Говорят, что все наместники – ворюги,
Но ворюги мне милей, чем кровопийцы
Иосиф Бродский
Казалось бы, написать что-то новое о нравах в Кремле после мемуаров Коржакова уже невозможно. Ан нет! Главного охранника “переплюнул” некий Дмитрий Шевченко, пять лет подвизавшийся в Кремле в пресс-службе президента Ельцина. Что он там делал, тайна великая есть. Известно, однако, что “пережил” он двух пресс-секретарей, получил, по собственному признанию, престижную квартиру, в общем – не бедствовал и, надо полагать, не “диссидентствовал”. А наблюдал. Острым журналистским взглядом Бог его не обидел, да и даром злоязычия тоже. А потому характеристики кремлевских нравов получились у него сочными и выразительными.
Вот старая песня о Главном – то есть о президенте Ельцине в исполнении Дмитрия Шевченко: “В Германию, на вывод наших войск, Хозяин летел, как на банкет. Из самолета практически выпал. Я-то прибыл на час раньше, встречаем с толпой в 400 журналистов. Костиков мчится: “Дима, убери всех немедленно! С президентом плохо…” Легко сказать, а сделать ничего невозможно. Но впервой, что ли? В подобном же виде пожаловал Ельцин в Японии на пресс-конференцию. И ляпнул: “Почему вы в такой передовой стране терпите такой анахронизм, как ваш император?” Переводчик подумал, что умер, и язык проглотил. Японцы сделали вид, что ничего не заметили. Ну а немцы сначала разинули рты, канцлер Коль какое-то время пытался оттянуть русского гостя от горячительных напитков, упрашивал: “Хватит, Борис!” А потом, наверное с отчаяния, сам нажрался”.
Читая это невольно вспоминаешь заявления самого Ельцина, который как-то утверждал, что от алкоголя он, конечно, не отказывается, предпочитая одну-две (!) бутылки слабого чешского пива после сауны.
Поутру, по словам Шевченко, произошло следующее: “Проснулся, заехал помощнику по голове бутылкой… Попалась бы под руку жена, любимая дочка Татьяна – не пощадил бы и их”.
Суров и скор на суд и расправу лидер великой державы – что и говорить! Ему под горячую руку не попадайся. А то полетишь, как Костиков, головой вниз в холодную енисейскую воду!
Впрочем, обо всем этом писал еще в марте 1994 г. журналист Иона Андронов в статье “Тайны Кремля”. Тогда Судебная палата по информационным спорам вынесла журналисту порицание за неэтичное освещение личности российского президента. Теперь власти избрали иную тактику: “Плюй в глаза – Божья роса”.
Тема “кремлевского пьянства” как-то по особому волнует Дмитрия Шевченко. “Однажды, – пишет он, – Коржаков дал негласное указание своим орлам: отследить в Кремле пьяниц. За неделю в черный список угодили две трети чиновников… Посмеялись… В Кремле, если хочешь и дальше жить, надо подчиниться закону стаи. Нет, считаешь себя самодостаточной индивидуальностью – становишься верным кандидатом на вылет. Уж каким умницей казался всем Юрий Батурин, помощник президента по безопасности… Единственный, по сути, интеллигент: начитанный, доброжелательный, умный. Но и его споили…
Спичрайтеры в лифтах гадят. На каждом углу туалет, нет, нажрутся водки и непременно в лифте …”
Впрочем, что это мы все о грязи жизни? В конце концов, у великих свои причуды. Любимый “демократами” Петр Великий еще не то проделывал – и вино литрами в глотки своих приближенных вливал, и свечи им в задний проход забивал, да что там – головы собственноручно рубил!
Но при этом – всем интересовался, обо всем знал, во все вникал.
Президент Ельцин, по словам Шевченко, давно ничего не читает, даже газет, не смотрит телевизор. О художественной литературе и говорить нечего…
Совсем недавно мне попалась на глаза книга “Сталин и искусство”. Автор, разумеется, не испытывает ни малейшей симпатии к тирану, но как добросовестный исследователь не может не признать: Сталин обладал поразительной широтой интересов в искусстве: его суждения на эти темы подчас спорны, грешат утилитаризмом, но всегда оригинальны и предельно интересны. Вы можете представить себе президента Ельцина, конспектирующего, подобно Сталину, с карандашом в руках философский трактат Анатоля Франса и делающего пометку около слов о Боге как “перекрестке” всех противоречий: “Но это же ужасно!”? Для Сталина “несовершенный” Бог ужасен. Он сам, будучи земным “богом”, стремился к совершенству во всех областях человеческого знания. Достичь совершенства нельзя, важнее стремление. К какому “совершенству” стремился Ельцин? Разве что “совершенствовался” как игрок в теннис?
Воистину, “был Культ, но была и Личность”. Культ Ельцина нельзя даже представить? Что там “культивировать”?
Впрочем, в одном качестве президент Ельцин почти дотягивается до Сталина – в уровне коварства и лицемерия.
