Когда же наконец уйдет в отставку правительство Примакова – вот вопрос, наиболее часто дебатируемый в либеральных средствах массовой информации. Называются конкретные даты, конкретные кандидаты на пост премьера. “Кабинет Примакова, – пишут модные журналисты Кошкарева и Нарзикулов, – оказался на грани банкротства. А вместе с ним на грани банкротства оказалась и вся страна”.
А ведь еще сравнительно недавно мало кто сомневался в исключительной прочности позиций российского премьера. Письмо Примакова председателю Государственной Думы с предложением о заключении “пакта о ненападении” между президентом, правительством и Государственной Думой многим представлялось сильнейшим политическим ходом. Известно, что предложения Примакова, касающиеся невозможности роспуска Государственной Думы и отставки правительства, были сделаны им без согласования с президентом. Ельцин – единственный человек, которому эти предложения не давали ровным счетом ничего. Разве что право бесплатного проезда в общественном транспорте – за исключением такси! – после ухода на пенсию…
Специалисты по конституционному праву хорошо знают, что угроза импичмента носит для президента иллюзорный характер. Таким образом, в выигрыше от “пакта о ненападении” в случае его подписания осталось бы исключительно правительство, точнее, сам г-н Примаков.
ПЕРВЫЙ ПРОКОЛ
Вопреки ожиданиям реакция думцев на предложение премьера оказалась довольно прохладной. Активно поддержали эту идею только фракции ЛДПР, НДР и “Российские регионы”; эти фракции, как правило, соглашаются со всеми внутриполитическими инициативами правительства.
“Договариваться о том, кого распускать, а кого не распускать, – это некорректно. Сама Дума на это не пойдет… Мы не собираемся садиться в карман ни к президенту, ни к председателю правительства. Мы будем выполнять свои функции”, – заявил спикер Государственной Думы Геннадий Селезнев. Мэр Москвы Юрий Лужков и вовсе назвал письмо Примакова “странным и поспешным”.
Оказалось, что премьер заметно переоценил свои возможности. Ситуация в стране в январе 1999 г. была уже не столь отчаянной, как после 17 августа, когда буквально все представители действующей политической элиты ухватились за фигуру Примакова как утопающий за соломинку. Олигархи, депутаты, Администрация президента уже очухались после кризиса и отнюдь не горели желанием поддержать предложение, ведущее к резкому усилению позиций главы Кабинета.
Затея с “пактом о ненападении” оказалась первым проколом нового премьера. Другой ошибкой стали явно преждевременные рассуждения о восстановлении вертикали исполнительной власти и отмене выборов губернаторов.
С момента прихода к власти президента Ельцина баланс власти центр – регионы неуклонно смещался в сторону регионов. Попытка повернуть вспять эту тенденцию, как и следовало ожидать, была болезненно воспринята губернаторами.
ПРЕМЬЕР ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА
И тем не менее Примаков продолжает оставаться сильнейшей фигурой на российской политической сцене.
В чем же заключается сила Примакова?
Прежде всего, его правительству удалось предотвратить экономический коллапс, который после 17 августа надвигался на нас с неотвратимостью снежной лавины.
Правительство отвело угрозу немедленного дефолта по долгам Лондонскому клубу кредиторов и начало переговоры с представителями МВФ и Всемирного банка о реструктуризации российской задолженности, которые, правда, вскоре зашли в тупик.
До настоящего времени правительство смогло избежать неконтролируемой эмиссии и гиперинфляции, не пойдя при этом на такие “крайние меры”, как фиксированный курс рубля, запрет на хождение иностранной валюты, национализация банковской системы, прекращение импорта, массовый пересмотр итогов приватизации.
Оппоненты Примакова из правого лагеря утверждали, что он реализует принцип: бездействие ради спокойствия. Если это бездействие, размышляли более трезво настроенные люди, то оно в любом случае лучше лихорадочной деятельности предыдущего правительства, которая нашла свое “достойное завершение” в “исторических решениях” 17 августа.
