Независимая негосударственная исследовательская организация США “Международный центр” прислала в редакцию нашей газеты свою регулярную публикацию “Вашингтон-онлайн”. В пространном интервью Ариэла КОЭНА, ведущего научного сотрудника “Херитидж фаундейшн” – организации, которая участвует в разработке идеологии Республиканской партии, подробно рассматриваются различные проблемы, стоящие перед руководством России и Соединенных Штатов. Мы решили познакомить с этим материалом читателей, потому что многое в нашей жизни будет зависеть от того, как сложатся в будущем отношения между нашими странами.
– Американским аналитикам уже стало понятно, кто такой мистер Путин?
– Думаю, что понятно, потому что мистер Путин проводит внутреннюю и внешнюю политику России, значительно отличающуюся от политики его предшественника, более жесткую, централизованную и очень напоминающую советские и даже российские самодержавные модели предыдущих десятилетий и столетий.
– Но Путин не одинок в постсоветских государствах: есть Назарбаев, туркменбаши Ниязов, которые уже чуть ли не создают новые монархии. Это закономерность или случайность, подкрепленная особенностями личности Путина?
– Личные свойства тут сочетаются с тем, какие круги и чьи интересы Путин представляет. С одной стороны, он выражает интересы разведки, в какой-то степени военных и военно-промышленных кругов, советской номенклатуры, с другой – он работал в реформаторском правительстве Собчака и имеет друзей из нового поколения. В этом смысле, как и Ельцин, он во многих отношениях переходная фигура.
Скорее всего, российская модель и Путин, как петербуржец и европеец, будут сочетать российскую автократию и попытки европеизации, в то время как Назарбаев и тем более Туркменбаши – люди, выражающие многовековую традицию азиатской модели самодержавия.
– Почему в противники избраны именно США? Ведь уровни развития экономики, состояния армии России и США сегодня просто несопоставимы?
– США – главный противник еще с советских времен. Советская элита – а Путин в значительной степени является ее продуктом – поверила собственной пропаганде. Частью советского мифа были некие постулаты, как-то: США – главный противник; НАТО –агрессивный блок; свобода слова и печати – буржуазная выдумка…
– Один из любимых доводов российской пропаганды – обвинение США в политике “двойных стандартов”. Например, США не осуждают Англию за стрельбу в северных ирландцев и осуждают Россию за стрельбу в чеченских террористов. Эти упреки обоснованны?
– Количество жертв в Северной Ирландии, где стреляли и стреляют по террористам, не сопоставимо с числом жертв в Чечне. Даже в Косове погибло значительно меньше людей, чем в Чечне. Насколько нам известно, солдаты войск НАТО, за редчайшим исключением, не допускали насилия по отношению к местным жителям и совершенно точно не было случаев массовых репрессий. Вопрос Чечни – не о целях. Цели борьбы с воинствующим исламским радикализмом понятны и США, и Европе. Проблема в средствах! В этом смысле Россия проиграла, может быть, опять “хотели как лучше, а получилось как всегда”. Когда в 1999 году Хаттаб и Басаев вторглись на территорию Дагестана и стало понятно, что дагестанцы не рады их приходу, у России была великолепная возможность выиграть в глазах общественного мнения. Но все, что было сделано потом…(!)
– Проблема национальной противоракетной обороны США (НПРО) – еще один камень преткновения. Россия реально сможет противодействовать созданию НПРО или все опять сведется к разговорам, как в борьбе с расширением НАТО на восток?
– Есть оптимальный вариант, нацеленный на улучшение отношений: Россия перестает играть в пропагандистскую войну против НПРО, поняв, что остановить этот процесс она не сможет. Единственное, что она сможет сделать, – это разрушить существующую архитектуру договоренностей по ограничению ядерного оружия. Если это произойдет, то Россия получит новую гонку вооружений. С экономической точки зрения для нее это будет плохим развитием событий. Россия должна понимать, что в обозримом будущем США не в состоянии развернуть систему, которая лишит Россию возможности нанесения неприемлемого ущерба США как при первом, так и при втором ударе. Силы ядерного воздействия России настолько велики, что никакой НПРО их не остановить, следовательно, НПРО не нацелена против России.
