Отдельные положения данной статьи были опубликованы в “Новой газете”. Предоставляем возможность нашим читателям познакомиться с аналитическим материалом Константина Затулина в полном объеме.
Константин ЗАТУЛИН
ЧТО ДАЛЬШЕ?
Операция на сердце президента, слава Богу, окончилась успешно. Однако мало кто в стране верит, что здоровье, а следовательно, дееспособность президента в таком возрасте могут резко улучшиться. Желая здоровья и долгих лет Борису Ельцину, люди, озабоченные судьбой России, должны вместе с нынешним президентом предусмотреть вероятность проведения внеочередных выборов не только при ухудшении, но и при нынешнем состоянии его здоровья.
Вопрос о возможности президентских выборов до истечения срока полномочий нынешнего президента, т.е. до 2000 года, важный сам по себе, имеет еще большую значимость для тех кандидатов в президенты, чьи претензии на пост публично не сформулированы, а силы не отмобилизованы. Неопределенность порождает как риск фальстарта, так и опасность опоздать в создании необходимой предвыборной коалиции, в противодействии усилиям других кандидатов.
Сложившийся во время болезни президента союз между правительством и Думой может быть легко разрушен в результате острого внутриполитического кризиса (экономического коллапса, волны забастовок, армейских бунтов, катастрофического развития ситуации на Северном Кавказе) при попытке властей и оппозиции переложить друг на друга ответственность. В условиях нарастающего давления снизу оппозиция с трибуны Государственной Думы обостряет вопрос о недееспособности власти, недоверии правительству и необходимости новых президентских выборов. В принципе у правительства в этом варианте сохраняется возможность продлить себя, если Дума будет распущена действующим президентом, а ее новые выборы он не назначит. Но в этом случае власть попадает в серьезнейшую, я бы сказал, катастрофическую зависимость от лояльности Вооруженных Сил, правоохранительных органов и честолюбивых регионов (нет особых оснований верить в такую безоговорочную лояльность, особенно после выборов глав на местах).
Скорее, партия власти предпримет последнюю попытку консолидироваться, “переведя стрелки” с внеочередных президентских на внеочередные парламентские выборы. Для потенциальных наследников нынешнего президента эти выборы будут чрезвычайно важны как первый этап, “праймериз” будущих президентских выборов. Ведь ясно, что с проведением выборов в Государственную Думу всякие резервы внутриполитического маневрирования будут исчерпаны: подъем и успокоение страны не достигаются думскими выборами, они дают лишь передышку до главного испытания президентскими выборами или диктатурой. Не участвующий во внеочередных парламентских выборах, скорее всего, не участвует в будущих президентских выборах, когда бы они не состоялись.
К весне 1997 года боевые порядки каждого серьезного претендента должны быть построены, хотя это совсем не означает, что претендент должен публично признаться в своих намерениях. О его намерениях должны говорить все, кроме него самого.
СУДЬБА ПАРТИИ ВЛАСТИ БОРИСА ЕЛЬЦИНА
С перестроечных времен до наших дней власть в Российской Федерации была солидарной, консолидированной лишь однажды, на относительно короткое время – в период борьбы с союзным руководством, противостояния с ГКЧП и Михаилом Горбачевым. В 1994 году, когда прошли первые страхи от “недодемократической” Думы, президент и правительство обрели в Иване Рыбкине проводника своих интересов, что, с учетом спикерства Владимира Шумейко в Совете Федерации, предоставило верховной российской власти возможность свободного творчества в сфере государственного управления. К сожалению, президент и правительство, начав войну в Чечне, упустили шансы, предоставленные консолидацией власти для объединения общества и в скором времени, после выборов 1995 года в Государственную Думу, вынуждены были уступить оппозиции часть власти. Место до неприличия услужливого Владимира Шумейко занял компромиссный Егор Строев, а место компромиссного Ивана Рыбкина – неудобный Геннадий Селезнев, превративший Государственную Думу в штаб оппозиционного кандидата на президентских выборах 1996 года. Болезнь президента вызвала потребность в дальнейшем дележе власти, появлении консультативной “группы четырех”.