“С Черномырдиным самый яркий пример, – пишет Шевченко. – Наградил, расцеловал, а в неостывший след вернейшего соратника плюнул: “Ничего хорошего он не сделал” …
Вероломство Бориса Николаевича беспредельно. Некоторые родственники Ельцина во время августовского путча укрывались от КГБ на квартире Вощанова. С Пашей он дружил лет пятнадцать. А предал вскоре, после победы якобы демократии, в одночасье…”
Впрочем, “кремлевский старец” уже мало что решает самостоятельно. Да и решать не может. Здоровье уже не то…
“В Архангельске, – пишет Шевченко, – Борис Николаевич выступил на заводе: “Дорогие астраханцы!… Знаю, какая замечательная у вас здесь рыба…” Таня, дочка и верный помощник, схватилась за голову: “Какая Астрахань, пап?!” У Ельцина в голове все, видно, смешалось, он и на самом деле с трудом понимает, куда привозят его, кому демонстрируют… Искренне верил, что прибыл на родину воблы – это явно воодушевляло.
…В его годы Леонид Ильич себе подобного не позволял. Так пить! Конечно, все процессы одряхления в организме ускоряются”.
Но свято место пусто не бывает. Не управляет президент, управляют другие.
“Сегодня в Кремле, – пишет Шевченко, – заправляет всем циничная молодая компания. Эти люди считают Ельцина своим билетом в ХХI век. Главная цель – карьера да не упустить момента потуже набить свой карман. Побольше завести полезных связей, особенно среди банкиров. Уж те, если что, пропасть не дадут”.
Во главе “стаи” – бывший “капитан “Алого паруса” (молодежного приложения к “Комсомольской правде”), впоследствии – автор “воспоминаний” Ельцина, а ныне – могущественный глава Администрации Валентин Юмашев.
“Юмашев, – пишет Шевченко, – зоркий вожак. Зачем ему Черномырдин как сильный претендент на место Хозяина? У того хватает своих помощников и бытописателей. Высунулся – получай! Через два года о бывшем премьере страна позабудет. Процента три на выборах, может, и наберет, если решится все-таки предложить себя в президенты”.
Юмашев, по словам Шевченко, – один из самых богатых людей в стране. Но кичиться этим, как человек крайне осторожный, не любит.
Надменный и холодный “вожак” уже ничем не напоминает некогда общительного и слегка приблатненного журналиста. О готовности этого человека предать ближайших друзей и отречься от кого угодно пишет бывший заместитель Коржакова полковник Валерий Стрелецкий в недавно вышедшей книге “Мракобесие”.
“Застуканный” Службой безопасности как участник подлой интриги Юмашев слезно молил Коржакова о пощаде: “Саша, я не предатель, я тебе предан. Ради нашей дружбы я готов отречься от них (Березовского и компании – Н.К.) в любой момент.”
Слезы катились градом. Он начал их размазывать по лицу ручонками с грязными ногтями (о крайней нечистоплотности Юмашева – не только нравственной – пишет и Коржаков – Н.К.)
О богатстве российских чиновников различных рангов во всем мире ходят легенды. Но в чем источники этого богатства? На этот вопрос также отвечает Шевченко: “Торгуют всем: и сплетнями, и гостайнами. Один из сотрудников заходил к первому помощнику президента Илюшину с включенным диктофоном за пазухой. Кассеты продавал японской телекомпании. Или совсем циничное преступление: продажа оперативной информации чеченцам во время войны. Иуду нашли. Сталин бы его расстрелял на месте, у нас же просто уволили. Что уж говорить о соплюшке-секретарше, которая ксерокопировала диктофонную расшифровку записи переговоров с Бушем “с глазу на глаз” и за 300 долларов продала в газету “День”, где все это было с понятным восторгом опубликовано!”
Жизнь кремлевских верхов в описании Шевченко – дурной и пошлый фарс. Хорошо помню октябрь 93-го. “Защитники Конституции”, собравшиеся вокруг Белого дома, искренне верили, что защищают справедливость, независимость России, демократию. Штурмовавшие Белый дом “афганцы” столь же искренне полагали, что они подавляют “коммуно-фашистский” мятеж. Ну а на самом деле?
“…Руслан Имранович выпил и говорит: “А я поважнее тебя, Борис Николаевич, буду!.. За мной парламент, а у тебя только Бурбулис”. Пошутил по-чеченски, как человек, который с рождения всех остальных ненавидит. Ясно, что уральский мужик такие фривольности видел в гробу. Развернулся медведем и саданул шутнику локтем в ухо. Через несколько дней Хасбулатов ни с того ни с сего понес президента России с парламентской трибуны…
В том-то и беда, что у каждого из них по трибуне, а ума – на выступление в бане. Тут и Костиков оживился, пробил его час: с энтузиазмом принялся выдумывать гневные тексты в адрес побитого спикера. Раздухарились обе команды и быстренько принялись делить государство на два враждующих лагеря. Началась война, погибли так и не понявшие из-за чего сыр-бор люди. Двести загубленных душ! Миллионы долларов ухнули на ремонт почерневшего Белого дома. Из чьих спрашивается карманов?”
Расстреляли Парламент, и все стало возможным. И десятки тысяч трупов в Чечне, и десятки миллионов в “коробках из-под ксероксов”.
