О пределах экономического роста можно спорить. Ученые занимаются этим со времен знаменитых докладов Римского клуба. Но то, что процесс общественного распада не может продолжаться бесконечно долго, вполне очевидно. Рано или поздно неизбежен либо социальный взрыв, смена власти, а вместе с ней – тупикового экономического курса, либо полный переход экономики под внешнее управление.
Как ни парадоксально, определенная часть общества “привыкает” к процессам распада и гниения, подобно тому, как организм больного раком на какой-то период “привыкает” к опухоли, находится с ней в состоянии “равновесия”. Больной убежден, что он “излечился”, пребывает в состоянии эйфории, а потом, при отсутствии действенного лечения, внезапно наступает резкое ухудшение – и конец.
Социальный взрыв неожиданен лишь для правящих классов, переживающих “пир во время чумы”. В таком состоянии они всегда (подчеркиваю – ВСЕГДА!) пребывают накануне революции. Людовик XVI в день взятия Бастилии записал в дневнике: “Ничего не произошло”. Двор как ни в чем не бывало продолжал пировать и веселиться. Королева Мария-Антуанетта искренне удивлялась, почему народ не может заменить в своем рационе хлеб пирожными. А почва уже уходила из-под ног тысячелетней монархии…
Никогда в русском столичном “высшем обществе” не ощущалось такой беззаботности и веселья, как накануне Февральской революции. Сам Николай Второй гонял чаи, охотился на галок, вел ничего не значащие беседы. Все было спокойно и в столице, и на фронтах великой войны…
Михаил Горбачев незадолго до рокового для него августовского дня отправился в Форос – отдохнуть от “трудов праведных”. Наверное, если бы вышеупомянутые лидеры накануне решающих событий в каком-то волшебном зеркале увидели собственное будущее – эшафот на Площади Революции, подвал дома Ипатьевых, презрение народа и “заточение” в никому не нужном “фонде”, они бы одумались, предприняли какие-то чрезвычайные меры, попытались бы свернуть с гибельного пути. Для этого были и время, и ресурсы. Но уж воистину: кого хочет наказать Бог – того он лишает разума.
ЧТО ЕЛЬЦИНУ ЗДОРОВО,
СТРАНЕ – СМЕРТЬ
Накануне “шахтерской революции” президент Ельцин, подобно своим “великим” предшественникам, пребывал в состоянии эйфории. Он только что продемонстрировал свои лучшие качества “великого политического комбинатора”, получив в результате ликвидации виртуального заговора абсолютно послушное правительство, “опущенную” Думу, а главное – ситуацию, когда в его ближайшем окружении не осталось никого, кто мог бы всерьез претендовать на президентское кресло.
Но, как известно, то, что Ельцину здорово, стране – смерть. Черномырдин, как бы ни оценивать его политические и деловые дарования, был сильной фигурой. Олигархи, партии, профсоюзы понимали – с этим не забалуешь. Совсем другое дело – Кириенко. Его можно и должно “испытать на прочность”. Оживились “игроки” на экономическом рынке и “группы давления” – на политическом. “Тришкин кафтан” российской экономики затрещал по всем швам.
Последовавший вскоре после прихода Кириенко обвал на рынке ценных бумаг обошелся стране в 14 млрд долл. На этот раз в качестве “козлов отпущения” были избраны иностранные банки, поставившие своей целью, по словам председателя Центробанка Сергея Дубинина, “снизить котировки и повысить доходность государственных ценных бумаг”. Центробанку и Минфину удалось не допустить полного финансового краха. Однако даже благожелательно настроенные к правительственному курсу эксперты признают, что главные причины, делающие наш финансовый рынок столь уязвимым, не устранены. Это – отсутствие экономического роста, недобор налогов, бюджетный дефицит. Кризис рынка ценных бумаг совпал с беспрецедентным снижением мировых цен на сырую нефть, что также самым пагубным образом отразилось на экономике России.
По сути дела, речь идет о крахе самой ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ, основанной на экспорте сырьевых ресурсов и внутренних и внешних заимствованиях. В мире не наблюдается ресурсного голода, а чрезмерная “привязанность” России к мировым финансовым рынкам делает ее предельно зависимой от мировой конъюнктуры. Такая зависимость, как показал опыт той же Индонезии, рано или поздно чревата катастрофой.
В этих условиях представители власти продолжали напевать старую знакомую песенку: “Все хорошо, прекрасная маркиза…” Министр финансов Михаил Задорнов заявил: “Уровень жизни многих граждан повышается, поскольку растет их покупательская способность”. Быть может, министр финансов имел в виду своих новых друзей из банковской среды и правительственных чиновников?