Первый срок президентства Бориса Ельцина характеризовался постоянной, иногда непримиримой борьбой в его окружении, в его собственной партии власти. Эта борьба достигла такого масштаба, что в интересах самосохранения некоторые, в прошлом близкие сотрудники президента, в начале 1996 года публично настаивали на отказе Бориса Ельцина от выдвижения своей кандидатуры на выборах (как утверждали Гайдар, Бурбулис и др.: “чтобы отнять у коммунистов удобную мишень”). Затем в условиях противостояния “кто – кого” с оппозицией последовал период мобилизации всех сил партии власти. Между первым и вторым турами, как известно, пришлось пойти на дополнительное рекрутирование во власть Александра Лебедя. Однако еще до окончательного решения судьбы президентства в России схватка между соперничающими группировками двора привела к новым крупным выбросам, исходам из окружения президента (Грачев, Сосковец, Коржаков, Барсуков, Егоров).
Президент пытался продолжить тактику “разделяй и властвуй”, используя в качестве противовеса Черномырдину-Чубайсу своего нового помощника Александра Лебедя. Возможно, это, как всегда, удалось бы президенту, однако частичная потеря трудоспособности подстегнула быстрое наступление “третьего тура” – борьбы за престолонаследие.
Борьба за наследство Бориса Ельцина означает окончательный приговор складывавшейся в течение нескольких лет его партии власти. Отныне между основными крыльями партии власти возможны лишь тактические, временные, но не долгосрочные договоренности. В условиях борьбы наследников между собой для них становятся допустимыми альянсы с вчерашними врагами партии власти, с оппозицией. Более того, вчерашний враг оказывается ближе вчерашнего союзника (один из наиболее свежих примеров – поддержка, оказанная Чубайсом и центральным телевидением в Краснодарском крае непримиримому антиельцинисту Николаю Кондратенко в пику Николаю Егорову, предшественнику Чубайса).
Основные контуры новой конфигурации власти в России стали складываться до отставки Александра Лебедя. Преимущественные, по Конституции, права премьера на исполнение полномочий президента сделали его, пусть формально, ключевой фигурой и для коллег по партии власти, и для оппозиции. Виктор Черномырдин балансирует и примиряет: с одной стороны, Анатолия Чубайса с его “Выбором России”, с другой – КПРФ Геннадия Зюганова и Думу Геннадия Селезнева (пресса одновременно злословит о “Чернозюганове” и об “идеях Чубче”). Вряд ли у кого есть сомнения, что этот союз, хоть и непрочный, создан главным образом для удержания на дистанции от стартовых позиций всех других возможных претендентов в борьбе за власть. То есть Александра Лебедя и Юрия Лужкова.
До тех пор, пока Александр Лебедь исполнял обязанности секретаря Совбеза, он был главным диссидентом в самой партии власти, магнитом для недовольных внутри нее самой. С его уходом на эту роль становится некому всерьез претендовать, кроме Юрия Лужкова. (Правда, потенциальным выразителем недовольства курсом изнутри партии власти может быть Совет Федерации. Однако до сих пор Егор Строев не занимал активную позицию, выглядел скорее союзником Юрия Лужкова, чем конкурентом на его роль.)
Такое положение Юрия Лужкова – “сидящего на колесе”, ожидая своего часа в гонке по вертикали, – создает ему особые возможности именно благодаря беспринципности и непрочности коалиции Чубайс-Черномырдин-Зюганов (следует отметить возросшую самостоятельность действий регента Анатолия Чубайса, его демонстративный отказ от выхода из членов “Демвыбора России”, что при наличии НДР означает претензию на отдельную от Черномырдина политическую опору).
Самые последние события – раскрытый на страницах “Московского комсомольца” секрет полишинеля, назначение Бориса Березовского в Совет безопасности, всколыхнувшее не только общественность, но и уже ко всему привыкшее чиновничество, – способны стать бикфордовым шнуром для подрыва коалиции Черномырдина. Руководству КПРФ, и так явно перебравшему по части конформизма с существующей властью, грозит утрата доверия со стороны избирателей. Не исключено, что Виктору Черномырдину будет предложено избавить его от претендующего на диктаторскую роль регента (демарши Думы, митинги и демонстрации протеста, намек на растущее недовольство военных). И не исключено, что на этом этапе премьер предпочтет союз с Думой и коммунистами союзу с Чубайсом.