Дальше: либо Россия вместе с Китаем переходят в полную и открытую оппозицию США (этот вариант наиболее вероятен) и начнется новый виток холодной войны, либо Россия находит точки соприкосновения с США и включается в создание НПРО, а именно в создание систем перехвата ракет на стадии запуска. Тут российская оборонка, наука, смекалка могут очень хорошо поработать. К сожалению, по объективным причинам этого может не произойти.
Совершенно ясно, что часть российских военных действует по принципу “что плохо для Америки – хорошо для нас”. Если руководствоваться этим, то Россия будет делать все, чтобы США не развивали и не развертывали НПРО. Но мне кажется, США выбор уже сделали и противодействие России может на многие годы испортить отношения двух стран. Впрочем, не было визита Путина в США, а Буша в Россию, не было их встреч, поэтому говорить о каких-то конкретных достижениях или провалах в российско-американских отношениях рано.
– Цитата из сообщения МИД России: “В ежегодном докладе государственного департамента США “Соблюдение прав человека в мире” содержатся явно надуманные оценки ситуации в России. Мы не станем терпеть менторский тон и безапелляционные обвинения, которые к тому же исходят от государства, где отнюдь не редки остающиеся безнаказанными случаи полицейского насилия, антисемитизма и расизма, “заказной” журналистики, игнорирования основных конституционных прав и свобод…” Ваш комментарий?
– Это возвращение к МИДу Андрея Громыко и принципам контрпропаганды, завещанным Константином Черненко. Я могу только выразить сожаление, что мы вернулись к такому раздраженному тону заявлений.
– Куда через 5 – 10 лет может прийти Россия?
– Любые прогнозы – неблагодарная вещь: можно предполагать все что угодно, но, скажем, началась война в Средней Азии и Россия туда затягивается, как в воронку. Тут все прогнозы летят в тартарары. Всегда возможны неожиданные события, но мы не знаем, произойдут они или нет. Если же ничего такого не произойдет, то я бы сказал, что есть три варианта. Первый положительный: Россия продолжает экономический рост и программу экономической либерализации, не происходит ухудшения в области прав человека, продолжается нормальная политическая жизнь и так далее. Второй – эту ситуацию мы наблюдаем сегодня – “закручивание гаек”, приостановка экономического роста, возникают большие проблемы по выплатам внешнего долга, который достигает 18 миллиардов долларов. Третий вариант негативный. Проблема с выплатами не решается, мировые цены на нефть падают до 12 – 15 долларов за баррель, усиливается антилиберальное крыло в российской политике – военные, спецслужбы, коммунисты и так далее, и Россия превращается в большую Белоруссию.
– В Молдавии на парламентских выборах победили коммунисты и вроде бы выразили желание присоединиться к Союзу России и Белоруссии. А пару лет назад аналогичные заявления делали какие-то югославские политики…
– С Югославией накладка получилась…
– Попытки реставрации СССР в географическом смысле имеют под собой какую-то здравую основу?
– Они имеют основу в виде самой сокровенной мечты российской политической элиты и какой-то части местных элит… Такие люди в Молдавии, Белоруссии, на Украине есть, но они, как правило, в меньшинстве и не отражают воли большинства населения. Таким образом, желание есть, но дальше встает вопрос о ресурсах и возможностях. Военным путем присоединить эти страны к России сегодня невозможно. Но есть методы экономического и политического давления: мы видим, что сейчас происходит на Украине, в Грузии, Азербайджане… Есть методы спецопераций разведки. Есть методы идеологического воздействия – привлечь эти государства путем убеждения в том, что им будет лучше под крылом России. Иными словами, для создания какого-то супергосударства в Евразии потенциал имеется. Другой вопрос – в какой степени Москва готова тратить ресурсы и силы, чтобы это осуществлять.
Есть идеология, которую разработал и пытается “продать” власти Александр Дугин. Он популярен, хотя корни его идеологии близки к немецкому нацизму 30-х годов: Дугин открыто заявляет, что он ученик генерала Хаусхоффера, который был гуру Гитлера. Эта идеология доминирования евразийского материка в последнее время становится очень модной.
