История русского купечества сложная и противоречивая. Конечно же, не все наши купцы отличались гражданственностью и прогрессивностью. О хапугах, наживавших капитал отнюдь не честным путем, и до 17-го года было немало говорено и написано. Теперь же для нас важен пример предпринимателей, работавших на благо русского народа, – истинных демократов, не чуравшихся и социалистического мировоззрения. И таковых было немало. Мне как книжнику наиболее близок пример жизни Ивана Сытина, о нем и будет мой рассказ.
НА НИКОЛЬСКОЙ УЛИЦЕ
Родился он в семье волостного писаря, в далеком не избалованном природой селе Гнездникове. Учился в начальной школе, учебными пособиями были Часослов, Псалтырь, книжка по арифметике да розги. Немудрено, что Сытин остался на всю жизнь в грамматике “весьма несилен”. Отец большую часть года проводил то в Галиче, то в Солигаличе, платили ему мало. Вот и пришлось Ивану с 12 лет самому о себе заботиться, сначала в Нижнем Новгороде, потом в Москве.
Здесь знакомые пристроили его к старообрядцу Петру Шарапову, торговавшему на Никольской улице мехами, а заодно и книгами. Трудолюбие и честность новенького понравились хозяину, потому, наверное, он и доверил ему посредничество с книжными офенями. Съезжались те со всех концов России и Малороссии – знать, немалой была нужда в книгах.
Накупив и наменяв (на домотканый холст и на сушеные грибы) книг, офени разъезжались по своим деревням и селам. Вместе с ними и семнадцатилетний Ванечка. Дороги не близкие: кроме центральных и северных губерний, Урал и Малороссия. Зимой на больших троечных санях, среди заносов и вьюг. Их ждали: тяга к знаниям в те послереформенные годы у сельчан была велика. Во многих деревнях крестьяне даже свои библиотеки создавали. На общественных началах.
…В двадцать четыре года Ивана познакомили с шестнадцатилетней дочерью кондитера. Прожил он потом с Евдокией более полувека. Родители дали за ней небольшое приданое, к нему Иван добавил взятые в долг тысячу семьсот рублей. Купил небольшой литографский станок – он и теперь стоит в одном из уголков Образцовой типографии на Валовой улице.
Работал сначала вдвоем с женой, печатали баталии и прочие лубочные картины. Потом к ним помощники присоединились и даже художников Сытин привлек: “Я шел на риск – приглашал лучших рисовальщиков, никогда не торговался с ними о цене”.
Критики-эстеты и тогда относились к лубку иронически. Но ведь надо знать, что именно через лубочные картины с текстами крестьяне и ремесленники узнавали об истории своей страны и о новейших событиях, в науках и литературе в том числе. Потому и был на них спрос. Потому и не гнушались работой над ними наши известные художники.
Сытинские лубки-хромолитографии были настолько хороши, что на Всероссийской промышленной выставке 1882 г. престижную медаль получили.
ПОСРЕДНИК
Зимой 1884 г. на Старой площади у Ильинских ворот открылась новая книжная лавка. И почти сразу же стала столь популярной, что обошла всех конкурентов. Посещал ее и Л.Н. Толстой: нравился ему расторопный и толковый приказчик Иван Сытин.
И вот осенью того же года в один счастливый для него день в лавку зашел красивый молодой человек по фамилии Чертков. Вместе с Сытиным были оговорены идейные и практические принципы издательства “Посредник”. Стали выходить книжки дешевые, но и добротные, с рисунками Кившенко, Сурикова, Репина. “Но еще важнее было привлечь авторов, облагораживающих душу человека”, – вспоминал Сытин. Н. Лесков, В. Гаршин, В. Короленко стали отдавать свои рассказы “Посреднику” бесплатно…
А товарищество на вере (жаль, что эти слова теперь непопулярны) обзавелось и своей типографией. Начали издавать и календари с астрономическими сведениями, пословицами, поговорками, с многими статьями ученых о природе и жизни рабочих у нас и за рубежом. Сытинские календари расходились миллионными тиражами, но заметных доходов не приносили: продавали их по себестоимости. Не о барышах заботился Иван Сытин, а о просвещении народа.
