Центральное место в событиях минувшей недели заняла отставка правительства В.Черномырдина.
По официальной версии президента, указ об отставке объясняется, с одной стороны, “стремлением придать экономическим реформам больше энергии и эффективности” с тем, чтобы совершить “мощный рывок в экономике”, а с другой стороны, наверстать “отставание в социальной сфере”.
Иными словами, мотивируя свое решение, Б.Ельцин явным образом апеллировал к широко используемой в российской пропаганде реформаторской мифологеме будущего, которое видится им через призму задачи создания в России экономически эффективной и одновременно социально ориентированной экономики.
УШЛИ, И ЛАДНО
С точки зрения массового сознания россиян, такая мотивация отставки правительства выглядела достаточно убедительно. Как лоббист интересов ТЭКа Черномырдин в течение всех лет своего пребывания во главе правительства создавал экономическую систему, основанную на доминировании сырьевой ориентации российской экономики, со всеми прирожденными грехами и слабостями такой модели.
Очевидно, что именно потому, что общество устало от подобной модели экономической жизни, отставка правительства В.Черномырдина была встречена с одобрением.
Поддержали отставку правительства лидеры большинства политических партий, движений и регионов.
Даже “родная” для экс-премьера фракция НДР не стала официально оппонировать президенту в связи с его решением.
Особого упоминания заслуживает оценка изменений в российском правительстве, данная руководством Чечни, которое восприняло увольнение А.Куликова как свою собственную победу.
Возможно, что менее солидарной была оценка действий Б.Ельцина в силовых структурах. МВД, потерявшее популярного у сотрудников милиции А.Куликова, было заметно шокировано этой потерей. Командующий внутренними войсками Л.Шевцов сказал: “Мы ждем разъяснений”.
По-видимому, не случайно и то, что в течение прошедшей недели РА провела два командно-штабных учения в ключевых регионах России – в Московском и Северокавказском военных округах, продемонстрировав, что Вооруженные силы поддерживают президента и находятся в полной боевой готовности. В свою очередь, президент Б.Ельцин дал на совещании с руководством своей администрации высокую оценку работы министра обороны И.Сергеева.
Вероятно, по сходным причинам (ввиду полной личной лояльности) аналогичной похвалы президента был удостоен глава российского МИДа Е.Примаков (реакции официальных кругов зарубежных стран на отставку В.Черномырдина, А.Чубайса и А.Куликова были вполне спокойными).
Тем не менее, политические решения российского президента не оказали заметного влияния на состояние протестной активности общества, остававшейся по-прежнему высокой.
ПРОЗА ЖИЗНИ И РОМАНТИКА РЕФОРМАТОРСКИХ МИФОВ
Вместе с тем, несмотря на то, что президент правильно рассчитал, что “общество откликнется на его решение об отставке правительства так, как оно откликнулось” (С.Ястржембский), тем не менее этой поддержке не следует придавать слишком большого значения. Стратегического характера она не имеет, поскольку видение глубины необходимых преобразований у президента и у других политических сил явно расходится. Комментируя свое решение, президент, как известно, выдвинул на передний план тезис о том, что отставка Кабинета “не означает смены курса нашей политики”.
Между тем, созданная за предыдущее пятилетие экономическая система по своей сути такова, что в ее рамках принципиально невозможны никакие “мощные рывки” и заведомо утопичной является задача преодолеть “отставание в социальной сфере”. Более того, поскольку ныне к рулю экономики Ельцин решил поставить представителя интересов “нефтяного лобби” С.Кириенко, а нефтяники, воспользовавшись этим, немедленно пролоббировали указ о снижении налогов на добычу и экспорт нефти, то ни о каком реальном приоритете социальной политики не может быть и речи. Такие решения способны лишь приблизить секвестр бюджета со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Более того, опора на “нефтяников” вряд ли может восприниматься как долгосрочная политика президента и по той причине, что, в отличие от “газового” сектора ТЭКа, на его “нефтяной” сегмент приходится значительно меньшая доля валютных поступлений от экспорта, что будет существенно ограничивать правительству и президенту свободу социального маневра.
