“ОТЕЦ НАЦИИ” СЕДЬМОЙ РАЗ ОТМЕРИЛ СЕБЕ ПРЕЗИДЕНТСКИЙ СРОК
Президенту Индонезии генералу Сухарто так и не удалось в спокойной обстановке обнародовать недавнее решение Народного консультативного конгресса (высшего органа власти в стране) об очередном (седьмом!) переизбрании на пост главы государства. Протесты против роста цен и экономической политики правительства, приуроченные к заранее запланированной победе президента, прошли как в ряде крупных городов страны, так и в далекой “глубинке” (например, на севере острова Суматра, в южной части Сулавеси).
РЕВОЛЮЦИОННЫМ РЕФОРМАМ – НЕТ!?
Между тем Индонезия тонула в пучине жестокого финансового кризиса. Президента донимали банкиры, ведь пришлось закрыть 16 частных банков. Беспокоили родственники: финансовые магнаты мира требовали, чтобы генерал покончил с семейственностью в экономике. Не говоря уже о “каких-то новоиспеченных” оппозиционерах, которые раздражали, как назойливые мухи. Эти “молокососы” забыли, как он, тогда еще молодой блестящий офицер, спас страну от коммунистического переворота в 1965-м, как убрал постаревшего мечтателя Сукарно, возомнившего себя вершителем судеб крупнейшей страны Юго-Восточной Азии. Нынешние “горлопаны” для него, Сухарто, сродни всем тем бунтарям шестидесятых. Выборы! Островная империя распадется, проведи он здесь всеобщие выборы… Как и следовало ожидать, наиболее активно выступило студенчество. Общим местом стали обвинения в адрес властей в полной неспособности вывести страну из кризиса.
Студентов поддержала политическая оппозиция. На первый план выступило мусульманское движение “Мухаммадиа”, объединяющее 28 млн индонезийцев. “Мухаммадиа” грозно предупредило: “Если правительство постигнет неудача, оно должно будет вернуть свой мандат Народному консультативному конгрессу, который, в свою очередь, изберет нового главу государства”. Ответ со стороны властей поступил незамедлительно. Главнокомандующий вооруженными силами Индонезии генерал Виранто заявил, что армия отвергает все требования в духе “поспешных, революционных и радикальных реформ”.
Что ж, “мягкая” линия поведения Сухарто, избранная им к моменту начала сессии конгресса, в очередной раз дискредитирована. Удивляться нечему – о каком общественном плюрализме можно говорить, если в условиях сокрушительного экономического кризиса, сопровождающегося политическими волнениями, парламент послушно и “единогласно” голосует за действующего главу государства. В то время как по стране проходят манифестации под лозунгом-резолюцией “Причина экономического банкротства – в преступной политике и промахах правительства!” В конечном итоге “мягкости” президента наступил конец. Вновь повсюду замаячили военные патрули, вновь на головы демонстрантов обрушились резиновые дубинки, активно применялся слезоточивый газ.
ОПОЗДАНИЕ ПРЕЗИДЕНТА
Президент не мог заранее правильно просчитать реакцию оппозиционно настроенных слоев населения. По его мнению, подписанное два месяца назад индонезийским правительством и Международным валютным фондом соглашение должно было успокоить оппонентов режима.
Но Сухарто опоздал. Пакет мер по выходу из кризиса был разработан МВФ и согласован с индонезийской стороной еще 8 октября 1997 г. Президент тянул с подписанием. Личные амбиции, интересы ближайшего окружения, крайняя жесткость требований МВФ – вот причины “заторможенной” реакции 76-летнего генерала на договоренности с МВФ.
Индонезийское правительство планировало “привязать” свою валюту, рупию, к доллару США. МВФ утверждал и утверждает, что Индонезия к этому пока не готова. При этом представители МВФ согласились на компромисс и не стали заставлять Джакарту сильно урезать госсубсидии. Особенно это касается субсидий на рис – основной продукт питания населения. За подобное снисхождение индонезийцы отказываются от системы “привязки” валюты. В идеале Сухарто хотел бы получить донорскую помощь и ничего не обещать взамен (как уже бывало в годы “холодной войны”).