У “Всеобщего календаря” была и обратная связь: “…Я всегда печатал коротенькое обращение к читателю с просьбой сообщать о всех замеченных недочетах издания и о читательских пожеланиях… Редакция получила впоследствии тысячи писем”. Приходили письма и весьма серьезные: “Желал бы знать подробный свод законов. Напишите, где искать законы”, “Напишите, что может Государственная Дума и куда идут народные деньги”. Судя по подобным письмам, русский народ сто лет назад был не только любознателен, но и граждански активен.
Почти все деятели культуры и науки так или иначе общались с товариществом “Сытин и К∞”, были им охотно принимаемы. Особенно жаловал он Антона Павловича Чехова. По его совету Сытин перекупил “пропадавшую газетенку” и создал самую известную в России и за рубежом газету “Русское слово”. Стали работать в ней Федор Благов и Влас Дорошевич, Гиляровский и Немирович-Данченко… ”Сытин не боится умных помощников, умело подбирает их, доверяет им”, – писал тогда один общественный деятель.
ТИПОГРАФИИ НЕ ГОРЯТ
Редакция и типография газеты находились на углу Тверской и Страстной площади. Сюда переехал с семьей и сам Иван Дмитриевич.
Однажды приметил он только что появившегося в Москве юношу – Сережу Есенина. Пригласил, побеседовал и направил его в книжную типографию на Пятницкой. Тут и начал работать корректором Есенин, с этого, собственно, и начался его путь в профессиональную литературу.
Зная, как нелегок труд печатников, товарищество стремилось создать им достойные условия жизни. При типографии была образцовая столовая, подотчетная самим рабочим, лучшая в Москве общественная библиотека, школа рисования с учителем – академиком живописи. И вполне логичным был результат – высокая производительность труда. Далеко не всем пришлось это по душе. Да и правительству не нравилось: в просвещении, интеллектуальном развитии рабочих (а типографы при постоянном общении с книгой были наиболее образованы) видело оно нечто излишнее и опасное. Сытинскую типографию называли даже осиным гнездом. Так или иначе, а в 1905 г. в первых рядах восставших были сытинцы. Именно они вместе с сыном Сытина верстали и набирали первый номер “Известий Московского Совета рабочих депутатов” с призывом к вооруженному восстанию.
Через неделю, 12 декабря ночью, по приказу градоначальника московские пожарники совершили несвойственное им дело: подожгли в типографии все, что только могло гореть. Служащие и рабочие пытались тушить огонь, но их отгоняли прикладами пьяные драгуны. “От пятиэтажного корпуса остались только обгоревшие стены. Потолки обгорели и рухнули, погребя под обломками дорогие машины, мою гордость… Русскими руками здесь делалось большое русское дело, и русские же люди не оставили здесь камня на камне…” – удивлялся Сытин. Но более удивительным стало то, что Сытину при помощи друзей, одолживших деньги, удалось за шесть месяцев все восстановить в лучшем виде.
В Первой образцовой, т.е. сытинской, есть два фотоальбома тех лет. Так вот нет ни одной фотографии, где бы И.Д. Сытин восседал в начальническом кресле. Да у него вроде бы и своего кабинета не было. В типографиях и редакциях его сотрудники теснились вокруг него, чуть ли не садясь на стол. На фотографии редакционной комнаты за спиной Сытина портрет А. Чехова – любовь к нему осталась у издателя на многие годы.
На Тверской, дом 12, в квартире-музее И. Сытина теперь собрана большая часть книг, изданных сытинским товариществом. Прекрасно оформленные детские серии: “Русские народные сказки” и “Сказки родной Украйны”, “Дон Кихот” и “Робинзон Крузо”, книги Сетон-Томпсона и Жюля Верна, “Детская энциклопедия”… Не о своем ли убогом детстве вспоминал Иван Дмитриевич, издавая эти книги и привлекая к работе над школьными сериями и учебными пособиями лучших педагогов страны.