Отставка Кабинета В.Черномырдина оставляет впечатление уже чего-то виденного прежде, “дежавю”, напоминая, в частности, прошлогоднюю попытку “второй волны либеральной революции”, которая была идеологически оформлена с помощью все тех же реформаторских мифологем.
В прошлом году для реализации этих мифологем Ельцин направил в правительство “младореформаторов” А.Чубайса и Б.Немцова. В этом году, после их блистательного провала в борьбе с умеренно-реформаторским большинством Кабинета, Ельцин поставил вопрос еще шире, конкретней и политически намного острее, заговорив о том, что “стране нужна новая команда, способная добиться реальных, ощутимых результатов”.
Подобные совпадения заставляют задуматься о том, насколько мотивация отставки правительства, предложенная самим Б.Ельциным, является искренней и исчерпывающей, а не представляет собой позднейшую “рационализацию” более прозаических интересов, порожденных процессом передела собственности между финансовыми олигархиями, а не заботами о народном благе.
Еще одним мотивом, также не названным в отчете (телеобращении) Б.Ельцина, но, по общему мнению, еще ближе лежащим к пониманию мыслей российского президента, является стремление вывести из игры В.Черномырдина, который стал претендовать на роль самостоятельной политической фигуры.
Не стоит сбрасывать со счетов и того обстоятельства, что оба этих “скрытых” мотива (“экономический” и “политический”) отставки Черномырдина тесно связаны друг с другом.
Дело в том, что схема приватизации компании “Роснефть”, одобренная бывшим премьером, могла бы заметно увеличить финансово-экономические ресурсы клана Черномырдина, которого общественное мнение страны, многие политики и без того начали воспринимать в качестве второго центра власти и наиболее реального преемника Ельцина.
ПРОБЛЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ НОВОГО КАБИНЕТА, ИЛИ “А ПОУТРУ ОНИ ПРОСНУЛИСЬ…”
Анализируя ход очередного правительственного кризиса, следует обратить внимание на существенное различие между
а) отношением политического сообщества к главному событию недели (Указ президента № 281 от 23 марта был встречен с одобрением или пониманием практически всеми влиятельными политическими силами в стране и за рубежом) и
б) к ближайшим последствиям этого события (назначение на пост и.о. премьера бывшего главы Минтопэнерго С.Кириенко и твердое намерение президента внести кандидатуру своего назначенца на утверждение в Думу вызвало более или менее однозначное неодобрение со стороны как правительственного чиновничества, так и ведущих российских политиков, нашедшее выражение в выдвижении ими ряда требований к претенденту и к главе государства, в новых планах бывшего премьера и т.д.).
С одной стороны, планы президента в отношении Кириенко пришлись не по душе элитным группировкам во власти. Ряд политологов отметили к концу недели нарастание недовольства со стороны бюрократии тем, что президент начал открыто нарушать принципы “меритократии” в ее российском понимании.
Решение Ельцина действовать в духе принципа “кто был ничем, тот станет всем” элита поняла, видимо, как признак того, что Ельцин стремится все более дистанцироваться от элитных группировок, оживленно обсуждающих малоприятную для Ельцина тему о его преемнике, и опереться на маргинальные группировки, не имеющие собственного политического будущего, а потому готовые верой и правдой служить прихотям президента.
Эти высказывания Ельцина, его беспричинные угрозы Думе, эксцентричное поведение во время встречи с Колем и Шираком дали повод к тому, что Москва заговорила о все более неадекватном состоянии здоровья президента. За этими разговорами замаячила ставшая вполне реальной угроза полной политической изоляции Кремля.
