“Выдь на Волгу:
Чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется…”
…То Лужков с Примаковым колоколом звонят по себе, обвиняя коварную администрацию президента в “беспрецедентном давлениии” на броуновское движение “Отечество – вся Россия”.
Друзья-товарищи подавлены тем, как изящно Сергей Доренко показал, что Юрий Михайлович частенько лукавит, а Евгений Максимович не то, чтобы здоров как первоклассник. Страшное и ужасное давление заключается в обнародовании нелицеприятных фактов, бросающих кружевную тень на славную репутацию заслуженных политиков. То есть все проблемы из-за нее, родимой. То есть репутации.
Энциклопедический словарь трактует “репутацию” как “создавшееся общее мнение о качествах, достоинствах им недостатках кого-либо или чего-либо”, а врач-психиатр Владимир Леви уточняет, что это “сказка, в которую верят взрослые”.
Само слово, вместе с понятием было заимствовано нашими предками у французов, которые еще два века тому назад устами писателя Бернардена Де Сен-Пьера сделали любопытное наблюдение, что репутация, хоть и является следствием поведения человека, однако очевидным образом несет на себе отпечаток “личной заинтересованности окружающих говорить о вас хорошо или плохо”.
Демократические выборы внесли свою лепту в развитие этого понятия, в результате чего у легко ранимой репутации появились две ипостаси: имидж и антиимидж. Первый является желанной целью выставившего себя на всеобщее обозрение индивидуума, а второй – неуправляемым продуктом жизнедеятельности беспокойного homo politicus.
Больше всего зависят от своей репутации именно публичные политики, которые мечут на прилавок общественного мнения не объективные таланты, типа голоса, слуха или умения быстро бегать, а в первую очередь человеческие качества.
Но! О личных качествах могут судить разве, что родственники, да друзья и коллеги, хотя сюрпризы преподносятся подчас и близкому окружению, а абстрактно далекая, но вполне реальная электоральная масса будет судить о народном избаннике на базе полученной с помощью зрения и слуха информации. А вот источником оной являются не только программные тексты или разоблачения и наговоры, но и внешность, манеры, речь, мимика и жесты.
Итак, главное, для успешной политической карьеры, обзавестись неким по-человечески привлекательным образом, который в состоянии вдохновить несчастный электорат на посещение избирательного участка, с последующим броском бумажки в пользу полюбившегося кандидата. Не менее важно победить антиимидж.
К примеру:
Геннадий Андреевич Зюганов
Имидж: настоящий борец за справедливость, последователен, спокоен, прост в обращении.
Антиимидж: тупая скотина.
Григорий Алексеевич Явлинский
Имидж: умный, образованный, интеллигентный, бескомпромиссный, с криминальными кругами, в отличие от коллег по ремеслу, не связан
Антиимидж: оторван от реальности, совсем не знает жизни (с криминальными кругами, глупый, не связан.
Юрий Михайлович Лужков
Имидж: крепкий хозяйственник, открытый, простой человек, не шибко грамотный, но свой в доску. Поддерживает пенсионеров и малоимущих.
Антиимидж: падок на лесть, непомерно честолюбив, гиперчувствителен к критике, живет по “понятиям”, склонен к ложному пафосу, “врун, болтун и хохотун”.
Анатолий Чубайс
Имидж: образован, работоспособен, ясно мыслит, целеустремлен, искренен, упорен в достижении поставленной цели.
Антиимидж: расхититель государственной собственности, по-большевистски фанатичен, ни в грош не ставит интересы простого человека.
Борис Ефимович Немцов
Имидж: рубаха-парень, бесхитростен, открыт, прост и демократичен, готов поднять страну из руин, да развернуться молодежи все никак не дают.
Антиимидж: фанфарон, пошловат, глуповат.
Сергей Степашин
Имидж: милый питерский интеллигент, порядочен, честен и неподкупен, образован.
Антиимидж: эмоционален, слаб, влияем, за базар не отвечает.
В реальности несчастный политический абитуриент может полностью соответветствовать как имиджу, так и антиимиджу, а может и ничему не соответствовать, но будущее его, тем не менее неразрывно связано с мнением о нем.
Посредником между избирателем и политиком являются вездесущие СМИ, без которых никто, ни о ком ничего бы не узнал. Но к ним, несчастным, и предъявляются беспрестанно досадливо угожающие претензии, поскольку имидж, штука эфемерная, а антиимидж, хоть и столь же эфемерен, но так прилипчив, зараза, что не отдерешь.
И тем не менее истинным виновником краха своего лучезарного образа является только и исключительно, его обладатель.
