МИДЖ ЮР (экс-Ultravox)
(О РЕШЕНИИ СТАТЬ МУЗЫКАНТОМ)
Я не думаю, что решение заниматься музыкой было сознательным, однако, мне всегда казалось, что именно этим я буду заниматься. Тем более, когда родители купили мне первую гитару. Мне тогда было 10 лет. Моей матери, кстати, не очень нравилось мое увлечение, так как она, хотела чтобы я стал механиком или инженером. Однако, меня это не интересовало, и я, довольно быстро бросив скучную работу, попал в группу и начал зарабатывать себе на жизнь именно в ней. Все это было примерно в 1972 году, но путь к успеху был гораздо длиннее.
(О МУЗЫКАЛЬНОМ ВЛИЯНИИ)
Прежде всего Дэвид Боуи и Roxy Music, которые сильно отличались от всех остальных, и не столько музыкой, сколько своей стильностью, имиджем, саундом, атмосферой. Это были музыканты, закончившие школу искусств. Мне тоже хотелось поступить в такую школу в Глазго, но сам процесс обучения меня всегда угнетал. Я ненавидел учиться. Меня интересовали только музыка и искусство. Но так как я не видел способов зарабатывать себе на жизнь искусством, то решил пойти несколько иным путем. Хотя до сих пор иногда жалею, что не поступил в эту школу. Это пригодилось бы.
(О ПЕРВОМ УСПЕХЕ)
Я присоединился к одной группе в Глазго, которая к тому времени была уже немного известна. Я даже не проходил прослушивания, просто пришел со своим приятелем, который играл на клавишах и хотел получить работу в этом ансамбле. Тогда же оказалось, что им нужен и гитарист. Закончилось все тем, что моего приятеля не взяли, а меня взяли. Я стал играть там на гитаре и был на подпевках. Года через два вокалист ушел из группы, и я заменил его. Тогда же мы переименовали группу из Salvation в Slik, и под этим названием добились первого успеха.
(О ПЕРВЫХ ПЕСНЯХ)
Я все время сочинял музыку, но, как и все остальные начинающие, я больше копировал своих кумиров. Иногда это было подсознательно, так как их влияние давало о себе знать. Наверное, это естественный процесс. Когда хочешь научиться рисовать или играть на гитаре, то начинаешь именно с этого. Только многими годами позже я стал сочинять музыку, которая действительно была моей. И, пожалуй, только тогда, когда я присоединился к Ultravox, у меня стали получаться песни, которые были уже не похожи на все остальное. Они имели свою форму, стиль, саунд.
(О ШОТЛАНДИИ)
Моя родина – Шотландия очень богата на таланты. Может, потому, что эта страна очень бедная и с тяжелым климатом, а народ там трудолюбивый и целеустремленный. Нас природа закалила долгими холодными зимами. Мы привыкли к испытаниям. Если другие уже ни на что не надеются, то мы продолжаем упорствовать. К тому же сам город Глазго способствует сочинительству. Там живет много забавных людей с забавными характерами. Одни очень дружелюбны, другие – агрессивны. Достаточно выйти на улицу, чтобы почерпнуть музыкальные идеи. И обратите внимание, что вся шотландская музыка представлена мужчинами. Начиная с Nazareth и заканчивая Simple Minds или Wet Wet Wet. Публика в Шотландии тоже специфичная. Она не любит выскочек. Некоторые музыканты, уезжая в Америку и становясь там звездами, меняли свой образ жизни, привычки, поэтому у них бывали проблемы дома. Не знаю уж почему, но я по-прежнему, несмотря на 20-летнюю жизнь в Лондоне, остался простым парнем. Я с удовольствием езжу в Шотландию и чувствую себя как дома.
(О ТЕХНОЛОГИИ)
Я мог играть на клавишных или на гитаре, но синтезатор дал нечто большее. Гитара – она всегда гитарой и останется, ее не заставишь звучать по-другому. Синтезатор же дал мне возможность экспериментировать со звуком, чего раньше ни с одним инструментом сделать было нельзя. Я как будто жил в черно-белом мире, и вдруг мне дали кисть и краски, чтобы все раскрасить. Я был потрясен. Именно поэтому я сделал чисто синтезаторный проект – Visage с одним из участников группы Rich Kids. И это был первый шаг к будущему Ultravox. Сейчас очень много технологий, а вся танцевальная музыка вообще делается в спальнях. Достаточно иметь дома компьютер, семплер, драм-машину, DAT, и ты можешь, сидя на кровати, записать песню, которая станет хитом. Это самый дешевый во всех отношениях путь. С Ultravox в использовании технологии мы никогда так далеко не заходили.
(О КЛИПАХ)
Всем музыкантам Ultravox очень нравился процесс создания клипов, но в отличие от большинства артистов, мы всегда сами работали над ними. Потому что, в основном, происходит так: музыкант пишет альбом, его звукозаписывающая компания выбирает одну песню из него в качестве сингла, которую рассылает разным режиссерам. Те, в свою очередь, набрасывают идею и сценарий клипа, а компания выбирает лучшие из них, на свой взгляд, и приглашает музыкантов на съемки. Получается так, что артист знакомится со сценарием в последнюю очередь, становясь каким-то болванчиком. Мы же всегда были при создании клипа, от начала и до конца. Сами решали, какую графику использовать, придумывали разные образы, делали постановку. Потом мы объясняли режиссеру, что именно мы хотим и как хотим, чтобы это было сделано. Тогда, в начале 80-х, этот жанр только зарождался. Появилось MTV, которому требовались краски и что-то необычное, яркое, и мы с радостью это делали. Наше самолюбие также удовлетворялось, так как нам доверяли делать все: от и до. Наша звукозаписывающая компания выдавала нам 30 тысяч долларов, чтобы мы шли в студию и получали удовольствие от работы.