Эти тенденции, по-видимому, вытекают из отмечаемой в экспертных оценках последних месяцев трансформации политической роли президента Б.Ельцина. Рост политической самостоятельности ведущих представителей российского политического истеблишмента (В.Черномырдина, Ю.Лужкова, Б.Немцова) затруднил выполнение главой государства его функции верховного политического арбитра. Б.Ельцин, “первый среди равных”, начал становиться фактически “одним из многих”, претендующих на власть и влияние в российской политике.
Очевидно, что прозвучавшее в конце недели заявление В.Черномырдина о намерении баллотироваться в 2000 г. на пост президента РФ показало, что элита более не намерена без сопротивления смиряться с планами Ельцина сохранить свой пост на новый срок. Это заявление не вписывается в первоначальную интерпретацию отставки премьера как “нового этапа в партнерстве и сотрудничестве” президента с В.Черномырдиным.
В то же время экс-премьер предварил эту акцию заявлениями по поводу парламентских выборов 1999 г., предложив так называемым демократам выйти на них единым списком. Этот шаг премьера был малоудачен с точки зрения реальной политики. Он не был подготовлен и согласован, а потому данная инициатива была поддержана крайне непопулярным лидером “Демвыбора” Е.Гайдаром и получила мощную “плюху” от Явлинского, заметившего, что “НДР – это партия, которой нужно решить прежде всего вопросы выживания, а уже потом решать, как и с кем вступать в союз”. Однако предложение Черномырдина по выборам в Думу имеет смысл рассматривать как постепенное продвижение к идее самостоятельного участия в президентских выборах через интеграцию всех праволиберальных сил. И хотя такая идея не сулит успеха, однако ее выдвижение показывает, что Черномырдин начал осваивать профессию публичного политика.
Заявив о решении выступить на выборах 2000 г. самостоятельно, экс-премьер фактически объявил в НДР мобилизационное состояние с целью предотвратить разложение этой организации, без которой он рискует окончательно стать политическим трупом.
Вместе с тем, принятое Черномырдиным решение интерпретируется большинством аналитиков как свидетельство того, что российское чиновничество стремится не допустить участия Б.Ельцина в следующих президентских выборах. Поэтому пресс-служба Б.Ельцина, комментируя декларацию экс-премьера, не смогло внятно прореагировать на нее (любая четкая позиция, сформулированная по принципу “да-да, нет-нет”, была бы заведомо проигрышной для Кремля). Одновременно обратили на себя внимание высказывания Б.Березовского, объявившего, что заявление Черномырдина о планах на 2000 г. качественно меняет ситуацию в стране и превращает бывшего главу правительства в мощную политическую фигуру. Позитивно прокомментировали этот шаг Черномырдина и близкие к Березовскому СМИ. Стоит отметить, что экс-премьер избрал для обнародования своего решения программу “Время” (С.Доренко), контролируемую Березовским, что позволяет думать, что в действительности взаимоотношения Черномырдина и Березовского гораздо сложнее, чем представлялось в конце позапрошлой – начале прошлой недели, когда часть СМИ прямо связала появление Б.Березовского в Москве с отставкой В.Черномырдина.
ДУМА О КИРИЕНКО
Деятельность власти после отставки В.Черномырдина характеризуется попытками сочетать жесткую и гибкую линии политического поведения. Первая представлена президентом и едва ли приведет к серьезным успехам. Вторая линия начата и.о. С.Кириенко, стремящимся запустить механизм консультаций с фракциями нижней палаты, с Советом Федерации.
КПРФ выдвинула перед властью наименее приемлемые условия торга (созыв “Круглого стола” с целью выработки программы чрезвычайных мер, отчет правительства о ситуации в стране, создание коалиционного правительства, на митинги протеста 9 апреля коммунисты выйдут с лозунгами “Даешь правительство народного доверия”), однако такой видный представитель фракции, как спикер Думы Г.Селезнев, рассчитывает на то, что Дума утвердит Кириенко после двух голосований на третье.