“Я не понимаю, к чему заниматься злословием, – писал великий Ницше, – Если хочешь насолить кому-либо, достаточно лишь сказать о нем какую-нибудь правду”. Чем, собственно и пытаются заниматься средства массовой информации. Причем ангажированность вовсе не исключает правдоискательства. Журналист и за деньги может работать в русле собственных убеждений, равно как и гнуть свою линию вопреки желанию работодателя.
Если тайное становится явным,
Главное – не нервничать. На диком же Западе в таких случаях принято пускать в ход огромный, накатанный и эффективный механизм, действующий внутри рекламно-информационной машины и носящий название Damage Control (Контроль ущерба).
Особенно четко эта машина работает в сытой Америке, где огласка какого-либо неприятного события, типа взрыва на большом химическом заводе, падения самолета мощной авиакомпании, супружеской неверности в звездной семейке или дачи взятки очень должностому лицу из Белого-пребелого Дома, может привести к полному финансовому краху не только отдельного персонажа, но и огромную корпорацию. А также может поставить жирную точку в политической карьере высокопоставленного чиновника, или обломать прибыльную акцию шоу-бизнеса. Это ведь не то же самая ситуёвина, когда у милой девушки вдруг лопается резинка от трусов и ее шикарные штанишки соскользывают на заплеванный пол трамвая (автобуса, троллейбуса, etc).
Работа специалиста по… (как бы это сказать по-русски…) “минимизации нанесенного ущерба”, представляет из себя нечто среднее между работой пресс-секретаря,и пи-арщика. Эксперт в этой области должен предвидеть каждый следуюший ход дотошной и коварной прессы, поскольку именно с досадной огласки и начинается любой скандалище, и его, специалиста, задача – подсказать пострадавшему, как свести ущерб к минимуму.
Независимо от того, как именно обыватель или журналист на самом деле относится к тому или иному поступку, он вынужден реагировать определенным, социально одобряемым образом, иначе он сам рискует подвергнуться остракизму со стороны своего окружения. Поэтому специалист по Damage Control’ю должен моментально рассчитать – кто и как будет использовать обнародованную информацию и путем привлечения личных связей попытаться купировать расспространение заразы на ранней стадии. Если снежный ком превращается в лавину, его задача помочь клиенту остаться в рамках наработанного имиджа, иначе рухнет все.
“В этом случае нужно принимать решения очень быстро”, – охотно рассказывает о специфике своей работы Нью-Йоркский асс по Damage Control Лесли Дарт, – “Я знаю когда должен быть готов материал для очередного выпуска газеты или журнала. Я знаю, с каким именно репортером нужно связаться.” Главное, она точно знает, что и кому надо говорить.
Прихваты (тамошние)
Любой американец, который хоть что-то собой представляет, имеет возможность обратиться за помощью к агентам, адвокатам и политическим советникам, которые организуют команды damage control. Клиентами могут стать и президент, пойманный с поличным, хотя бы и в политическом смысле; и кинорежиссер, обвиненный в соблазнении собственной дочери; рок-группа, против которой выдвинуто обвинение в подстрекательстве подростков к самоубийству; цари фармакологических компаний, чья продукция убивает обожающих лекарства американцев; респектабельный финансист, обвиняемый в хищении фондов компании или в развратных действиях по отношению к домашней прислуге; авиакомпания, чьи самолеты падают с неба.
У авиакомпании American Airlines есть “на вооружении” учебник в 72 страницы, которым ее руководящие работники пользуются для согласования всех действий во время последствий кризисной ситуации. Однако, можно иметь целую армию людей, отвечающих на телефонные звонки, и все равно они не будут в состоянии ответить на все. Чтобы разместить батальон журналистов, появляющийся во время подобных инцидентов, авиакомпания American Airlines построила конференцзал на двести мест и обеспечивает работу своего пресс-офиса круглосуточно.
Для успешного Damage Control’я необходим, в первую очередь, всеобщий “телефонный охват”: умение заранее договориться с теми, кому может позвонить представитель доставшей всех и вся “четвертой власти”, чтобы они говорили одно и то же.
“Пожар одного куста” может перерасти в лесной пожар, если репортеры услышат разные версии из своих “информированных источников”: они из этого могут раздуть новый скандал. Затем посылается “кавалерия” – пресс-секретарь, который является первой линией защиты, а уже после этого к публике выходит сам пострадавший, или лицо погоревшей компании, вооруженный просчитанной до мелочей версией произошедшего и подготовленной профессионалами Damage Control линией поведения. Задача – задобрить журналистов и ответить на все вопросы, дабы полностью исчерпать инцидент.
Дау Корнинг, в прошлом лидер среди производителей силиконовых имплантатов, представляет собой пример того, как не надо себя вести с масмедиа. Его компания, обвиненная в распространении некачественного товара, повела себя высокомерно и набросилась на своих критиков. Поведение ее руководителей было смехотворным и компания разорилась. Журнал Fortune сделал вывод: “Изначальный порыв Дау Корнинга подвергнуть прессу обструкции был самоубийственным”.