“Уровень покупательской способности” в последние годы особенно “стремительно рос” у шахтеров – некогда своего рода “рабочей аристократии”, наиболее высокооплачиваемой части рабочего класса. Вспомним: в советские времена зарплата шахтера нередко переваливала за 1000 рублей, а в условиях разного рода “северных” и других надбавок приближалась к 2000, не говоря уже о двухмесячном отпуске, льготных путевках в санатории, дома отдыха, пионерские лагеря.
А сегодня? Газеты пестрят сообщениями типа: “На шахте “Глубокая” шахтер умер прямо на рабочем месте, трое угольщиков шахты “Интинская” погибли от постоянного недоедания… Люди, чтобы прокормиться, сдают кровь”.
Перечитайте работу Энгельса о положении рабочего класса Англии в прошлом веке – даже там вы не найдете примеров смерти шахтеров от голода или невыплаты зарплаты месяцами! Тот, кто работал, при всей самой дикой эксплуатации, мог прокормить себя и свою семью. Борьба за такие права, как получение зарплаты, равно как и за физическое выживание неизвестна истории капитализма даже на самых диких его этапах. И сегодня нам следует удивляться не тому, что угольщики поднялись на борьбу, а лишь тому, что они сделали это так поздно.
ПРИВАТИЗАЦИЯ: ПУТЬ В НИКУДА
Причина нынешней ситуации – в утрате государством контроля над угольной отраслью. В борьбе с Горбачевым Ельцин и “демократы” целенаправленно внедряли в шахтерское движение требования о приватизации угольных шахт. Кто бы объяснил тогда шахтерам, что в условиях, когда рентабельность угольной отрасли составляет МИНУС десять процентов, ее приватизация неизбежно будет означать массовое закрытие шахт, безработицу и социальное бедствие! Ссылки на Маргарет Тэтчер, осуществившую “железной рукой” приватизацию угольных шахт, совершенно неубедительны: реструктуризация угольной отрасли проводилась в Великобритании по государственному плану и при мощнейшей государственной поддержке. Осуществлялась СИЛЬНЫМ и уважаемым правительством.
“Необольшевистский” подход радикал-реформаторов к отечественной экономике всего ярче проявился именно в угольной отрасли. Реформаторы исходили из двух основных тезисов. Первый: все, что досталось в наследство от Советской власти, нежизнеспособно и подлежит разрушению до основания. Второй: рынок все создаст и отрегулирует сам собой, нужно только не мешать. “Реформы”, аналогичные тем, что обрушились на угольную отрасль, были уготованы и другим естественным монополиям – “Газпрому” и РАО “ЕЭС России”. Догадываетесь, в каком состоянии находилась бы экономика, если бы эти естественные монополии, составляющие становой хребет страны, были бы раздроблены?
Утратив контроль над угольной отраслью, государство обрело все те проблемы, которые мы наблюдаем сегодня. По словам председателя комиссии Госдумы по преодолению кризиса в угольной отрасли Владимира Катальникова, с 1993 г. объем господдержки в угольной отрасли сократился в 12 раз и составляет 1 долл. на тонну добываемого угля. В то же время в Германии – стране с типично рыночной экономикой – этот показатель составляет 100 долл. Представление о рыночной экономике как об отказе от государственного вмешательства в деятельность тех или иных отраслей представляет собой либеральный миф прошлого века и не имеет подтверждения в современной практике развитых стран. Там процесс реструктуризации угольной отрасли занял десятилетия: под него были выделены огромные средства, создана законодательная база, специальные правительственные центры и т.д. Радикал-реформаторы в России решили провести реструктуризацию угольной отрасли “большевистскими” темпами и оказались у разбитого корыта.
Разрушена система государственного контроля за техникой безопасности при добыче угля – отсюда невиданное количество аварий и катастроф. Разрушена вся финансовая система угледобычи. Вместо живых денег шахты получают зачеты и не могут расплатиться с работниками. Правительство гордо заявляет, что оно ничего не должно шахтерам. В действительности 56% от общей задолженности шахтерам приходится на энергетиков, 6 – на предприятия коксохимии, а 36 – на прочих дебиторов, в том числе – различные бюджетные организации. При этом только 20% платежей, поступающих от электроэнергетиков, поступают в денежной форме.