– Но там же бред – атланты, оккультизм, обряды!..
– Да! Но когда мы начинаем копать глубже, находим, например, в писаниях Дугина культ войны и культ смерти. Христианство тут и близко не пробегало, а речь идет о дохристианской Европе, о культе Одина и всей той мистике, которую так любили в Третьем рейхе. Если Россия пойдет этим путем, то добром это не кончится ни для нее, ни для ее соседей.
– Неужели российская элита не могла приискать себе более подходящую идеологию, например “евразийство” в трактовке Льва Гумилева или Александра Солженицына с его идеей создания государства восточных славян?
– Гумилев умер, Солженицын уже старенький, и он не разрабатывал свою идею на том уровне и с теми деталями, как это делает Дугин. Дугин – некий Глеб Павловский и Жириновский от геополитики на новом уровне. Идеология российской экспансии и бросков на юг, запад, восток и север должна быть разжевана, обоснована и положена в рот людям, которые способны выбивать военный бюджет и развертывать танковые дивизии. Для России в ее нынешнем экономическом состоянии это тупиковый путь, который отторгает ее от мирового сообщества.
У известного политолога, вице-президента фонда “Реформа” Андраника МИГРАНЯНА иной взгляд на некоторые из этих проблем и свое мнение по поводу интервью американского аналитика.
ПУТИН ПРОСТО ПЫТАЕТСЯ НАВЕСТИ
ЭЛЕМЕНТАРНЫЙ ПОРЯДОК В ГОСУДАРСТВЕ
Конечно, можно было бы подробно прокомментировать ответы Ариэла Коэна на вопросы, касающиеся взаимоотношений России и Соединенных Штатов. Но я, откровенно говоря, не вижу в этом особой необходимости.
Хотелось бы только обратить внимание читателей на то, что стремление Путина консолидировать власть, восстановить управленческую вертикаль, наладить работу государственного аппарата, поставить под государственный контроль материальные, финансовые и информационные ресурсы интерпретируется некоторыми западными политиками и политологами как попытка восстановления прежних порядков, советских или даже досоветских, как шаг в направлении от демократии. При этом совершенно очевидно, что в недавнем прошлом мы имели все что угодно, только не демократию.
Последние годы правления Ельцина характеризовались разгулом олигархической вольницы, попытками захвата и приватизации государственных ресурсов некоторыми олигархическими группами, неофеодальным самоуправством региональных “баронов”-грабителей, процессом конфедерализации страны. Эти процессы привели к резкому ослаблению России, ее политического и экономического потенциала. С времен позднего Горбачева до самого конца ельцинской эры Россию на Западе воспринимали как страну, погрязшую во всевозможных безобразиях, внутреннем раздрае, беспределе. Во внешней политике в тот период руководствовались принципом “чего изволите”, немедленно брали под козырек в ответ на требования госдепартамента США и стран “большой семерки”. Поэтому нынешние попытки консолидации власти, восстановления субъектности российского государства вызывают на Западе такую озабоченность.
Однако политику Путина трудно назвать антизападной. Он вполне прагматичный политик и прекрасно понимает, что откровенно изоляционистская линия ни к чему хорошему не приведет, что у России нет ресурсов для проведения подобной политики. Ведь даже Советский Союз со своими колоссальными возможностями не смог противостоять Западу, выжить в условиях изоляции и в результате очень серьезно отстал по многим направлениям. А Россия, если будет пытаться проводить подобную политику, отстанет навсегда!
Вот почему, как мне кажется, важнейшими задачами Путина в обозримом будущем являются восстановление субъектности государства, торжества закона и порядка в стране. Необходимо восстановить достоинство России как государства в области внешней политики, добиться, чтобы мировое сообщество считалось с жизненными интересами и специфическими особенностями нашей страны, особенно при принятии важных для России решений.
Таким образом, политика России не является конфронтационной по отношению к остальному миру. Она характеризуется не идеологической заданностью, а стремлением к тому, чтобы четко определить круг интересов государства и добиться их осуществления в реальной политике.