Эти гибельные решения, по словам Примакова, “окончательно подорвали доверие и за рубежом, и внутри страны к возможности стабильного сотрудничества с государственными финансовыми структурами и коммерческими банками”.
Правительству удалось сделать определенный шаг на пути восстановления доверия общества к власти. Трудно сказать, от чего больше страдал за годы “реформ” российский народ: собственно от последствий экономического кризиса, непосредственно порожденного этими “реформами”, или от беспардонного вранья власть имущих. “Три пути перехода к рынку без снижения уровня жизни”, “прекращение спада, а затем подъем в начале 1992 г.” (с тех пор грядущий “экономический подъем” стал ритуальной частью каждого ежегодного обращения президента к народу и парламенту), “две “Волги” в обмен на ваучер”, “золотой дождь инвестиций”, “девальвации не будет” – сколько всего подобного слышали мы в былые годы! И вдруг появляется премьер Примаков, который честно заявляет: ”Я думаю, что 1999 год может стать, я бы сказал, предтечей перелома. Потому что должны будут появиться реальные условия для перелома. Конечно, это будет очень трудно”.
Наш народ никогда не боялся труда и трудностей. Не испугается он их и сейчас, если только эти трудности будут во имя возрождения великого государства, основанного на “сильной, социально ориентированной рыночной экономике с государственным участием” (слова Е.М. Примакова), а не ради абстрактной “макроэкономической стабильности”, ведущей к разорению страны во имя беспрецедентного обогащения узкого слоя олигархов.
Источник силы премьера Примакова еще и в том, что он не является ставленником какой-либо группы олигархов. Никому из них он ровным счетом ничем не обязан.
Примаков рассматривается Западом как серьезный политик. В свое время газеты обошла фотография: Мадлен Олбрайт и Строуб Тэлботт за столом в гостях у Евгения Примакова. Учитывая зависимость российской экономики от Запада способность к установлению таких неформальных контактов дорогого стоит. Парадоксальным образом “чекиста” и “друга диктатора Саддама Хусейна” на Западе ценят и уважают куда больше, чем проамериканского “дорогого Андрея” Козырева. Именно Примаков сделал на посту министра иностранных дел все возможное, чтобы Россия смогла подняться с колен в своей внешней политике.
Примаков не мальчик, но государственный муж, который прошел школу государственного управления покруче, чем школа Ельцина, причем не перепрыгивая через ступени. Карьера Примакова – это не чередование взлетов и падений, а неуклонное продвижение наверх. Впервые на российской политической сцене появился человек большого масштаба и большого политического стиля. На его фоне прежние политические “тяжеловесы” производят просто легковесное впечатление.
Никто, разумеется, и не ждал от правительства Примакова немедленного экономического роста и грандиозных внешнеполитических успехов. Все прекрасно понимали: выработка нового экономического курса – задача президента, который будет избран в 2000 г. Пока же главное – “перезимовать”, избежать обвала, краха. И правительство Примакова, казалось, с этим успешно справляется.
Примаков представлялся идеальным олицетворением премьера переходного периода. При нем “магазин либеральных реформ”, закрывшийся, по выражению одного из идеологов этих “реформ”, “на переучет”, вряд ли уже откроется вновь. О “реформаторах” Примаков отзывается предельно жестко: “В любом случае 17 августа на совести так называемых реформаторов. Это они подкосили банковскую систему России, наплевали на свои международные обязательства и ввели мораторий в одностороннем порядке. Это они, а не мы выстраивали всевозможные финансовые пирамиды с привлечением спекулятивного капитала, имевшего короткое дыхание и склонность к бегству из страны. На социальные аспекты экономики не обращалось никакого внимания… Реальная экономика под реформаторами не развивалась”.
Вместе с тем Примаков не левый, не коммунист. Он недвусмысленно заявил, что не собирается выполнять волю фракции КПРФ в Государственной Думе, хотя наблюдатели отмечают определенную близость его позиций с левыми в смысле критической настроенности по отношению к проводимому ранее правительственному курсу.