Теперь о посредниках, которые, по словам вице-премьера Немцова, “свирепствуют” в угольной отрасли. Правительство в свое время само подготовило условия для того, чтобы директора шахт создавали при себе различные посреднические структуры. Стоит ли удивляться, что сегодня их так много? И все же главная причина кризиса в угольной отрасли – не они. Бюджетные организации не платят энергетикам, а те, в свою очередь, не платят угольщикам. Все упирается в главную проблему – бюджет. Для такой страны, как Россия, он катастрофически мал.
Очевидно, что средства, которые, МОЖЕТ БЫТЬ, будут выделены угольщикам за счет сокращения расходов на Думу и правительство – капля в море. Общая стоимость программы реструктуризации шахт до 2000 г. – 120 млрд руб. Таких денег нет ни у государства, ни у регионов. Правда, около 1 млрд долл. выделил на программу реконструкции Всемирный банк реконструкции и развития. Большая часть этих средств была использована, мягко говоря, не по назначению. А ведь это – не безвозмездная помощь, а кредит. Возвращать его придется будущим поколениям.
В этих условиях появляется “соблазн” каких-то чрезвычайных мер. Как сказал депутат Харитонов, “не пора ли Феликса Эдмундовича поднимать на постамент”?
Президент риторически вопрошает: у кого же забирать деньги? У пенсионеров, медиков, студентов, металлургов? Нет, Борис Николаевич, у них денег нет. Они у других. Почитайте воспоминания бывшего руководителя службы по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти полковника Стрелецкого. Только на одном счету бывшего руководителя секретариата правительства обнаружилось сумма 160 млн долл. Как говаривал один из героев Булгакова, “маловато, конечно, но при скромной жизни хватит”. Между прочим, это зарплата одного шахтера за СТО ТЫСЯЧ ЛЕТ! А сколько таких чиновников во всех эшелонах власти! Деньги в стране есть. Но чтобы использовать их, нужно два условия: политическая воля и некоррумпированность высшей власти. А что делать, если нет ни того, ни другого?
НЕ ПИНОЧЕТ И ДАЖЕ НЕ СУХАРТО
Президент и правительство пытаются переложить вину на самих шахтеров. “Никто не имеет права ухудшать и без того трудную жизнь людей, – заявил Борис Николаевич Ельцин. – Парализовав работу железных дорог, шахтеры уже сегодня причинили огромные убытки всей нашей экономике. Принесли страдания тысячам и тысячам ни в чем не повинных людей… Экстремисты всех мастей пытаются играть на шахтерских трудностях. Коммунисты даже собирают свой внеочередной съезд. Им не привыкать пристраиваться к стихийным выступлениям людей, пытаясь возглавить бунты и революции”.
Будто и не сам Борис Николаевич разыгрывал в 1990 – 91 гг. “шахтерскую карту”, действуя по принципу “чем хуже, тем лучше”? Да и только ли шахтерскую? Разве не он призывал не выполнять союзные законы, если они противоречат российским? Разве не он провозглашал: “Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить”? Не он ли положил начало процесса распада самой России? Вчера Чечня, сегодня Дагестан, кто на очереди? Воистину, что посеешь, то и пожнешь.
Президенту вторит “верный ельцинец” Сергей Шахрай: “Меня удивляет, что адресатом своих претензий шахтеры избрали государство, а не местную власть, не ими же избранных руководителей”.
Не в первый раз представители центральной власти стремятся “сбросить” проблемы, которые в состоянии решить только федеральный центр, на местных руководителей.
Шахтеры, конечно, располагают наиболее действенными средствами для того, чтобы заявить о своих проблемах. Но это не значит, что проблемы в других отраслях – менее остры. На очереди выступления учителей, преподавателей вузов, врачей, студентов. Недавно одна известная газета провела опрос: что же делать с шахтерами? Из всех приведенных ответов мне понравились два. Поэт Андрей Вознесенский: “Отдать людям деньги. Они же не рабы, чтобы работать бесплатно”. Депутат Юрий Севенард: “С шахтерами – ничего. Надо просто сменить руководство страны, начиная с президента, ведь власть давно не способна решать проблемы”.
Или руководство страны все же уйдет само? Как в Индонезии? Или как в свое время в Чили? Ведь даже диктаторы Пиночет и Сухарто поняли, что их время прошло. Поймет ли это Ельцин? Быть может, запущенный Думой механизм импичмента заставит президента более трезво взглянуть на свои политические перспективы? Или, стремясь сохранить власть любой ценой, он будет дожидаться того момента, когда “шахтерская революция” охватит всю страну? Быть может, Россия и не исчерпала лимит на революции. Но все же, как говорил французский социалист Жан Жорес, “революция – это варварский способ прогресса”.
Мартин ШАККУМ,
президент фонда “Реформа”