(О РАСПАДЕ ULTRAVOX)
Это было уже давно, лет, наверное, 7 назад. Я ушел из группы потому, что это было обычное течение жизни. Наш последний альбом показался мне совершенно безликим и бесперспективным. Наверное, это случилось из-за того, что мы на протяжении нескольких лет не были вместе, а когда встретились, то интересы были уже разными. Мне хотелось пойти своим путем, работать с другими людьми. Однако я всегда с удовольствием вспоминаю, что у нас было хорошего с Ultravox. То было классное время, но всему есть конец. Мы расстались без скандала, без шумихи, так как это было наше общее решение. На последнем альбоме Ultravox было слишком много помпезных оркестровых произведений. Я же хотел больше акустики и простоты в звучании. К тому же, еще будучи в группе, я записал свою первую сольную пластинку и точно знал, чего мне хочется. Работать одному во всех отношениях проще, так как ты один принимаешь решение. В группе же обязательно нужно искать компромисс. Но однажды наступает момент, когда уже больше невозможно подлаживаться под других: и тогда происходит распад.
(О РОССИИ)
Однажды, мой хороший друг Билли Брэгг, вернувшись с двухнедельных гастролей по России, рассказал мне о двух совершенно одинаковых случаях, произошедших с ним там. Его останавливали на улице и спрашивали, знает ли он меня. А когда он говорил, что да, то его просили передать для меня подарки. Одним из них был постер, а в другом пакете была советская военная фуражка. Билли Брэгг был просто ошеломлен этим, потому что его больше никто ни о ком не спрашивал. Сами понимаете, что я был удивлен не меньше. Ладно, если бы это случилось лишь раз, но дважды… Я хотел бы посетить Россию, тем более, что сейчас я не очень загружен, и у меня нет дорогостоящего шоу, которое трудно везти с собой. Я просто сел бы, и приехал.
(О НОВОМ АЛЬБОМЕ)
Я только что написал песни для нового альбома, на сочинение которых ушло три года. И мне кажется, что это лучшее, что я на сегодняшний день сделал. Это очень органичный диск, и на нем много акустических вещей с кельтским звучанием. Пластинка будет готова к февралю, а поступит в продажу где-то в апреле – мае. Но промоушн диска начинается уже сейчас. Что же касается гастролей, то я выступаю пока не очень много, но это даже хорошо. Со мной ездят двое мультиинструменталистов, которые играют на акустических инструментах. Наши концерты сейчас очень камерные, что мне также по духу. Я уже начал думать о будущих клипах, собираюсь сам сделать на компьютере обложку для диска.
ПОЛА АБДУЛ
(О АЛЬБОМЕ “HEAD OVER HEELS“)
“Head Over Heels” – мой третий альбом. И, возможно, это мой самый любимый альбом, потому что, наверное, в первый раз у меня появилось время работать свободно. Свой первый альбом “Forever Your Girl” я должна была сделать очень быстро. Потом у меня был перерыв в два года после “ForeverYour Girl”, и я выпустила “Spellbound”. Он был скромнее, чем предыдущий. А потом я два года вообще ничем не занималась – у меня был отпуск, и я могла хорошенько подумать обо всем, что мне хочется.
(О ДЖАНЕТ ДЖЕКСОН)
Когда я с ней познакомилась, то подумала, что такой застенчивой девушки я в своей жизни еще не видела. Я тоже была очень застенчивой, но и она тоже очень стеснялась. А вообще в профессии хореографа есть одна замечательная вещь – это телесное общение с тем исполнителем, с которым ты работаешь. Ведь у исполнителя может быть ужасный комплекс зажатости и расшевелить его – очень деликатное занятие. Надо сделать все возможное, чтобы твой ученик чувствовал себя комфортно. Это очень сложная задача, но с Джанет у меня это получилось. Мы работали вместе не один год. Мне удавалось упрощать мои занятия, ей – выполнять все, чего я от нее требовала. И в конце концов зритель увидел душу и имидж Джанет Джексон.
ЧИЖ (СЕРГЕЙ ЧИГРАКОВ)
(О ВЫСТУПЛЕНИЯХ В НОЧНЫХ КЛУБАХ)
Какой бы ни была публика в клубах, она везде – и в Москве, и в Питере – отличается от той публики, которая ходит на концерты. Может, эти выступления в ночных клубах для кого-то и не нужны, но они необходимы для нас. Это дает практику. То есть я не хочу сказать, что мне все равно. Нет, конечно, но в клубах очень хорошо видно, перед кем играешь. Поэтому я глаза все время закрываю, чтоб не разрушать того, что рисует мне воображение. Не дай Бог, откроешь глаза и увидишь что-то не то.
(О ЧЕХОВЕ, КАСТАНЕДЕ И ТРАВЕ)
Корр.: Твой любимый писатель.
Чиж: Чехов.
Корр.: А насчет Кастанеды как? Сейчас им многие увлекаются.
Чиж: Да уже, наверно, хватит. Понаувлекались. Нет, это классно, наверно, интересно. Но дело в том, что когда мне попался Кастанеда, я уже с травы сползал.
Корр.: А разве эта связь обязательна: трава и Кастанеда?
Чиж: Нет, но о чем же он пишет в первых трех книгах?
Корр.: О глюках.
Чиж: Ну, а я начал сползать потихонечку и в конечном итоге я-таки сполз. А дальше я уже не стал читать. Думаю: что читать, если я уже не у дел, в стороне…