Умелыми политическими маневрами Примаков привлек на свою сторону влиятельнейшего председателя Совета Федерации Егора Строева и нейтрализовал потенциального конкурента – красноярского губернатора Александра Лебедя. Поддержав Лебедя в борьбе против местных “олигархов”, Примаков обозначил тенденцию к укреплению роли государства и исполнительной власти.
”Реформаторство, которое не ведет к укреплению государственности, – провозгласил он, – не является подлинным реформаторством”.
Примаков стремительно набирал политический вес. Не удивительно, что вскоре о нем заговорили (кто искренне, а кто, возможно, с провокационными целями) как о наиболее вероятном преемнике Ельцина. В ходе международных визитов в Примакове многие усмотрели фактического главу государства.
В повестке дня со всей остротой встал вопрос: станет ли премьер Примаков президентом России до 2000 г.? Сам Евгений Максимович отрицал всякие президентские амбиции. “Всякое безумство, – говорил он, – должно иметь предел. Я исчерпал свое, согласившись на премьерство. Бороться за президентство не намерен. Возраст не тот, понимаешь!”
Известно, однако, что язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли…
Растущие авторитет и активность Примакова вынудили президента вопреки совету врачей отправиться на похороны короля Иордании Хусейна, чтобы продемонстрировать всему миру, кто же действительный хозяин в России. Не удовлетворившись этим, Ельцин разыграл потрясающий спектакль: на глазах у миллионов телезрителей он заставил Примакова чуть ли не на крови поклясться, что он и не помышляет о президентстве. А затем в своем “фирменном”, “византийском” стиле заверил премьера, что он-то уж непременно доработает на своем посту до 2000 г. Милая, старая песенка. Кто только не слышал ее из уст Ельцина в былые годы: Гайдар, Грачев, Коржаков, Чубайс, Немцов, Черномырдин, Кириенко. Или, быть может, это последнее предупреждение президента, адресованное премьеру?
ПРАВИТЕЛЬСТВО ЗАДЕВАЕТ КРАЙНИХ –
И ПРАВЫХ, И ЛЕВЫХ
Сегодня правительство Примакова все больше напоминает человека, который стоит одной ногой на одной льдине, другой – на другой, в то время как эти льдины стремительно расходятся.
Правительство не могло не осознавать, что у него нет никакого будущего, если оно не поставит под свой контроль основные финансовые и информационные ресурсы.
Внешне неброско, но достаточно жестко и последовательно Примаков принялся подбирать под себя важнейшие финансовые потоки. Он достаточно эффективно поставил на место “главного энергетика” страны Чубайса. Укрепился контроль премьера над “Газпромом”. Беспрецедентное решение по слиянию нефтяных компаний ОНАКО, “Роснефть” и “Славнефть” продемонстрировало стремление Примакова эффективно контролировать важнейшую для экономики страны нефтяную отрасль.
Все это не могло не вызвать обеспокоенности у олигархов.
Первым заволновался олигарх номер один – друг “семьи” Борис Абрамович Березовский. Государственная Дума с редким для российского парламента единодушием потребовала его смещения с должности исполнительного секретаря СНГ. Одна за другой следовали проверки связанных с Березовским коммерческих структур. Казалось, что совсем скоро перед исполнительным секретарем СНГ замаячит невеселый выбор: либо в Женеву, либо в Бутырку. Решив, что нападение – лучшая защита, Борис Абрамович решил сыграть на опережение и объявил войну Государственной Думе. Березовскому удалось организовать мощнейшую пропагандистскую атаку на правительство Примакова через подконтрольные ему средства массовой информации. Березовский обвинил правительство в “глубочайшем непонимании либеральных ценностей – свобод, как экономических, так и политических”, а также в том, что оно занимается не экономикой, а политикой, перетягивая власть на себя. Возросшая активность Березовского привела к консолидации влиятельных политических сил, которые беспокоило его возросшее стремление оказывать неконституциональное влияние на принятие важнейших политических решений. Отставка Березовского парадоксальным образом осложнила положение правительства Примакова, которое теперь осталось один на один с экономическими проблемами, не имея при этом возможности объяснить свои неудачи кознями могущественного олигарха.
