На прошлой неделе в “Тихом доме”, коим на этот раз стал кинотеатр “Ролан”, состоялась премьера еще никем не виденного, но уже знаменитого фильма Александра Сокурова “Телец”.
Как и на всех мероприятиях, которые организует и проводит блистательный Сергей Шолохов in person, публика собралась самая что ни на есть отборная.
В алфавитном порядке (чтоб без обид): Говорухин, Гурченко, Вертинская, Кончаловские старший и младший (оба с женами), Лунгин, Рудинштейн, Рязанов, Янковский со своей статной красавицей-супругой Людмилой и т.д., и т.п.
Помимо сливок собственно кинематографического society, пришли приобщиться к высокому многие именитые писатели. Автор бестселлера о приватизации Анатолий Чубайс, писатель-охранник Александр Коржаков, новгородский мемуарист Борис Немцов, щелкопер от ЛДПР Митрофанов, мэтр докладных записок Игорь Шабдрасулов, редактор журнала “Америка” Константин Боровой & многопишущий публицист Валерия Новодворская. То есть политиков как бы не было…
ТВ-знаменитости тоже представлены были в ассортименте: от super-звездного Дмитрия Диброва до легендарной Ирэны Лесневской.
И это лишь краткий перечень имен, обладатели которых отметили своим присутствием значительность мероприятия. Главным украшением тусовки была Татьяна Москвина, самый язвительный кинокритиком на территории бывшего СССР и самая драматическая актриса отечественного кино. А по совместительству, – супруга несравненного хозяина “Тихого Дома”.
Любовь к Шолохову, уважение к Сокурову и отвращение к Ленину, герою представленной ленты – вот три источника и три составные части “тельцового” кворума, который в Москве, увы, все труднее собрать, по причине большого числа зрелищных соблазнов. Словом, вечеринка удалась, хотя сам фильм в экстаз не привел.
“Телец” – это гениальная некрофилия. Песня распаду и тлению всего живого.
“Новый” Сокуров структурно идентичен “старому”, то есть “Телец” повторяет “Молох”. И сюжет все тот же – несколько финальных, полных физиологических подробностей, дней из жизни великого монстра. Разница лишь в теле под микроскопом. В “Молохе” изучался Гитлер, теперь под увеличительным стеклом Ильич.
Кульминационная сцена в обеих лентах – обед, сакральная трапеза в узком кругу близких людей. Герой раскрывает себя полностью именно в процессе совместного приема пищи. Этот режиссерский выбор очень точен, поскольку восходит к истокам анимизма и тотемизма.
В обоих фильмах много уродливой обнаженки. Но если в “Молохе” Эрос все же представлен фигурой Евы Браун, то в фильме “Телец” царствует исключительно Танатос и веселое хихиканье “живой” прислуги уже не может разрушить атмосферу надвигающейся смерти. Поэтому картина и несет на себе отпечаток некрофилии.
Проблема фильма заключается в том, что, при всех своих художественных достоинствах, картина может быть воспринята только в том случае, если предмет (Ленин) зрителю знаком (в смысле фактов биографии и деталей учения). Желательно, чтобы существовали и эмоционально-ассоциативные связи с объектом кино-исследования. И чтобы связи эти совпадали с сокуровскими. В противном случае адекватного восприятия ленты быть не может.
Для тех, кому за сорок (а скорее, за пятьдесят) Володя Ульянов – это часть повседневности. Больное кровожадное чудовище, которое в отличие от Гитлера, пришло не извне, а удобно разместилось в съеденных душах окружающих людей.
Что же касается молодежи, то для них вождь мирового пролетариата не более чем моральный урод, которых в истории было великое множество. Мрачный деятель типа Калигулы или Робеспьера. Поэтому, оставив за кадром все кроме пары дней жизни поверженного этой самой жизнью вождя, Сокуров лишился возможности адекватно донести свои ощущения до тех, кто “не в материале”. Когда тело Ленина падало или ползло, кое-какая молодежь в зале весело хохотала, хотя подобная реакция на происходящее едва ли была частью режиссерской интриги.
Замысел, скорее всего, заключался в том, чтобы показать контраст между масштабом моральных и физических разрушений, которые может произвести личность в истории и жалким, во всех смыслах, концом этой самой личности.
Сокурова, похоже, завораживает тот сладостный момент, когда уже видно, что “сосуд” пуст. И вряд ли был на самом деле полон.
Но мир – бесконечен, а человечество движимо вперед борьбой идей. Люди умирают, идеи остаются. И используют новые носители. Одни особи вносят в этот процесс больше своей жизненной энергии, другие меньше. Но это вопрос количества, а не качества!
Владимир Ильич в совокупности со всеми его теориями есть не более, чем развитие идей Платона, в преломлении Маркса & Энгельса, а собственно “человеческое” в нем скучно и банально. Ленин умер, но дело его, как известно, живо. И труп врага – не конец войны.
В детали Сокуров был безупречен как обычно. В каждый кадр было вложено столько труда, сколько другие режиссеры тратят на весь фильм. И это желание быть предельно точным принесло плоды. Ибо сделало очевидным тот факт, что постановщик “Тельца” обладает редким даром видеть “как это было”. Ему веришь безоговорочно. Во многом благодаря великолепной работе актеров, особенно исполнителя главной роли Леонида Мозгового.
Фильм безусловно станет фестивальной сенсацией, но как бы он ни был хорош в профессиональном отношении, масштаб личности самого Сокурова все равно неизмеримо выше всех его лент. Поэтому гордости отечественного кино следует расширить сферу своих интересов и выйти за рамки кинематографа. Кто знает, может там его ждут великие свершения?
Что же касается Сергея Шолохова, который с неприметным очарованием рулит нашей кинобуржуазией, то ему и посоветовать нечего. Ибо он – само совершенство.
М.ЛЕСКО
ОКНО:
“Фильм поставлен по сценарию Юрия Арабова “Приближение к раю”. Определяя во время съемок возможную аннотацию к картине, Сокуров ограничивался фразой: “Это повествование о двух днях 1922 года – двух днях из российской истории”. Продюсер же был более конкретен, сказав, что “Приближение к раю” – еще одно, после “Молоха”, размышление о природе и трагедии власти. С началом экспедиции в Ленинские Горки секрет хранить стало трудно, и, несмотря на то, что во время съемок главного героя называли не иначе как Больной, а, скажем, человека, однажды его навещающего, – Посетитель, все было понятно. Артист Леонид Мозговой играет вождя мирового пролетариата, а его визитер – будущий отец народов. Сокуров не экранизирует историю партии – перед нами глубочайшее печальное повествование о жизни и предчувствии смерти человека, который глубоко виновен перед жизнью и вовсе не раскаивается в своих злодеяниях. Более того: он жаждет все больше и больше насилия, думая, что именно недостаток насилия – главная причина его неудач. Центральный персонаж предстает перед нами в разные моменты – от минут полной вменяемости до мгновений абсолютно неадекватного поведения, и артист Леонид Мозговой убедителен в каждой сцене. При этом режиссер выстраивает сцены таким образом, что зритель не испытывает ровным счетом никакой жалости к этому Больному – но при том ни в коем случае не остается равнодушным к происходящему: драма интеллекта сопряжена с невероятной чувственностью каждого кадра, которая достигается изображением и звуком. Еще одна очень сильная составляющая драматизма – в созданной в картине атмосфере тотальной, абсолютной слежки: все следят за Больным и друг за другом. Однако слежка парадоксальным образом сочетается с заботой об этом немощном, полупарализованном теле”.