КНИГИ К ЮБИЛЕЯМ
Приближалось пятидесятилетие освобождения крестьян от крепостничества и столетие Отечественной войны 1812 г. Предложение Сытина отметить эти юбилеи солидными изданиями обсуждалось на правлении товарищества, правление решило не жалеть средств, предложило привлечь крупнейшие научные силы России.
Около ста историков, писателей, социологов, экономистов принимали участие в создании пяти томов “Великой реформы”. Немало статей, анализирующих положение крестьян, подготовили социалисты В. Бонч-Бруевич, Мельгунов, Обнинский, Пешехонов.
И. Сытин вспоминал: “Через мои руки прошли сотни тысяч книг, но ни одна меня так не волновала. Очень может быть, что тут сказалось мое крестьянское происхождение и неистребимая память о мучительном рабстве…”
Идею второго юбилейного издания “Отечественная война 1812 года и русское общество” (семь великолепно сделанных томов!) И. Сытин определял так: “Мне хотелось, чтобы хоть через сто лет на могилу русского солдата пришла история и поклонилась его светлой памяти”.
И конечно же, его волновали дела повседневные, практические. Товарищество организовало отдел промышленного образования. Начали выходить дешевые брошюры (прототип книжек общества “Знание”): от “Выделки кож” до “Руководства по игрушечному промыслу” и “Современного синематографа”.
В те же годы, памятуя о горьком опыте русско-японской войны, Сытин начал готовить фундаментальную “Военную энциклопедию”. В редакцию, расположившуюся в Петербурге на углу Невского и Морской, вошли молодые, но сведущие люди. Тома выходили один за другим без задержек. По отзывам специалистов, энциклопедия превосходила европейские издания этого типа. “Но мы решительно не понравились военному министерству. Офицеры, которые у нас работали, считались слишком либеральными. Их отправили на фронт, “Военную энциклопедию” прикрыли”, – вспоминал об этом периоде издатель.
Вполне здравым было негодование Сытина: “Много ударов пришлось мне пережить. Но такого бессмысленного удара я не получал никогда. Военной державе в военное время не пригодились военные знания. Можно ли пойти дальше по пути самодурства и безответственной тупости?!”
СТОИТ ЛИ НАДЕЯТЬСЯ НА ЦАРЯ-БАТЮШКУ?
В 1916 г. отмечалось полвека его служения книге. Выпущенный его друзьями и единомышленниками солидный том “Полвека для книги” составлен из сотен фотографий, очерков, воспоминаний, приветствий. О злободневном говорил председатель Славянского комитета: “В то время как немецкий порох проповедует захват и насилие, Ваш типографский станок сеет любовь и уважение к России – носительнице мира”. О стремлении к мирной жизни была и беседа Сытина с императором Николаем II.
Добиться аудиенции трудно: через министра внутренних дел и его сыщика, при помощи знакомого протопресвитера армии. Министр допрашивал:
– А какое у вас дело к его величеству?
– А и дела-то особенного нет. Просто хочу узнать взгляд его величества на народное образование.
Ответ поразил: идет жестокая война, а этот чудак о народном образовании тревожится. Удивился и повстречавшийся по дороге в Ставку знакомый священник: “Что за блажь?! Чего хотите просить? Зачем же вы едете?”
Встреча состоялась. Сытин рассказал государю о проекте образовать общество “Школа и знание”, о создании за счет общества сети школ с преподаванием ремесел, технических и сельскохозяйственных знаний. И о том, что в правительстве этому противятся.
– Очень жаль. Я проверю… – ответил государь.
И ничего не проверил. Увы! И тогда власть имущие не выполняли своих обещаний.
Вскоре власть от царя перешла к Временному правительству. Эйфория по поводу этой перемены быстро сменилась недоумением и унынием.
Окончание следует
Юрий ЗАКРЕВСКИЙ