Одно из основных правил damage control: быть откровенным и приветливым. Когда социально значимые лица прячутся от проблем и крупных неприятностей, публика любит их меньше, считают эксперты. Чтобы не утратить любовь среднего человека, надо все время раскаиваться. Публика более благосклонна к тому, кто готов извиниться.
Высококлассные пресс-секретари, решающие проблемы Damage Control могут заработать от 20 до 50 тысяч долларов за оказание услуг в разгар скандала, и иногда получают плату за профилактические услуги – от 3 до 15 тысяч долларов в месяц – от знаменитостей, которые все время на виду.
Основные правила Damage Control:
1. Говорите правду сразу и одну для всех. “Пройди через критику и смирись с ней”, – советует Синди Адамс, известная журналистка, ведущая рубрику сплетен в “Нью-Йорк Пост”.
2. Извиняйтесь многократно и, по возможности, искренне.
3. Помните, что все будет забыто, как только разразится новый скандал. Как бы ни были велики ваши проблемы, вы всегда можете быть уверены, что кто-то другой находится всего на расстоянии одного неверного шага от более серьезных неприятностей.
А ты не трахайся с путанами…
Примером удачного Damage Control стала история, приключившаяся с Хью Грантом, накануне премьеры семейной мелодрамы под названием “Девять месяцев”.
Бедняга был застукан полицией в процессе французского поцелуя с минетных дел мастерицей, что американскими законами не поощряется.
Сразу после того, как актер был арестован и подвергнут процедуре снятия отпечатков пальцев за оральный секс с проституткой (шестьдесят долларов в час) во взятой им напрокат машине, Хью Грант, имея по законам штата Калифорния, право на один звонок, позвонил не маме или адвокату, а своему пресс-агенту Лесли Дарт. Как только Дарт повесила трубку в своем агентстве в Нью-Йорке, находящемся на расстоянии трех тысяч миль от места отсоса, она тут же принялась за дело. Быть арестованным всегда плохо, особенно за это, но для клиента, чей первый серьезный голливудский фильм “Девять месяцев” должен был вот-вот выйти на экраны всей страны, время не могло быть выбрано хуже. Минет минетом, но бизнес-то бизнесом…
Вряд ли все молодые американцы (да и пенсюки тоже) были так уж возмущены поступком красавчика Хью, но выразить открыто свою поддержку бедняге никто не осмелился, так что спасти несчастного могло лишь искреннее, чистосердечное раскаяние. Так решила его пресс-агент.
Немногим позже Грант перезвонил Дарт и прочел ей свое заявление, составленное по ее заказу. Оно было незамедлительно передано по факсу всем влиятельным средствам массовой информации страны. На следующий день скандальная история увидела свет на первых полосах всех мыслимых изданий обоих берегов континента. В одной и той же, заметим, версии.
Но самое тяжелое было впереди: уже были запланированы выступления Гранта в нескольких телевизионных передачах в рамках рекламной кампании “Девяти месяцев”.
“Мы все знали, что он не может выступить, допустим, в Tonight Show и не рассказать, что же произошло на самом деле”, – рассказывала впоследствие Лесли Дарт. – “Это было бы роковой ошибкой – и для Хью, и для Джея Лино, ведущего шоу.”
А потому, мастерски перемежая шарм и униженность, смазливый Грант публично извинялся в одном ток-шоу за другим.
Это был образцовый случай успешного damage control, настолько безупречный, что несчастный случай с Грантом не смог помешать “Девяти месяцам” собрать в совершенно ханжеских Соединенных Штатах семьдесят миллионов непахнущих долларов.
Роковое пятно на репутации
А вот история, произошедшая с другом Билли является примером недачной работы команды по Damage Control. Ущерб, нанесенный похотливой оглаской интимных отношений президента великой державы с упитанной стажеркой, не удалось свести к минимуму. Напротив, неверный рассчет на то, что независимый прокурор не решится обнародовать все детали этого интимного дела, привел к тому, что Клинтону пришлось не только публично лить крокодилову слезу, что уже само по себе унизительно, но и уворачиваться от обвинений в даче ложных показаний под присягой. Именно ложь стала поводом для постановки вопроса об импичменте. А ведь всего этого можно было избежать сознайся он сразу, что “бес попутал”.
Клинтону еще повезло, что никто не додумался записать на видео эротические экзерсисы первого лица просвещенного человечества. Если бы страна увидела как он возбужденно сопит и трогательно благодарит ретивую Монику за неожиданный успех секс этюда, женское население от него уж точно бы отвернулось.
