Специалисты знают, что существуют так называемые частотные (в них приводятся наиболее часто употребляемые слова) словари. Если бы такой словарь составлялся в наши дни, несомненно, на первом месте в нем стояло бы слово «реформы» – политические, экономические, социальные и пр. Но, когда берешь в руки хороший исторический роман, убеждаешься, что так в России было почти всегда. Классический пример, который у всех на слуху и который в состоянии привести даже нерадивый школьник, – царствование Петра I.
Главным условием достижения своей политической цели Петр усматривал в том, чтобы укрепить Россию экономически, а именно, создать на базе тех богатейших ресурсов, которыми обладала Россия, по-настоящему богатое, экономически крепкое государство, способное конкурировать со странами Запада не только в военном, но и в экономическом отношении.
Не эти ли цели стоят перед нашими экономическими реформами? Не этим ли ветром коренных перемен веет на нас со страниц романа А. Толстого?
Петровская эпоха канула в Лету, но ассоциаций тех далеких времен с нашими днями возникает множество.
“Василий Васильевич, загораясь улыбкой, взял со стола тетрадь в сафьяне, писанную его рукой: «О гражданском житии или поправлении всех дел, яже надлежит обще народу…»
– Великое и многотрудное дело, ежели бы народ весь обогатить, – проговорил он и стал читать из тетради: “Многие миллионы десятин лежат в пустошах. Те земли надлежало бы вспахать и засеять. Скот умножить. Русскую худую овцу вывести и вместо нее обязать заводить аглицкую тонкорунную овцу. Ко всяким промыслам и рудному делу людей приохотить, давая от того им справедливую пользу, Множество непосильных оброков, барщин, податей и повинностей уничтожить и обложить всех единым поголовным, умеренным налогом. Сие возможно лишь в том размышлении, если всю землю у помещиков взять и посадить на ней крестьян вольных. Все прежде бывшие крепостные кабалы разрушить, чтобы впредь весь народ ни у кого ни в какой кабале не состоял, разве – небольшое число дворовых холопей…
– Господин канцлер, – воскликнул де Невилль, – история не знает примеров, чтоб правитель замышлял столь великие и решительные планы. (Василий Васильевич сейчас же опустил глаза, и матовые щеки его порозовели.) Но разве дворянство согласится безропотно отдать крестьянам землю и раскабалить рабов?
– Взамен земли помещики получат жалованье. Войска будут набираться из одних дворян. Достаточных рекрутов из холопов и тяглых людей мы устраняем. Крестьянин пусть занимается своим делом. Дворяне же за службу получат не земельную разверстку и души, а увеличенное жалованье, кое царская казна возьмет из общей земельной подати. Более чем вдвое должен подняться доход государства…
– Мнится – слышу философа древности, – прошептал де Невилль.
– Дворянских детей, недорослей, дабы изучали воинское дело, надобно посылать в Польшу, во Францию и Швецию. Надобно завести академии и науки. Мы украсим себя искусствами. Населим трудолюбивым крестьянством пустыни наши. Дикий народ превратим в грамотеев, грязные шалаши – в каменные палаты. Трусы сделаются храбрецами. Мы обогатим нищих. (Василий Васильевич покосился на окно, где по улице брел пыльный столб, поднимая пух и солому.) Камнями замостим улицы. Москву выстроим из камня и кирпича… Мудрость воссияет над бедной страной.”
“– Страна, где население добывает себе пропитание плутовством, есть дурная страна… Русские купцы молятся богу, чтобы он помог им ловчее обмануть, они называют это ловкостью. О, я хорошо знаю эту проклятую страну… Сюда нужно приходить с оружием под полою…
Кукуйский уроженец, небогатый торговец Гамильтон, внук пэра Гамильтона, бежавшего некогда от ужасов Кромвеля в Московию, приблизился почтительно к беседующим.
– Даже имея несчастье родиться здесь, трудно привыкнуть к грубостям и бесчестию русских. Как будто они все одержимы бесом!..
Сидней, оглянув этого выходца, дурно произносившего по-английски, грубо и по-старомодному одетого, презрительно искривил губы, но из уважения к дому все же ответил Гамильтону: /p>
– Здесь мы жить не собираемся. А для крупной оптовой торговли, которую ведем, бесчестие русских мало имеет значения…
– Вы торгуете лесом, сэр?
– Да, я торгую лесом, сэр… Мы приобрели под Архангельском значительную лесную концессию.
Услыхав – лесная концессия, – голландец Ван Лейден приблизил к беседующим головекое, с испанской острой бородкой, крепкое багровое лицо, трущее тремя подбородками по накрахмаленному огромному воротнику.
– О, да, – сказал, – русский лес – это хорошо, но сатанинские ветра в Ледовитом океане и норвежские пираты – это плохо.– Открыл рот, побагровел еще гуще, из зажмуренных глазок выдавились две слезы, – захохотал…
– Ничего, – ответил высокий, костлявый и желтый Сидней, – мачтовое дерево нам обходится двадцать пять копеек, в Ньюкестеле мы продаем его за девять шиллингов…(четыре рубля пятьдесят копеек). Мы можем идти на риск…
Голландец поцокал языком: «Девять шиллингов за лесину!». ..– Русский царь владеет тремя четвертями дегтя всего мира, лучшим мачтовым лесом и всей коноплей… – Да, да, эта страна богата, как Новый Свет, богаче Индии, но, покуда ею правят бояре, мы будем терпеть убытки и убытки… В Москве не понимают своих выгод, московиты торгуют как дикари… О, если бы они имели гавани в Балтийском море, да удобные дороги, да торговлей занимались, как честные бюргеры, тогда бы можно делать здесь большие обороты…”
“– Скажите, сэр его величеству вот что: мы, англичане, полагаем, что счастье нашей страны в успехах морской торговли… Война – дорогая и печальная необходимость, но торговля – это благословение господне…
– Так, так, – поддакнул Петр. Его веселили шум и споры, и в особенности странные эти рассуждения иностранцев о государстве, о торговле, о пользе и вреде… О счастье! Чудно! – Ну, дальше, дальше говори, слушаю…
– Его величество король Англии и почтенные лорды никогда не утвердят ни один билль, если он только может повредить торговле… И поэтому казна его величества полна… Английский купец– уважаемое лицо в стране. И мы все готовы пролить кровь за Англию и нашего короля… Пусть его величество молодой государь не сердится, если я скажу, что в России много дурных и не полезных законов. О, хороший закон – это великая вещь! И у нас есть суровые законы, но они нам полезны и мы их уважаем…
– Черт те что говорит! – смеясь, Петр опрокинул высокий кубок на птичьей ножке.– Поговорил бы он так в Кремле…”
Отрывки из романа «Петр I»
читала с вами Л. КНЫШЕВА.
