилось-то наоборот. Человек, который в августе 91-го просил прощения у троих нелепо погибших молодых людей, очевидно, и сегодня уверен, что чеченская авантюра была делом праведным и справедливым.
Сотни жизней были положены за то, что называется политическими амбициями. О каких высших ценностях можно после этого говорить? Разве такие авантюры не влияют на бытовое сознание?
Мы уже не изумляемся тому, каких масштабов достигла организованная преступность. И уже не впадаем в шок, когда читаем о каждодневных убийствах на улицах Москвы и других городов. Я убежден – утрата обществом такого понятия, как ценность человеческой жизни – главная причина всех видов насилия над личностью. Отец издевается над дочерью, сын убивает мать из-за жалкой суммы денег, родственники, напившись, устраивают кровавую оргию, подростки с необъяснимой, звериной жестокостью забивают случайного прохожего…
Можно искать этому объяснение в такой науке, как психология, как, впрочем, и в других науках. Но общество, в котором нет культа Человека, Личности, Жизни, не может жить без насилия, проникшего во все сферы.
Сегодня, когда среди политиков развелось немало любителей постоять в церкви перед телекамерами со свечкой в руке, мало от кого из этих политиков услышишь тихое и ясное “Не убий”.
Конечно, для того, чтобы минимизировать насилие в обществе, надо решить немало проблем – экономических, социальных и т.д. Но если наш президент, с одной стороны, вообще предпочитает не говорить на такие темы, а с другой – дает задание разработать некую идеологию для новой России, то интересно бы знать, какое общество он собирается строить?
Надо ли удивляться, что после этого мы с грустной улыбкой вспоминаем страну, прессу которой так пугали зверства фильма “Челюсти”…
Сергей ЮРЬЕВ