Момент чрезвычайно ответственный. Тот из претендентов – Черномырдин, Лужков или Зюганов, – кто возглавит кампанию по изгнанию Лжедмитрия из Кремля и освобождению Бориса Ельцина из “подмосковского Фороса”, может тем самым сделать самую главную заявку на победу на будущих президентских выборах, затмить в сознании избирателя образ изгоняющего бесов Лебедя (эта роль как будто написана для мэра Москвы).
ВОЗМОЖНОСТИ И РОЛЬ ОППОЗИЦИИ НА ВЫБОРАХ
Применительно к перспективе досрочных выборов вся существующая в России парламентская и внепарламентская оппозиция делится на две части: имеющих серьезные самостоятельные шансы (КПРФ и ее союзники по Народно-патриотическому союзу; конгломерат сторонников А.Лебедя) и обреченных на вспомогательную или отвлекающую роль (“Яблоко”, ЛДПР, Российский общенародный союз С.Бабурина и т.д.). Судьба последних в конечном счете – подороже оказать свою поддержку фаворитам. Поэтому в своем прогнозе выборов поведение отстающих или не участвующих можно не рассматривать отдельно – достаточно рассмотреть его в контексте избирательной кампании основных претендентов.
Коммунистическая партия Российской Федерации, выступившая в оппозиции на авансцену после осеннего кризиса и думских выборов 1993 года, является, по моему глубокому убеждению, не столько воспреемником и продолжателем коммунистической идеологии, сколько побочным продуктом антисоциальных гайдаровских реформ (коммунистическая фразеология служит ей так же, как рудименты в названиях тиражам “Комсомольской правды” и “Московского комсомольца” – чтоб покупали). КПРФ вросла в существующую политическую систему и призвана в ней на чрезвычайно важную роль: собирать под своим зонтом недовольных властью, погашать в себе наиболее опасные, разрушительные для системы вызовы. Для руководителей КПРФ характерно желание не столько опереться на “трудящиеся массы”, сколько перетянуть на свою сторону служилую бюрократию – такую же бывшую партноменклатуру, как Геннадий Зюганов или Геннадий Селезнев.
С моей точки зрения, можно было бы только радоваться такому генезису коммунизма в России, если бы не два огорчительных обстоятельства. Во-первых, в своем сговоре с нынешним правительством депутаты фракции КПРФ зашли гораздо дальше, чем им следовало, именно тогда, когда в обстановке всеобщего кризиса их собственные избиратели ждут от них требовательности – “чтоб карась не дремал”. (Выборы 1995 года уже зафиксировали феномен “Трудовой России”. Уверен, что на любых следующих выборах влияние радикально-коммунистических групп возрастет. Да и может ли быть иначе, если Приморский обком КПРФ собирается лишь на десятый день парализовавшей регион забастовки для того, чтобы определить свое к ней отношение.) Своей невзыскательностью руководство КПРФ помогает консервировать самое слабое и самых слабых в правительстве.
Во-вторых, КПРФ, особенно до выборов 1996 года, очень медленно трансформировалась в политическую силу, осознающую современные национально-государственные интересы Российской Федерации. Интернационализм бывшей КПСС сыграл злую шутку с коммунистами России, загубившими свои шансы на выборах бездарной попыткой денонсации Беловежских соглашений. После выборов с созданием Народно-патриотического союза процесс превращения в национал-коммунистов пошел быстрее. Однако до сих пор у руководства КПРФ нет соответствующей нашему времени доктрины национальных отношений в России, плана национально-государственного переустройства и рецептуры выхода из кризиса в Чечне.
Поражение коммунистов на выборах 1996 года, подтвердившее незыблемость политического режима в России, могло превратить КПРФ в уходящую политическую силу, не способную претендовать на высшую, президентскую власть в 2000 году (КПРФ в этом случае продолжала бы оставаться ведущей партией оппозиции, оказывала бы, как Итальянская компартия во времена Берлингуэра или Французская при Марше, серьезное влияние на формирование правительства, местной администрации, внутреннюю и внешнюю политику страны). Однако скоропостижный кризис власти после выборов, невозможность или нежелание правительства и администрации в этих условиях вести наступательную борьбу против изученной и вроде бы удобной в роли противника компартии очень быстро привели к возрождению веры руководства КПРФ в свои силы, достижению успешных результатов на выборах глав администрации в краях и областях.