Примаков недвусмысленно заявил о готовности подавить коррупцию, разгромить экономические мафии и наполнить освободившиеся в результате широкомасштабной амнистии тюрьмы лицами, осужденными за экономические преступления. Наверное, процентов 90 населения России встретили эти слова с одобрением и надеждой, которые, естественно, не могли разделять коррумпированные чиновники всех уровней.
Примаков предпринял исключительно важную для будущего российской государственности попытку покончить с ситуацией, когда правительство выступало не единой командой, работающей в интересах России, а сборищем лоббистов, каждый из которых отстаивал интересы той или иной олигархической группы.
Правительство задалось целью “выдавить” наиболее одиозных представителей воинствующего псевдолиберализма с важнейших телеканалов (ОРТ, ВГТРК), а в перспективе поставить эти каналы под государственный контроль. Стремление более чем естественное, поскольку по своему статусу ВГТРК является государственной телекомпанией, а на ОРТ контрольный пакет акций принадлежит государству. Это законное стремление вызвало настоящую истерику псевдолиберальных СМИ, поспешивших объявить правительство “коммунистическим и гэбистским”. Борис Березовский откровенно заявил, что ОРТ не должно быть и не будет “рупором государственной власти”. Очевидно, для олигарха номер один предпочтительнее, чтобы первый государственный телеканал был рупором его личных интересов.
Все это сопровождалось откровенной антикоммунистической истерией, попытками представить КПРФ в качестве национал-шовинистской, антисемитской партии. Руководителей КПРФ обвиняли в том, что они, мол, не отмежевались от антисемитских высказываний генерала Макашова. Между тем лидер КПРФ Геннадий Зюганов недвусмысленно заявил: “Партия немедленно отреагировала на абсолютно недопустимые заявления Макашова. Мы сразу же осудили их на всех уровнях – в руководстве КПРФ, в более узком, товарищеском кругу. Сделали это сразу же после его первой выходки”.
Куда уж определеннее!
На подконтрольном Березовскому телеканале появились и неуклюжие, обернувшиеся конфузом попытки привязать имя Примакова к скандалам в авиационном бизнесе. Примаков как раз тот редкий политик, к которому компромат не “липнет”. В свое время его уже пытались представить агентом то ли КГБ, то ли МОССАДа под кличкой “Максим”, обвинить в сдаче несуществующих “полных списков советской агентуры” иностранным разведкам – все это лопнуло как мыльный пузырь. Примаков – человек, умудренный опытом государственной деятельности и заслуженно претендующий на определенное место в российской и мировой истории, разумеется, не станет подставляться по мелочам на манер пресловутых “членов Союза писателей”. Масштаб личности у него другой.
Что же касается “гебистского” прошлого премьера Примакова, то вполне готов согласиться с известным журналистом, заметившим, что генерал КГБ для него лучше, чем агент МВФ. Ибо есть надежда, что генерал КГБ хоть что-то сделает для России. В отношении агента МВФ такой надежды не может быть по определению.
Правительство, таким образом, наступило на все мозоли. Реакция не заставила себя ждать.
ЕДИНЫМ ФРОНТОМ
В этих условиях закономерно сплотились самые разношерстные группы. Еще недавно Гайдар, Чубайс, Кириенко, Немцов, с одной стороны, и Березовский – с другой, были непримиримыми врагами. Это не помешало им позднее фактически выступить единым фронтом. И дело не в том, что наши “либеральные реформаторы” внезапно воспылали любовью к Борису Абрамовичу. Просто идеи Примакова о консолидации государственной власти, наведении государственного порядка в сфере экономики, возрождении авторитета России на мировой арене, об инкорпорировании в правительство наиболее здравомыслящих коммунистов и левых, о поисках опоры для правительства в политическом пространстве левого центра – это кость в горле для правых “либералов”.
