С проектом бюджета страны на 1997 год сложилась парадоксальная вещь: все им недовольны (кроме, естественно, составителей), но специалисты отмечают, что составлен он грамотно и разумно. Например, заместитель председателя бюджетного комитета Госдумы Александр Починок отметил: “Нынешний проект, безусловно, большой шаг вперед в деле составления бюджета. Он составлен профессионально. Можно сказать, что правительство наше кое-чему научилось”. Такую оценку услышать от думца – это надо заслужить. Всегда многотомный проект бюджета, вынырнувший из недр правительства, встречался в штыки думскими деятелями. И в Думе со злорадством ждали часа, когда прибудет в здание на Охотном ряду премьер для представления финансового плана жизни страны, дабы устроить ему (не плану, а премьеру) показательную публичную порку.
Эта осень – совсем иные настроения. Разумеется, в Думе не перевелись парламентарии с кровожадными наклонностями по отношению к правительству, но они теряются в толпе благосклонных. Даже непримиримые члены коммунистической фракции умерили свой оппозиционный пыл. Царствуют в Думе настроения: бюджет, представленный правительством, куда как хорош, продуман, просчитан, но…
Никак не обойтись без надоедливого “но”! У Александра Починка после “но” последовало: велики расходы на силовые структуры, мала доля расходов на культуру, образование, науку. В этом “но” – ни капли нового. Подобные претензии выдвигались парламентариями и к бюджету-95, и к бюджету-96. Однако Починок недоумевает вот по какому поводу: правительство никак не может занять определенную позицию по вопросу, какие расходы сокращать, а какие оставить в неприкосновенности?
Починок убежден: увеличить доходную часть бюджета невозможно! Не надо строить иллюзий, будто нас подстерегает экономический бум, удержать бы цифры на уровне этого года – было бы громадным достижением. Доходов больше, чем в 1996 году, нам не видать. Прикинем, откуда можно было бы добыть дополнительные деньги. Выжать больше налогов? Практика показывает: занятие это, во-первых, бессмысленное, а во-вторых – и это главное, – ведет лишь к скукоживанию производства. Заграница нам подкинет? У меня лично к внешним заимствованиям отношение подозрительное: и без того мы должны выплачивать умопомрачительные суммы долгов и процентов по ним, доставшиеся нам от великого и могучего Советского Союза, да плюс Россия успела назанимать. Лично я не стал бы еще туже затягивать долговую петлю.
Что еще? Бюджет последние три года спасался с помощью рынка государственных краткосрочных облигаций (ГКО). Банки кидались на эти облигации, как коты на валерьянку. Все в соответствии с древней рекламой сберегательной кассы: “Надежно, выгодно, удобно”. Но этой красивой жизни из-за снизившейся до цивилизованного уровня инфляции приходит конец. Минфин действует в этом секторе финансового рынка толково: расширяет основание пирамиды ГКО, сокращает объем привлекаемых средств, снижает доходность облигаций. Но это же означает, что возможность привлечения дополнительных средств отсюда практически исчерпана.
А между тем расходы государства растут. Вот где начинается головная боль! Расходы надо резать. И как ни режь, все равно приходится – по живому. При этом из года в год наблюдается одна и та же вещь. Все клянутся в любви к культуре, науке, образованию, но именно эти бюджетные статьи страдают, когда речь идет о нехватке денег. И в то же время расходы на армию растут. Экономически Россия и Соединенные Штаты (или объединенная Европа) несопоставимы: и валовой внутренний продукт у нас в “разы” меньше, и перспективы развития, в отличие от них, туманны. Но армию мы пытаемся (или вынуждены) как по размерам, так и по техническому оснащению держать на уровне западной. В результате все расходы на военные нужды явно не по нашему кошельку.
А армии все мало. Военный министр Игорь Родионов собирает пресс-конференцию за пресс-конференцией, чтобы довести до нас мысль: армия нищенствует, деградирует, разваливается (ряд устрашающих глаголов длинный), и все потому, что давно не видит живых денег. Хотя факты этому противоречат: культура из месяца в месяц получает не больше 10 процентов от запланированных средств, тогда как финансирование армии ниже 90 процентов не опускалось. (Правда, деятели из Минобороны вышибают слезу у публики другими цифрами: армия получает от нуля до 5 процентов).
Уж сколько разговоров о том, что пора нам определить оптимальный состав армии. Не помешало бы резко ее сократить, и какой сейчас удобный для этого момент: никто на Россию не жаждет нападать. Чтобы нейтрализовать подобные капитулянтские разговорчики, военные выдвигают аргумент: сокращать армию дороже, чем ее содержать. Родионов приводит в подтверждение расчет: “Чтобы расформировать мотострелковый полк, надо 48 миллиардов рублей, а чтобы он продолжал существовать в течение года – 14 миллиардов”. Завораживающие цифры. Но даже если они и верны (достоверность надо бы еще проверить), все равно этот и десятки других полков надо сокращать, поскольку 14 миллиардов за пять лет перекроют экономию, которую мы будем иметь в первые три года. Мы ведь не должны жить одним годом.
Приблизились к главной точке, которая и определяет стиль экономического поведения родного правительства. Ведомственный у него характер или финансовый – вот в чем вопрос. В правительстве существуют две группировки, которые можно было обозначить так – “финансисты” и “ведомственники”. Они отличаются как небо и земля. “Экономисты” – это вице-премьеры Владимир Потанин и Александр Лившиц, министр экономики Евгений Ясин, к ним примыкают председатель Госкомимущества Альфред Кох и вице-премьер Виктор Илюшин. Они ратуют за экономические методы политики. Их точка зрения: экономика – это единый организм и требует единых же мер воздействия и управления, а промышленность сама выплывает, если ей не мешать, ее подъем обеспечат предприниматели. Несколько бы облегчить налоговое бремя, и пойдут дела. Они настаивают на идее доведения финансовой и денежной систем страны до мировых стандартов. Они за жесткость бюджета, они выступают за снижение учетной ставки, что заставит потечь деньги в промышленность, в инвестиции.
И группа “ведомственников”, идейным вдохновителем которой можно представить первого вице-премьера Александра Большакова, так неожиданно взлетевшего в номенклатурные выси. Его идейными родственниками являются Владимир Родионов, глава Минтопэнерго, Игорь Родионов, глава военного ведомства, Анатолий Куликов, министр внутренних дел, Анатолий Зайцев, министр путей сообщения. Их не волнует, как там экономика развивается. Для них главное – обеспечить основную жизнь подведомственным или управляемым ими отраслям.
Яркий пример – предводитель этого ведомственного воинства Анатолий Большаков. Он возглавлял акционерное общество “Высокоскоростные магистрали”, которое разрабатывает проект железнодорожной линии от Питера до Москвы. А когда стал первым вице-премьером, предпринял меры, чтобы оживить эти работы. Но скажите, нужно ли нам сейчас тратить на это 35 триллионов рублей? При нашей-то нищете, при жутком дефиците средств? Ну будет кто-то добираться от берегов Невы до берегов Москвы-реки на три часа быстрее, чем на “Красной стреле”, – и это резко ускорит экономическую деятельность? В проекте высокоскоростной магистрали проявление коммунистической страсти к гигантским преобразованиям природы, это все равно что БАМ или поворот сибирских рек. Деньги угроханы, а грузы по БАМу не возят, и Каспий без сибирских вод стал угрожающе подниматься. Теперь вот высокоскоростная магистраль. Не случайно эту идею поддержал член коммунистической фракции парламента Юрий Маслюков, он в прошлом возглавлял Госплан СССР.
Начинаются бюджетные страдания.
Николай АНДРЕЕВ