КПРФ и Народно-патриотический союз не могут не выдвинуть вновь кандидатом в президенты Геннадия Зюганова – тогда, когда это будет наверняка, т.е. досрочно, но не раньше весны 1997 года. В ожидании “зимних холодов и изматывания противника” тактика КПРФ состоит в одновременном поддержании статус-кво в стране и собственного образа главной и единственной партии оппозиции. В целом удалась попытка сохранить под началом коммунистов предвыборную коалицию (в ближайшее время следует ожидать попыток принудить вернуться в нее С.Бабурина и его сторонников). Наиболее удобным для КПРФ противником на будущих выборах остается многолетний премьер Виктор Черномырдин, что и предопределяет желание сохранить его до выборов во что бы то ни стало. Наоборот, наиболее опасным и непредсказуемым конкурентом КПРФ считался Александр Лебедь, в чьей отставке Государственная Дума сыграла не последнюю роль.
До сих пор коммунисты проявляли сдержанность в оценке деятельности мэра Москвы Юрия Лужкова. Но не приходится сомневаться, что в случае его выдвижения руководство КПРФ использует все свои организационные, а кое-где теперь и административные возможности на местах для борьбы с неудобным и сильным соперником. Уже на раннем этапе, в начале 1997 года, вполне возможна конкуренция между Юрием Лужковым и руководством КПРФ за влияние в Совете Федерации, за симпатии избранных губернаторов-оппозиционеров.
Нет никаких сомнений, что Александр Лебедь будет участвовать в президентских выборах, когда бы они не состоялись (другой вопрос, в каком состоянии подойдет к старту он сам и его экипаж). Успех Александра Лебедя на выборах 1996 года явился следствием не только разочарования избирателей традиционными “красными и белыми”, но и результатом самообмана, в который впали деловые круги, часть связанной с Чубайсом новой элиты, в попытке приручить на будущее союзника. Как известно, многие разочарованы, если не испуганы неблагодарностью генерала и теперь вовлечены в козни против его политического будущего. С другой стороны, если бы выборы состоялись сейчас, Лебедь привлек бы чрезвычайно много голосов (сам он понимает бренность славы, силу противодействия и потому торопит события). Получается, что у Александра Ивановича много анонимных голосов и мало конкретных влиятельных сторонников.
Провал всех кандидатов Лебедя на губернаторских выборах лишний раз удостоверяет, что политическое окружение генерала Лебедя чрезвычайно бедно на лица, а его структуры слабы, запутаны, раздираются противоречиями. Можно заранее ожидать, что любые попытки утвердить ячейки сторонников Лебедя на местах или взбунтовать левоцентристские фракции Государственной Думы будут жестко пресекаться КПРФ и ее союзниками. Скорее всего, Лебедь должен был бы пойти на партнерство с Григорием Явлинским – незапятнанным властью, признанным как эксперт в экономике – и сделать таким образом прививку своей поросли в регионах. Вместо этого Лебедь демонстрирует близость к Коржакову, что, может быть, внешне эффектно, но приносит обоим больше вреда, чем пользы.
В этом и есть главная проблема. Она в самом Лебеде. Он стремится во власть, готов ради нее на что угодно, способен извлекать выгоду из ничтожности своих противников. Но достаточного опыта рутинной политической работы у него нет, желания формировать команду не из сослуживцев и ординарцев – тоже. Если власть и думская оппозиция сделают должные выводы, перестанут предоставлять Лебедю поводы для соискания лавров спасителя страны, его движение вступит в полосу отлива. До сих пор все было почти наоборот.
КЛУБ КАНДИДАТОВ В ПРЕЗИДЕНТЫ. ВСЕ, КРОМЕ ОДНОГО
Среди безусловных участников досрочных президентских выборов – Виктор Черномырдин, Александр Лебедь, Геннадий Зюганов. Вполне возможно участие в первом туре Григория Явлинского, Владимира Жириновского, Александра Руцкого, Владимира Шумейко, а также приправы из экзотических кандидатов, придающих всему действу чесночный привкус (Боровой, Брынцалов и т.д.). Могли бы попробовать свои силы, но, скорее всего, воздержатся Борис Немцов, Анатолий Чубайс, Анатолий Куликов, Егор Строев, Эдуард Россель, Сергей Бабурин, Евгений Наздратенко.