К этой “либеральной” команде объективно присоединился и Григорий Явлинский. Поддержав на первом этапе кандидатуру Примакова, Явлинский на самом деле рассматривал его в качестве некоего зиц-председателя, а в качестве реального премьера – руководителя экономического блока видел самого себя. Когда же стало ясно, что роль зиц-председателя Примаков исполнять явно не собирается, Явлинский стал первым, кто атаковал премьера и правительство, обвинив последнее в коррупции. Цель Явлинского – стать премьером и, опираясь на соответствующие государственные, финансовые, информационные ресурсы, идти на президентские выборы.
Стремительно растущий политический вес Примакова стал, очевидно, беспокоить президентскую Администрацию и самого президента. В свое время Администрация всячески препятствовала выдвижению Лужкова на пост главы правительства, опасаясь, что он способен, договорившись с коммунистами, добиться досрочного отстранения президента от власти. Теперь деятелям президентской Администрации стало казаться, что та же схема полным ходом реализуется Примаковым. Они поняли, что ошиблись в нем. Подобно Григорию Явлинскому они видели в нем некоего декоративного премьера – пожилого, уставшего человека, лишенного каких бы то ни было амбиций. С ним никак не связывались перспективы постельцинской России. Когда же стало ясно, что это не так, президента чуть ли не ежедневно стали стращать всякими ужасами в духе того, что Примаков уже осуществляет захват банков, почт и телеграфа по большевистскому сценарию.
Коммунисты также оказались перед непростым выбором.
Стремление побыстрее прийти к власти, казалось бы, должно было подталкивать их к раскачиванию ситуации, действиям по принципу: чем хуже, тем лучше. Для этого у них имелись все объективные основания. Коммунисты могли бы не голосовать за бюджет, поскольку он и в самом деле плох. Но в этом случае страна осталась бы без бюджета, а это полный хаос в экономике. Коммунисты могли бы призвать ко всеобщей забастовке и акциям гражданского неповиновения, но это дезорганизация всей системы управления.
Коммунистам пришлось бы обещать немедленное улучшение положения дел в стране после своего прихода к власти. Но они прекрасно понимают, что мгновенно ничего нельзя сделать. Переход к новому экономическому курсу – это длительный и сложный процесс, а выданные ими векселя были бы краткосрочными. В этом случае их пребывание у власти оказалось бы недолгим, после чего они навсегда бы сошли с политической сцены; помимо всего прочего, на них списали бы всю ответственность за дестабилизацию обстановки.
А потому для коммунистов оставался единственный выход: проводить взвешенный, ответственный курс, критикуя кого угодно – антинародный режим вообще и предшественников Примакова в частности, обходя молчанием существующее правительство, а на деле поддерживая его. Такая позиция позволяла им постепенно наращивать силы перед предстоящими выборами. Ну а тем членам КПРФ, кому не терпелось ринуться в последний и решительный, предлагалось пойти на свержение режима “колонной” под водительством г-на Макашова.
Однако по мере обострения экономической ситуации коммунисты и левая оппозиция вынуждены постепенно дистанцироваться от правительства. И это также делает положение правительства более уязвимым.
РАСКАЧИВАЯ ЛОДКУ
Ближайшая задача антиправительственного блока правых “либералов”, олигархов, деятелей президентской Администрации и подконтрольных им электронных СМИ – выбить из-под Примакова руководителей экономического блока правительства. В печати уже промелькнула информация о том, что, отправив Примакова “на гауптвахту на 10 суток” (официально это называется “плановый отпуск в Сочи”), Ельцин фактически предъявил ему ультиматум: либо убрать из правительства всех коммунистов, либо уходить самому. “Либеральные” СМИ каждый день обвиняют правительство в неспособности улучшить экономическую ситуацию, но главное, получить очередные кредиты от международных финансовых организаций, без которых российская экономика неизбежно окажется в состоянии коллапса.
Просто поразительно, с какой быстротой электронным СМИ удалось мобилизовать разного рода западных “экспертов”, которые в один голос уверяют: если бы в правительстве были такие люди, как Гайдар, Чубайс, Кириенко, Борис Федоров, МВФ немедленно сам бы предложил деньги. Впечатляет и готовность, казалось бы, уже навсегда сошедших с политической сцены “либеральных” реформаторов немедленно вернуться в правительство и добиться немедленных успехов.