“Разумеется, – пишет Шевченко, – дело не в коробке, набитой до сих пор непонятно чьими баксами. Примерно в те же дни из “Президент-отеля” постоянно выезжали шикарные иномарки с груженными деньгами багажниками и – что? Никто не ведал? Исключено. Шепотливые слухи по всему Кремлю разлетались непугаными воронами; говорили, в частности, что пачки долларов, перевязанные ленточками американского банка, шли прямиком из-за океана, благополучно минуя таможню и все остальные структуры”.
“Кремлевской стае” молодых и хищных реформаторов какое-то время пыталась противостоять Служба безопасности президента во главе с генералом Коржаковым и полковником Стрелецким.
“Коржаков, – пишет Шевченко, – играл в те же игры, но с другой командой. Честь офицера и все такое… К тому же до последней секунды не верил, что его способен сдать “кровный” брат-президент аж целой России! А тут еще Валя (Юмашев – Н.К.) с ельцинской Таней (Татьяной Дьяченко – Н.К.) решили показать свои острые зубки. Сожрали сонм генералов, те и пикнуть не посмели”.
Для стороннего наблюдателя мотивация действий Коржакова и Стрелецкого может показаться загадочной. “Честь офицера и все такое”, – как пишет тот же Шевченко. Лично мне тоже достоверно известно, что лично для себя ни тот, ни другой ничего особенно не прихватили. Но почему? Источником подобного бескорыстия может быть, например, политический фанатизм, служение какой-то идее “осчастливливания” человечества. Примеры есть – Кальвин, Робеспьер и другие фанатики, перебившие массу народа – кто во имя “царства Божьего”, кто во имя “добродетели”. Коржаков и Стрелецкий к ним явно не относятся. У них другая мотивация – стремление ощутить себя СТОЯЩИМИ НАД ВСЕМИ (и над Законом – в том числе) “слугами государевыми”, перед которыми трепещут и проворовавшиеся чиновники, и разного рода авантюристы, и прохиндеи в кремлевских коридорах, да и сам премьер, пожалуй. Стрелецкий в своей книге “Мракобесие” практически и не скрывает этого. “Мракобесием” отставной премьер называл борьбу с коррупцией в высших эшелонах власти… Перед Службой безопасности президента трепетали коррупционеры всех мастей и рангов. Эффективность ее действий признает и Шевченко.
“Спецслужба того же Коржакова, – пишет он, – еще в 1993 году твердо установила, что бардак в экономике и финансах – искусственный, что это специально замутненная водичка, из которой легче выуживать жирных карасей. Ловцы преуспели, использовав шанс на все сто.
Что касается Коха, то первые оперативные данные на него появились у коржаковских ребят еще в 1993 году. Удалось раскопать его засекреченные счета в иностранных банках, проявились финансовые операции, имя которым – афера. Кох быстро смекнул, что пора сматываться. Отправил в Германию на жительство всю свою семью. Сам приготовился уезжать, уже запасся билетом на поезд. Да вмешался Чубайс. Он объявил Коха не просто своим единомышленником и соратником, а выдающимся реформатором. Ельцину, как умел, объяснил: пропадет, мол, без Коха Россия… И Коржакову пришлось отступить по высочайшему на то распоряжению президента.”
Недавно мне довелось беседовать с бывшим председателем Госкомимущества Владимиром Полевановым, у которого Кох был одним из заместителей. После двух недель знакомства с Кохом Полеванов предложил тому написать заявление “по собственному”. Последовал указ президента… об отставке Полеванова.
Теперь Коржакова нет, и кремлевский “пир во время чумы” продолжается уже без помехи. Но президент не вечен. “Что ждет его ближайшее окружение после смены власти?” – задает вопрос Шевченко. – Дочерей, зятьев, внуков? А главного друга семьи Юмашева, интересно, что ожидает после того, как придется распрощаться с вороньим гнездом?”.
Скорее всего, ничего. Спокойная старость в доме на Лазурном берегу. И это, скорее всего, правильно. Ибо самое ужасное, что можно себе представить после смены власти – это репрессии в отношении нынешних “столпов режима”. В конце концов, “ворюги нам милей, чем кровопийцы”. Но чем скорее эти люди покинут “кормило – кормушку” власти – тем будет лучше для всех нас. Ибо власть в ее высоком понимании, как отмечал еще Иван Ильин, есть “не кормление, а СЛУЖЕНИЕ”.
А что же делать Ельцину? Может быть, принять закон о недопустимости “оскорбления Величества”, как это было в эпоху римских цезарей и во времена Горбачева? Правда, Горбачеву, в отличие от цезарей, этот закон как-то не помог. Наивный человек порекомендовал бы президенту навести порядок в своей “вороньей слободке”. В одной древней книге сказано: “Если Епископ не может содержать в порядке собственный дом, то как он будет заботиться о Церкви Божией?”
Как же может президент навести порядок в стране, если в его собственном “доме” творится ТАКОЕ? Увы, всей своей деятельностью он показал, что на это он не способен. Как, впрочем, и ни на что другое. Бесславное правление – бесславный закат.
Николай КОТИЙ