По аналогии с прошлыми президентскими выборами, можно было бы ожидать, что при таком списке кандидатов неизбежен второй тур с выходом в него Геннадия Зюганова и Виктора Черномырдина. Однако при сохранении нынешних тенденций в политике и экономике совсем не исключено, что дела в стране примут такой крутой оборот, что выбирать во втором туре придется между Геннадием Зюгановым и Александром Лебедем. Прежде всего, несмотря на всем известное решительное красноречие Виктора Степановича, он не выглядит человеком, способным найти выход из кризиса. Способность занимать две точки зрения одновременно (за мир в Чечне и территориальную целостность России и т.д.) до сих пор приносила Черномырдину дивиденды и при дворе и в Думе, но никак не улучшала ни качество правительственных решений, ни положение в стране. Руководитель правительства, находящийся на своем посту с конца 1992 года, сам дал публичную оценку своей деятельности, сказав на всю страну, что “дальше ехать некуда”. Во-первых, к моменту выборов мы, видимо, уедем еще дальше, а во-вторых, сомнительно, что оппозиционные кандидаты в ходе избирательной кампании не напомнят премьеру о его достижениях. Партия власти Бориса Ельцина, и так сокращающаяся как шагреневая кожа, сильно рискнет, сделав ставку на победу Виктора Черномырдина на выборах президента России.
Возможности и влияние Александра Лебедя и Геннадия Зюганова за последнее время возросли, хотя и непропорционально, и в разных плоскостях. Геннадий Зюганов не утратил свой электорат и может теперь опираться на поддержку избранных губернаторами сторонников Народно-патриотического союза. Александр Лебедь совершил положенный подвиг, стал жертвой интриги и заставил о себе спорить с утра до вечера. Досрочные выборы в такой обстановке – это их шанс, и они оба будут бороться за победу до конца.
Все остальные кандидаты своим участием в гонке будут просто напоминать о себе, зарабатывать приданое для брака между турами. Пресные политические будни западных демократий создают время от времени неожиданный шанс для аутсайдера, “темной лошадки”, путающей все прогнозы своим бурным финишем (конечно, такая возможность появляется при наличии хотя бы относительно независимых средств массовой информации, читающей публики и традиции честного подсчета голосов). В нашем случае нет тех крепостей, которые бы уже не взяли наши политические лидеры, нет скандалов, в которых они бы не поучаствовали, и нет, таким образом, средства растолкать и обойти группу фаворитов.
За одним исключением. Если в борьбу не вступит “больше, чем просто мэр” – Юрий Лужков.
ПРЕЗИДЕНТ ЮРИЙ ЛУЖКОВ: “ПРОТИВ” И “ЗА”
Верность мэра Москвы президенту России была и остается до последнего времени редким явлением для политических нравов пореформенной России. Как постоянная величина взаимоотношения мэра и президента подвергались испытаниям, но не в 1991, 1993 или 1996-м, когда решалась судьба Бориса Ельцина. Хотя на голову Юрия Лужкова как гром среди ясного неба “падал снег”, в конце концов президент удерживал своих опричников от сведения на всякий случай счетов с самым могущественным из своих союзников. До выборов 1996 года Юрий Лужков отвергал всякие подозрения в стремлении занять высший пост в государстве. На каком же основании вычеркивать его из списка кандидатов теперь, после выборов, когда у Бориса Ельцина нет, кроме истории, политических противников, а есть только наследники? Уважение к делу переустройства России в согласии с лояльностью к нынешнему президенту не исключает, а даже предполагает выдвижение Юрия Михайловича на президентский пост по окончании эры Ельцина. При этом стоит подчеркнуть, что Юрий Лужков – единственный из потенциальных “будущих президентов”, объективно заинтересованный, чтобы новые выборы состоялись как можно позже, как можно ближе к 2000 году (хотя он уже сейчас должен замечать приготовления других кандидатов).
Обладает ли необходимым опытом мэр российской столицы, десятимиллионного государства в государстве? Безусловно. Есть ли у него возможности, влияние, средства? Странный вопрос, когда все дороги ведут в Москву – наиболее мощную, лучшую и потому большую часть России. Как у Лужкова со здоровьем? Будь сегодня Коржаков на прежнем месте, он, пожалуй, усмотрел бы в фантастической активности футболиста, моржа и теннисиста Лужкова скрытый упрек здоровью президента.
