Идущие в последние дни процессы в рядах оппозиции привлекают к себе внимание аналитиков теперь уже в контексте изменений во властных структурах в связи с изгнанием Лебедя.
Последние шаги Зюганова, Селезнева и других по поддержке черномырдинского правительства практически по всем основным вопросам и их готовность к конструктивному сотрудничеству с ним, заявление Руцкого о намерении примириться с президентом и правительством, а также обозначение Бабуриным своего резкого дистанцирования от Народно-патриотического союза дают основания для некоторых серьезных выводов о судьбе оппозиции.
Во-первых, оппозиция народно-патриотических сил, которая, уже можно однозначно утверждать, состоит всего лишь из КПРФ во главе с Зюгановым, перестала быть антисистемной силой. Она, по многим вопросам солидаризируясь с властью, перестала рассматриваться как радикальная альтернатива нынешней власти. Этот сдвиг оппозиции можно было бы оценить как величайшее достижение нашей неокрепшей демократии, если бы он произошел в условиях экономического подъема и свидетельствовал бы о преодолении громадного разрыва между богатыми и бедными, как это происходило со многими западными странами с давно устоявшимися демократическими институтами и ценностями. Подобный сдвиг смог бы расширить социально-политическую базу проводимых реформ и стабилизировать политическую систему. Но если в экономике и социальной жизни не происходит реальных процессов, подталкивающих КПРФ к подобным действиям, это означает, что данные шаги лидеров оппозиции продиктованы их личными интересами и, видимо, являются результатом сделки заключенной между старыми элитными группами, представленными верхушкой КПРФ, и другой частью слегка обновленной старой элитной группы, представленной руководством нынешнего правительства.
Во-вторых, из всего сказанного вытекает очевидный факт, что в случае продолжения кризисного развития нашей страны в экономической и социальной сферах социальный протест, по всей видимости, будет проявлять себя, минуя нынешнюю КПРФ и ее мелких сателлитов.
В-третьих, именно по этой причине, на мой взгляд, ряд перспективных молодых политических лидеров, и в первую очередь из патриотической оппозиции (Бабурин), спешит дистанцироваться от нынешней официальной оппозиции, теряющей в глазах масс свой альтернативный характер.
В-четвертых, развитие политического процесса в России неизбежно потребует лидеров и структур, вокруг которых могут быть кристаллизованы центры социального протеста. В этом отношении скандальный уход генерала Лебедя автоматически превращает его в подобный центр кристаллизации протеста и в единственную серьезную альтернативу нынешней власти.
В-пятых, с начала экономических реформ все аналитики отмечали тот неоспоримый факт, что оппозиции не хватало лидера для использования слабостей власти и громадных издержек экономической реформы. Благодаря усилиям некоторых недальновидных политиков из окружения президента, озабоченных проблемами своего выживания, социальный протест и, в широком смысле, некоммунистическая альтернатива нынешней власти получили свою персонификацию в лице генерала Лебедя. Проблемы социальной справедливости и наведения порядка со времен ельцинской борьбы против коммунистической номенклатуры и ее привилегий не только не потеряли своей актуальности, но, наоборот, приобрели еще большую значимость для миллионов простых россиян. Вне властных структур не хватало обиженного этой же властью харизматического лидера. Нет сомнения в том, что в российской политической жизни ниша, долгое время занятая нынешним президентом в период его борьбы с коммунистами, окажется сегодня занятой обиженным генералом. Генералу остается лишь поблагодарить все три силы, которые усиленно толкают его на роль предводителя социального протеста и единственной альтернативы нынешней власти: близоруких чиновников из окружения президента, лидеров КПРФ и хозяев средств массовой информации, благодаря усилиям которых мы снова почувствовали возрождение агитпроповских методов распространения лжи и в результате – создание народных героев – защитников бедных и сирых.
Андраник МИГРАНЯН