СЕМЕЙНО-КЛАНОВЫЕ КОЛЛИЗИИ
Генералу пришлось отказаться от самой заветной мечты – программы выпуска “национального автомобиля” “тимор”. Наверное, все авторитарные правители любят “народные”, или “национальные”, автомобили… “Тимор” выпускался совместно с южнокорейцами. Но у южнокорейцев тоже возникли серьезные экономические проблемы, связанные с восточноазиатским финансовым кризисом. А ведь в лучшей ситуации производство “тимора” могло бы стать новым рубежом в восточноазиатском автомобилестроении. Программу контролировал сын Сухарто, Хутомо. Хутомо лишился и прав на владение монопольной поставкой гвоздик для (столь ароматных!) индонезийских сигарет. Автомобильный проект истощал банки, как государственные, так и частные, которые не желали его финансировать, но не могли отказать правительству. Монополия на гвоздику лишала тысячи фермеров прибылей от торговли сигаретами. Дело в том, что прибыль от сигаретного бизнеса автоматически перекачивалась в автомобилестроение. Одновременно обещано урезать щедрое правительственное финансирование авиационной промышленности, контролируемой личным другом и протеже Сухарто Бурхануддином Юсуфом Хабиби.
В то же время Хабиби стал новым вице-премьером правительства. Вторую позицию в государственном аппарате занял не военный, а сугубо гражданский человек (пост премьер-министра в Индонезии отсутствует, главой правительства является президент). По замыслу Сухарто, это должно продемонстрировать “модернизированный” облик страны, “устремленной в XXI в.” (под мудрым руководством “отца нации”, конечно).
Сухарто называет Хабиби своим “любимым приемным сыном”. По Конституции, именно Хабиби должен возглавить государство в случае ухода действующего главы по состоянию здоровья. Таким образом постаревший индонезийский правитель уже подготовил себе преемника. Согласно местной традиции, в случае смерти Сухарто капиталы его семейного клана сольются с капиталами Хабиби. Генерал заранее обеспечивает будущее своей семьи на случай возможных политических катаклизмов.
Пока же Хабиби остается своего рода гарантией сотрудничества с Западом, в первую очередь с Западной Европой. Канцлер Коль однажды назвал Юсуфа Хабиби “лучшей инвестицией Германии в Индонезии”. Еще бы – Хабиби пролоббировал на правительственном уровне покупку старых восточногерманских военных кораблей советского производства, избавив Бонн от головной боли по этому поводу.
Сразу по окончании сессии индонезийского конгресса Джакарту посетил японский премьер Хасимото. Он убеждал Сухарто соблюдать договоренности с МВФ. Озабоченность Хасимото вполне понятна. Сухарто не только “разбавил” военную верхушку видным представителем гражданских политиков. Словно в моральную компенсацию за этот шаг он буквально повернул вспять. Ввел в состав нового Кабинета свою дочь Сити, целый ряд различных чиновников, связанных с семейным бизнесом, включая старых друзей, вплоть до партнеров по гольфу.
Хасимото не одинок в своей обеспокоенности по поводу дальнейшей политики Сухарто. В Джакарту зачастили политики из соседних государств, посланцы лидеров США, Германии, Англии, Франции. Сухарто постоянно заявляет, что Запад не должен бросить индонезийское руководство на произвол судьбы. В сложившейся ситуации западные лидеры и старо-новые индонезийские правители с недоверием смотрят друг на друга. Во власти Сухарто прервать старую традицию клановости и семейственности или ввести ее (по примеру других восточноазиатских стран) в этически-цивилизованные рамки. В его власти также отказаться от непомерных амбиций и начать реальную структуризацию экономики. Несомненно одно: в первую очередь, от самого Сухарто зависит, станет ли последний срок его президентства эпохой реформ или же Индонезии так и суждено играть роль нерадивого ученика Международного валютного фонда.
Алексей АНДРЕЕВ,
Федор КРЕСТЬЯНИНОВ