Основные сомнения в кандидатуре Лужкова сводятся к тому, что он москвич, мэр Москвы, а не Урюпинска или Вышнего Волочка. Принято считать, и особенно в среде яйцеголовой интеллигенции, не покидающей пределов Садового кольца, что Москва, а значит, и Лужков вызывают раздражение провинции. Предварительные итоги губернаторских выборов говорят о том, что если в глубинке и не любят москвичей, особенно яйцеголовых, то слово и дело Юрия Лужкова ценят много выше любого другого. Иначе всевозможные кандидаты не выстраивались бы в очередь пожать ему руку перед объективами, а Александр Руцкой не поторопился бы заверить, что будет делать жизнь курского губернатора с мэра Москвы.
Что же еще витает, омрачая кандидатуру Лужкова? Ничего серьезного, кроме бледных намеков, полуподавленных страхов и политэкономических пристрастий. Спекулянты считают московскую экономику слишком командной, анпиловцы – слишком спекулятивной: мэр в это время спасает от показательного разорения ЗИЛ и готовит к обращению муниципальные ценные бумаги. Только безумец может требовать, чтобы Лужков дарил цветы Новодворской, лобызался с Чубайсом или шел на маевку с Тереховым и Ниной Андреевой.
Аргументы в пользу участия Лужкова в смотринах на президента выглядят гораздо более весомо. Прежде всего, никто в стране не обладает такой легитимностью, устойчивостью на своем посту, как мэр Москвы, назначенный на следующие четыре года подавляющим большинством граждан города (еще раз подчеркну, что именно это обстоятельство позволяет мэру не суетиться, не торопиться в наследники). Во всем мире только Украина верит, что Лужков “не может сметь свое суждение иметь” в тех вопросах, которые не касаются московского водопровода и канализации. Теоретически можно себе представить, что конкуренции ради противники Лужкова из партии власти могут повести контригру против него, осложняя жизнь в Москве и тем дискредитируя ее правительство. Но Кремль в Москве, а не наоборот. Центральная власть откровенно слаба и скомпрометирована, а столичные гномы набрали слишком большую силу, чтобы сомневаться, в чью сторону полетят камни. До сих пор все попытки вырыть Лужкову яму кончались тем, что гробокопатели сами в нее попадали.
Принятый везде и всеми, Юрий Лужков, однако, не несет ответственности за основные ошибки и преступления центральной власти. Не он придумал шоковую терапию, отказывался от Советского Союза, приказывал танкам стрелять по Белому дому или отправлял войска в Чечню. Лужков жил и даже был мэром (или на пути к мэру) в эти времена, но подчиняя Москву России, не оставлял для внимательных людей сомнений в том, что лично он нашел бы лучший выход из ситуации. Достаточно вспомнить его отношение к героям приватизации или инициаторам чеченской бойни.
С другой стороны, завершение в ближайшие годы строительства храма Христа Спасителя, реконструкции Лужников и Манежной площади, обустройства кольцевой автодороги – рукотворных памятников московскому мэру – придаст дополнительное обоснование претензиям Москвы на право обустроить Россию. В этой борьбе Юрий Лужков не имеет права не участвовать, поскольку приход непредсказуемого политика на высший пост в государстве может иметь для московских дел непредсказуемые последствия.
До сих пор был скудный выбор: Зюганов – предсказуемый политик с предсказуемыми (погибельными) последствиями для России в случае его избрания; Лебедь – непредсказуемый политик с непредсказуемыми последствиями и Черномырдин – вообще не политик. Пора перейти лужковский мостик, зайти в Третьяковскую галерею и разместить портрет Лужкова по соседству с “Тремя богатырями”.
