РАДИКАЛЬНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПЕРЕМЕНЫ ДАЛЕКО НЕ ВСЕГДА ПРИВОДЯТ К СОЦИАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Суровый 76-летний старец президент Индонезии генерал Сухарто неожиданно покинул властный Олимп. В телеобращении к народу он объявил, что передает пост главы государства своему вице-президенту – Бурхануддину Юсуфу Хабиби. Мало кто мог предполагать, что от власти добровольно (!) откажется человек, фактически имеющий в качестве семейно-кланового предприятия экономику возглавляемого им государства.
Всю весну Индонезию сотрясали массовые антиправительственные выступления. Детонатором этого движения стал престижный университет в Джакарте. Вслед за студентами поднялись мусульманские политические организации, мобилизовавшие, в свою очередь, беднейшие слои населения. Тем не менее общая обстановка в стране надежно контролировалась армией. Со студентами и оппозиционерами справиться было несложно. Бедняков же удалось натравить на их извечных врагов – китайцев.
В 200-миллионной Индонезии китайская община составляет всего 4 млн человек. Но именно местные китайцы (“хуацяо” – так называют китайцев, проживающих вне их исторической родины) сосредоточили в своих руках финансы и коммерцию. Разъяренные толпы громили китайские магазины, рестораны. С банками было сложнее – военные знали, кого им охранять в первую очередь. Затем пошли погромы в китайских кварталах индонезийских городов.
Классовый протест вылился в межнациональные столкновения. В тех районах Индонезии, где проживают различные горные народы, дело приняло характер самой разнузданной резни. Когда в события вмешивались военные, горцы терпели поражение и ретировались. В отличие от аналогичных воинствующих формирований, например в России, у здешних “повстанцев” не нашлось зарубежных покровителей. Не нашлось своей Турции, как у чеченцев. Когда горцы попытались бежать в соседнюю Малайзию, ее премьер-министр Махатхир Мохаммад выдал их всех индонезийским военным, невзирая на шум, поднятый разного рода “правозащитниками”.
В разгар финансового кризиса Индонезию посетил президент Всемирного банка Джеймс Вульфенсон. “Речь идет о жизни или смерти индонезийского народа – элементарном выживании в условиях жесточайшего кризиса”, – заявил глава самого могущественного в мире финансового института. Для Сухарто речь шла в первую очередь о выживании его собственного клана. Представляется, что отставка Сухарто и была вызвана в первую очередь желанием спасти привилегированное экономическое положение его семьи.
Все шестеро детей генерала руководили самыми прибыльными проектами. Старший сын Сигит контролировал банковский бизнес. Средний – Бамбанг верховодил в нефтехимической промышленности, в гостиничном хозяйстве, заведовал международным аэропортом Джакарты. Младшему – Хутомо в последнее время не повезло – под давлением Международного валютного фонда пришлось свернуть курировавшееся им автомобилестроение… Дочери Сухарто успешно сочетали бизнес с политической деятельностью. Старшая – Тутут заведовала дорогами и электростанциями, младшая Сити – средствами массовой информации, вела игры с недвижимостью, стала членом последнего сухартовского правительства.
Преемник Сухарто знает генерала с детства, для генерала он – “любимый преемный сын”. Бывший диктатор передал свое хозяйство в надежные руки.
Многое зависит от того, как сложатся отношения между Хабиби и главнокомандующим генералом Виранто. Военные давно с ревностью наблюдали, как Сухарто покровительствовал этому “штатскому выскочке”. Немалую тревогу у них вызывает то, что Хабиби пошел на прямые контакты с оппозицией. Один из лидеров мусульманского политического движения Амин Раис встречался с Хабиби и получил от него обещание начать процесс освобождения политзаключенных. Раис ранее активно поддерживал джакартских студентов, и сам был явным кандидатом в узники режима.
…Генерал Сухарто всегда выделял в качестве главных ценностей для индонезийцев семью, труд и дисциплину. Видимо, свою семью он считал главной ценностью для всего народа. Эпоха Сухарто уходит в прошлое. Но что будет с “сухартизмом”?.. Сегодня мало кто может определенно ответить на этот вопрос.
Алексей АНДРЕЕВ