Похожую схему торга (“программа – структура – состав правительства”) предлагает и “Яблоко”
ЛДПР еще более явно настроена на торг с властью. Ее лидер В.Жириновский прогнозирует, что 50 голосов ЛДПР приобретут решающее значение, так как, по его мнению, левое крыло Думы не согласится с кандидатурой С.Кириенко на пост премьера.
После заявления В.Черномырдина о планах на 2000 г. начала колебаться и лояльная позиция думской фракции НДР. Руководитель этой фракции А.Шохин, опасающийся новых выборов и вначале заявлявший о том, что НДР “намерена поддержать кандидатуру преемника Черномырдина Сергея Кириенко”, стал гораздо более осторожен в своих суждениях на этот счет. НДР, заявляющая, что голосовать теперь за правительство “вслепую” эта фракция не намерена, также, очевидно, формулирует некие минимальные условия торга.
Одновременно притязания опытных и “матерых” думских политиков на привилегированное положение в диалоге с “новичком” С.Кириенко выливаются в унизительные для последнего намеки на то, что его главным, если не единственным, программным положением является протекция президента, что сам претендент на пост премьера, как и его предшественник, не имеет никакого видения стратегической перспективы, а публичные уверения Кириенко в верности прежнему курсу это лишь подтверждают. К тому же сведение перемен в Кабинете к чисто косметическим демонстрирует лишь то, что президент совершил смену главы Кабинета из-за своего узкоэгоистического стремления устранить из окружения опасных соперников.
По мнению экспертов, не следует ожидать сегодня серьезного политического кризиса, если утверждение в Государственной Думе кандидатуры Кириенко вызовет определенные трудности.
Сейчас большая часть думских фракций не готова к досрочным выборам и потому вряд ли будет конфликтовать с президентом.
КИРИЕНКО И РОССИЙСКИЙ БИЗНЕС
Более или менее серьезную поддержку С.Кириенко оказывают лишь российские финансисты и “нефтяное лобби”: вскоре начинаются аукционы по приватизации ряда крупнейших компаний, в преддверии чего дружба с премьером превращается для российского крупного капитала в жизненную необходимость.
В сложившихся обстоятельствах С.Кириенко явно старается удержать эти симпатии. Он высказался категорически против планов бывшего первого вице-премьера А.Чубайса возглавить Совет директоров в РАО “ЕЭС России”. Потанинская группировка надеется на то, что уход Черномырдина и назначение на его место С.Кириенко ослабят позиции “Газпрома” на рынке акций приватизируемых предприятий. Определенные деловые отношения связывали С.Кириенко в прошлом с ЛУКойлом В.Алекперова, “Альфа-банком” и ТНК. Возможно, что свою роль в назначении С.Кириенко сыграл и так называемый “внешний фактор” (во-первых, широко известны тесные связи членов команды Б.Немцова с известным финансистом Дж. Соросом; во-вторых, С.Кириенко являлся заместителем Б.Немцова по правительственной комиссии по реализации закона о СРП, как известно, весьма интересующего западных предпринимателей).
Таким образом, политическая судьба и.о. премьера во многом зависит, во-первых, от степени общественно-политического влияния российского президента и российского бизнеса, который хочет, судя по всему, провести близкого к себе человека на ключевой пост в государстве для решения проблем очередного этапа передела собственности в своих интересах. Во-вторых, новая конфигурация сил в высшем российском руководстве, в частности, в правительстве, складывается, как уже отмечалось в СМИ, в качественно новых условиях. Рушится союз президента с умеренно-реформаторским истеблишментом, судя по всему, готовым пополнить ряды антиельцинской оппозиции. Решения принимаются президентом с опорой на узкий слой политических маргиналов, что вызывает все растущее раздражение основных политических сил страны. В подобных обстоятельствах многое начинает зависеть от представительных органов, Думы и Совета Федерации, от того, сможет ли отделить оппозиция свои стратегические интересы от сиюминутных и твердо выступить за реализацию своей программы формирования коалиционного правительства.
Департамент политического
мониторинга Фонда “Реформа”