Сегодня эти люди, пользующиеся определенным доверием в международных финансовых кругах, разъезжают по свету и делают все возможное, чтобы представить российское правительство как имперское, коммунистическое, с которым свободному Западу ни в коем случае не следует иметь дела.
Это весьма облегчает задачу политическому руководству США, которое, по существу, контролируя МВФ, вынуждает руководство фонда занимать по отношению к России жесткую позицию, с тем чтобы добиться от нашей страны выполнения определенных политических условий, среди которых – ратификация Договора СНВ-2, согласие на выход американцев из Договора по ПРО, свертывание военно-технического сотрудничества с Ираном, отказ от поставок оружия на мировые рынки.
ТЕРПЕНИЕ МОЖЕТ ИССЯКНУТЬ
К чему может привести такая ситуация? Президент и его Администрация слишком слабы, чтобы из Кремля консолидировать власть, принимать ответственные решения и добиваться их реализации. В то же время они достаточно сильны, чтобы, объединившись с другими недовольными деятельностью Кабинета Примакова, заблокировать соответствующие усилия правительства.
В результате создаются два как бы параллельных мира. На одном уровне – политические элиты, ведущие борьбу не на жизнь, а на смерть. Все разговоры о консолидации, “пакте о ненападении” – всего лишь составные элементы этой борьбы, поскольку каждая сторона переговорного процесса преследует свои цели. Эта борьба, если она продолжится в нынешних формах, неизбежно приведет к радикализации политической обстановки.
До сего времени оппозиции удавалось сдерживать общественное недовольство в надежде осуществить мирную трансформацию системы без массового политического протеста снизу. Во всяком случае, оппозиция не может игнорировать исторический опыт как Великой французской, так и Октябрьской революций, который показывает, что творцам насильственных социальных переворотов, как правило, не суждено воспользоваться их плодами. Но если процесс ухудшения экономической ситуации будет продолжаться, оппозиции вряд ли удастся и дальше сдерживать рост социального недовольства.
ПРИШЛО ВРЕМЯ ОПРЕДЕЛИТЬСЯ
Трагедия правительства заключается сегодня в том, что оно не в состоянии предложить обществу ясной программы действий и тем более отстаивать ее перед лицом растущего давления со стороны блока олигархов, правых “либералов” и деятелей президентской Администрации, с одной стороны, и левой оппозиции – с другой.
Программа выхода из глубочайшего кризиса не может быть либеральной. Но в то же время, пока у власти остается президент Ельцин, “кровью повязанный” с ведущими представителями российского “либерализма”, он не позволит правительству принять никакой иной программы.
Программа выхода из кризиса с неизбежностью должна быть достаточно авторитарной и опираться на такие представления, как государственный порядок в сфере экономики, планирование, государственное регулирование. Именно с этого начинал свой “новый курс” президент Рузвельт. Однако даже если правительство буквально воспроизведет основные положения программы Рузвельта, оно будет с новой силой заклеймено в “либеральных” СМИ как коммунистическое и антирыночное. Вот почему правительство не может не только приступить к осуществлению последовательной экономической программы, но даже обнародовать ее.
Кризис на переговорах с МВФ сегодня стал политическим орудием, с помощью которого правые “либералы” рассчитывают на возвращение во власть. Путь к этому лежит через “сдачу” Примаковым экономического блока правительства в целях получения кредитов. В этом случае неизбежен конфликт Примакова с большинством Государственной Думы. Он окажется в положении канатоходца и будет балансировать между различными силами до тех пор, пока не упадет, т.е. не будет отправлен в отставку.
Сможет ли Примаков “нарушить конвенцию”: пойти на решительный разрыв с правыми “либералами” и олигархами и, возвратившись из “административной ссылки” в Сочи, взять на себя переговоры с МВФ и жестко провести их, невзирая на истерические взвизгивания отдельных членов правительства?
В этом случае перед ним открывается перспектива сохранить за собой до 2000 г. пост премьера и привести страну к выборам в относительно стабильном состоянии.
Мартин ШАККУМ
президент Фонда “Реформа”