Люди в стране уже чувствуют, что выдвижение Юрия Лужкова началось. Вряд ли такая конкуренция обрадует сторонников Виктора Черномырдина, Геннадия Зюганова или Александра Лебедя. Можно ожидать попытки отговорить Юрия Михайловича, используя для этого президента, попавшего в зависимость от здоровья, Чубайса и Черномырдина (сомневаюсь, однако, что президент не ограничится просто протокольным увещеванием, тем более, что формального повода даже для этого нет). Публичных наездов со стороны Анатолия Чубайса можно только желать (думаю, что Анатолий Борисович предпочтет скрытые противодействия, используя свои возможности в деловом мире и на телевидении). Мы говорим “правительство” – подразумеваем “Черномырдин”, говорим “Черномырдин” – подразумеваем “правительство”, но и здесь, скорее всего, не следует ждать открытой оппозиции (правительство далеко не так однородно, как принято считать, многие министры предпочтут позицию “над схваткой”). Не приходится на первых порах излишне рассчитывать на симпатии руководства Вооруженных Сил, которые будут демонстрировать лояльность формальному преемнику, то есть Черномырдину (хотя союз Черномырдина с Чубайсом вряд ли увлечет офицерский корпус). Думаю, что органы внутренних дел и безопасности, натерпевшиеся от огульной критики, организационной чехарды и недофинансирования, будут сочувствовать приходу “крепкой руки”.
Очень важно для мэра Москвы закрепить свою дружбу с коллегами по Совету Федерации, и прежде всего со спикером Егором Строевым. В Думе возможными союзниками Лужкова может быть “Яблоко” или его часть (Задорнов, Лукин), “Российские регионы”, С.Бабурин и, как ни странно, ЛДПР Жириновского (в самой специфической форме). В основном, конечно, Государственная Дума будет вновь работать на Геннадия Зюганова.
Деловые круги Москвы и России (а это в значительной степени одно и то же) в случае дальнейшего раскола партии власти, выдвижения Черномырдина и Лужкова одновременно окажутся перед выбором, который они очень не хотели бы делать. Можно предположить с их стороны настойчивые советы Юрию Михайловичу обождать, не торопиться. Сами по себе эти советы могут затянуть необходимые шаги по созданию предвыборной коалиции Лужкова. Однако в случае выдвижения крупнейшие банковские и торгово-промышленные структуры будут вынуждены сделать обязательную, основную или дополнительную, ставку на кандидата Лужкова. Особенно если команда Лужкова будет усилена некоей символической для них фигурой (Явлинским или Задорновым или кем-либо из их собственной среды). Позиция деловых кругов будет существенно важной в дальнейшем освоении и подчинении телевизионного пространства. К сожалению, за исключением московского и второго каналов, здесь не все так благополучно, как кажется на первый взгляд. Избирательному штабу Лужкова, вероятно, будет необходимо обращаться к наиболее крупным фирмам – держателям телевизионного эфира через голову саботирующих кандидата хозяев телевидения.
Не приходится сомневаться в авторитете московского мэра у наших соотечественников за рубежом. Руководство стран СНГ и Прибалтики, за исключением, пожалуй, Белоруссии и Грузии, будет оказывать моральную поддержку Виктору Черномырдину (Украина – не только моральную). Запад пока старается не замечать в мэре Москвы кандидата в президенты России, предпочитая обсуждать статус-кво (Черномырдин) или “пожарный вариант” (Лебедь). Как бы то ни было, Запад не сможет обосновать выбор между Черномырдиным и Лужковым, воздержится от окончательных оценок.
Все вышеизложенное приводит к необходимости приступить к формированию общефедеральной структуры (партии, движения) в поддержку будущего выдвижения Юрия Михайловича Лужкова в Президенты Российской Федерации. Нынешняя сильная и профессиональная команда Московского правительства способна сыграть в этом процессе основную роль, но необходимость привлечения политических союзников, региональных элит не подлежит сомнению. Условием здесь может быть только готовность союзников отказаться от взаимных амбиций, не навязывать Юрию Лужкову своих теорий, взглядов на Севастополь, Лукашенко или приватизацию. Это будет партия реализма, здравой экономики, верно понятых интересов новой Российской империи. Партия дела.
Учитывая, что “союз во имя Лужкова” должен быть готов принять участие во внеочередных парламентских выборах, нужно форсировать его регистрацию (закон требует не менее 6 месяцев существования для любой структуры, претендующей на выдвижение своего списка кандидатов в депутаты). Альтернативой созданию организации, а затем фракции как промежуточным шагам на пути к президентству может быть только приход Юрия Лужкова на пост председателя правительства Российской Федерации. Не отрицая полностью такого развития событий, хочу отметить, что без давления снизу, выражаемого через Совет Федерации или Государственную Думу, это вряд ли вероятно.