Наш полит-истеблишмент пока не ведает, что такое Damage Control, во многом потому, что российский электорат не спешит верить ни плохому, ни хорошему. Вернее он верит только внутреннему чувству. У них рушатся карьеры, летят коту под хвост миллионные состояние, и все это только потому, что широкой общественности стали известны какие-то нелицеприятные факты, а у нас обнародуется компромат за компроматом и ничего не происходит. Трудящиеся не выходят на внеочередные демонстрации, а в “тусовке” и так знают, кто чего стоит и кто за кем стоит (каламбур).
И тем не менее позиция Скуратова была бы намного крепче, уйди он в отставку не доводя дело до показа злополучной порнухи, поскольку зрителя обломал не сам факт совокупления генпрокурора с девушками легкого поведения, а то, как это безобразно выглядело. Лучше было тихо уйти со сцены, на которую всегда можно вернуться, чем предстать пред всем народом пыхтящим пузатым самцом со слабой потенцией и своеобразным юмором.
Ковалев, в этом смысле поступил мудро. Когда он снова всплывет на поверхность, все уже сто раз забудут его банное выступление, тем более, что никаких данных экспертизы никто толком и не огласил, поскольку опытный юрист стремительно лег на дно и представители СМИ тут же забыли о его существовании.
Вся система Damage Control наглядно доказывает, что пресса трудно управляема, но легко манипулируема. Это относится, в равной степени, и к ним, и к нам. Просто российский потребитель информации, в отличие от американского, нутром чует, что все не так просто, и не торопится выносить приговор, а строит свое отношение к тому или иному персонажу на уровне “нравится” или “не нравится”.
Однако Damage Control, в каких-то своих аспектах присутствует и в нашей жизни, в том смысле, что одни люди владеют этим искусством, а другие – нет. Одни умеют изящно выйти из неприятного положения, а другие не могут, ведь правила Damage Control вполне укладываются в рамки элементарного здравого смысла.
Если бы Юрий Михайлович сразу признал, что прекрасно знает руководителя компании “Мабетекс” Беджета Паколи, и имел дела с этой фирмой, Сергей Доренко не поймал бы его на лжи.
А ведь “степень правдивости человека есть указатель степени его нравственного совершенства” – говаривал оплот русской культуры Лев Николаевич Толстой.
Если бы Евгений Максимович был изначально ласков с представителями СМИ, они бы, в свою очередь, были снисходительнее к его неизящным поступкам, типа отказа от встречи с президентом с последующей просьбой о ней. Однако журналистов он высокомерно грузит и откровенно побаивается, одним словом на контакт не идет, а потом заявляет, что стал жертвой беспрецедентного давления.
А ведь скажи он сразу, что по идеологическим причинам не считает возможным идти на встречу с Ельциным в одиночестве, к блоку “Отечество – вся Россия” не было бы претензий. Но экс-премьер вместо этого заявил, что не хочет ассоциироваться с политикой Кремля. То есть, если один, то ассоциируется, а если втроем на одного, то нет? Получилась ерунда и журналисты оттянулись. Теперь ребята из ОВР нуждаются в незамедлительной реставрации своего обезображенного суетливой непоследовательностью образа с помощью специалистов по Damage Control, коих в их окружении не наблюдается.
Ущерб, наносимый в России оглаской того или иного факта биографии того или иного социально значимого лица, очень трудно просчитать, поскольку существует сильный ценностный разрыв между образованной частью населения крупных городов и российской глубинкой.
Так в свое время недруги Бориса Ельцина, придав огласке его знаменитое падение с незнаменитого моста и растиражировав факт осквернения колеса заморского лимузина, на самом деле ничуть не повредили будущему Президенту, а лишь показали согражданам, что Борис Николаевич – свой, понимаешь, в доску: и за воротник в полный рост заложить может, и по дачам с букетами пошататься не дурак, да и на заокеанских коллег ему плевать с высокой колокольни. Метателям компромата следует помнить, что они еще дальше от народа, чем декабристы.
Тем временем ненасытный медиа-монстр просовывает свои высоко технологичные щупальцы в каждый угол общественной и личной жизни известных людей. Никому не подконтрольный интернет разносит информацию по всему миру и отключить в стране все телефоны вряд ли под силу будущему президенту России, кто бы он ни был. В результате с каждым годом социально значимым персонам будет все труднее сохранять репутацию незапятнанной и гордо нести в народ свой лучезарный имидж, потому что на каждого image-maker-а, найдется image-distractor.
Но это не так уж и страшно, потому что “каким бы тяжким позором мы себя ни покрыли, у нас почти всегда остается возможность восстановить свое доброе имя”, утверждал Ларошфуко. Врочем, когда знаток человеческих душ изрек это mot не было ни телевидения, ни интернета.
А, следовательно пора подумать и о русском варианте Damage Control, да, надеясь на бога, не плошать самому. “Предосторожность проста, а раскаяние многосложно” – предупреждал великий Гете.
М.ЛЕСКО
