АНДРЕЙ ДЕЛЛОС:
– Все последние выходные я практически полностью провел на стройке французского ресторана. Сейчас наступает самый важный момент в создании интерьера, когда из отдельных архитектурных элементов создается единая композиция. Учитывая невероятную сложность интерьера этого ресторана, мы не испытывали стопроцентной уверенности в том, что все это действительно сложится.
Художнику Александру Попову пришлось перелопатить десятки томов по готической архитектуре, которые я в течение года привозил со всех концов света. Мы теперь, по-моему, легко можем защитить диссертацию по готике. Все эти исследования не пропали даром. Попову удалось создать интерьер, который уж как минимум не имеет аналогов в нашей стране. Это совершенно фантастический средневековый замок со сводами и нервюрами, сложенный из старинных камней. Посередине зал с высоченным куполом, рядом – полуразрушенный фонтан с головой льва, из пасти которого льется вода. Со львом вообще отдельная история. Художники трудились над ним довольно долго и создали настоящее монументальное произведение. Мы подошли, посмотрели – настоящий шедевр средневекового искусства! Но вот какой-то очень новый. Я художникам говорю: “Ребята, надо его разрушать». Хожу целую неделю, уговариваю их, и, наконец, понимаю, что так можно ходить до бесконечности, потому что у них на него просто рука не поднимается. Они по маленькому кусочку откалывают и в ужасе смотрят на это. Ну их произведение! И тогда я беру в руки кувалду и начинаю колошматить ни в чем не повинное животное… Все в ужасе стоят и смотрят. У меня у самого в глазах ужас, но я понимаю, что другого выхода нет. Авторы стоят, чуть не плачут. Надо сказать, что лев оказался довольно крепким, я его бил по морде целый час. Зато теперь – посмотришь на останки бедного животного и сразу понимаешь: двенадцатый век!
Вот нам теперь и предстоит с Сашей Поповым ходить с кувалдой по одному из самых красивых интерьеров, которые я видел в своей жизни, и превращать его постепенно в историческое место, в руины. Но теперь я считаю, что все замки Луары, вместе взятые, по сравнению с нашим – это просто евроремонт.
Сейчас все основное время съедается именно этим. Интерьер действительно невероятно сложный и требует совершенно отдельного подхода. Вообще мы создаем, я бы даже сказал, институт, не имеющий доселе прецедентов. Открытие планируем на самое начало августа. Нам еще месяц нужен. Изощренность дизайна повлекла за собой необходимость проработки самых мелких деталей. Получилась такая башня из слоновой кости. Ну что говорить – увидите сами.
ВЛАДИМИР ЕПИФАНЦЕВ:
– С раннего детства я ничего не знал о сексе. Жил, как говорится, в потемках. А учителя в школе говорили, что секс – это плохо и что всякие там мальчишки, которые пишут на заборах нехорошие слова, дураки. Однажды, когда я нарисовал в тетради свою учительницу по математике голой, учительница по литературе, узнав про это, затащила меня в женский туалет и минут десять стегала по голой заднице старым телефонным кабелем. Поэтому уже тогда меня тянуло на пляж к кабинкам для переодевания. Да, я любил подглядывать. Ведь именно там можно увидеть все, оставаясь при этом невидимым. В этих кабинках мне открылась настоящая энциклопедия жизни.
Вот и в эти выходные я отправился именно туда, в Серебряный бор, правда, кабинки там не очень хорошие. Я приехал на пляж в шесть утра и тут же ржавым гвоздем проковырял дырку. А уже часа через три увидел первую посетительницу. О! Это была чудесная молодая девчушка с розовыми ягодицами и оранжевым лобком. Дальше, признаюсь честно, зрелище было не всегда приятное. Скоро в кабинку вошла старая бабка, та самая, которая уже давно меня преследует. Она сразу заметила, что за ней кто-то наблюдает. Вдруг откуда-то она достала настоящий китобойный гарпун и пронзила им фанерную стенку кабинки. Она меня насадила. Я взревел, как бешеный бабуин, еле-еле освободился от гарпуна и бросился бежать. А бабка гоготала мне вслед, продолжая метать свои гарпуны.
Вернувшись домой, я лег в постель и всю ночь плакал, как малыш, да еще разыгралась эта ужасная буря и ураган. Сквозь гром и молнии я слышал, как под моим окном смеялась эта старуха.
На следующий день, в воскресенье, я наблюдал страшные последствия урагана, вызванного той старой бабкой. Но я отправился в Сетуньский стан на фестиваль каскадеров, где произошло самое интересное. Один каскадер после первого же трюка разбился и умер. Но мне все равно жутко нравилось происходящее, и меня так возбудило шоу, что я выбежал на центр площадки, облил себя бензином и поджег. В эту минуту я тоже хотел стать каскадером. Но, к сожалению, моя спина очень сильно обгорела до мяса. А на следующий день затвердела и стала похожа на панцирь. Теперь все мои знакомые и коллеги по программе «Культиватор», в которой я сейчас работаю, называют меня «Панцирная спина».
ОЛЕГ НЕСТЕРОВ:
– В субботу первую половину дня я отслушивал очередную порцию старых виниловых пластинок семидесятых годов, ансамбль Кубанских казаков, «Лондонский рок» – сборник 72-го года, затем мне попались какие-то творенья трубача Докшицера, Владимир Высоцкий… Все это я прослушал, делая пометки, потому что новый «Мегаполис» будет немножко отличаться от старого, в чем все желающие смогут убедиться осенью.
А вторая половина дня была целиком и полностью связана с экстремами. Сначала мы выступали на празднике каскадеров. В районе Сетуни огромный массив, полулесной – полупарковый, полностью отдан каскадерам, у них там целый городок, крепости всякие… Там была сколочена огромная сцена высотой метров десять, на которой играли различные артисты, в том числе и мы, «Мегаполис». Потом было настоящее представление каскадеров. Мы видели разного рода трюки: стреляющую из базуки Каплан, бои на убитых машинах клюшками и тому подобное. Стрельба, борьба, огонь, взрывы…
Затем мы отправились выступать в один из московских клубов, и именно в момент нашего выступления стихия разгулялась уже не на шутку. Мы с трудом после концерта доехали до дому, чуть не попали на машине под оборванные провода, несколько раз чуть не глохли, попадая в огромные лужи, потому что воды было по ватерлинию.
Что касается воскресенья, то оно прошло под знаком окрошки, потому что во время жары никакой другой пищи для меня не существовало. С утра я приехал на дачу, подстриг посаженную мной в этом году травушку-муравушку (новый газон), затем поехали на велосипедах купаться на Клязьму, а собака бежала рядом. По возвращении сели есть окрошку всей семьей. Я сразу ем ее по нескольку тарелок. Хватает мне на целый день. Ночью вернулись в Москву.
А мои подшефные («Маша и Медведи») в субботу ездили в Иваново, где у них был концерт. Все прошло, как всегда, с огоньком. А в воскресенье они, естественно, весь день отдыхали. Вот и все.
АЛЕНА СВИРИДОВА:
– Субботу я провела в Питере. Немного погуляла по городу, была у питерского модельера Татьяны Парфеновой, с которой и провела большую часть времени, а вечером у нас были концерты. Первую половину дня в воскресенье мы, естественно, отсыпались, потом еще немного погуляли – я очень люблю Питер, хотя в этот раз ничего особенного не произошло. А вечером самолетом вернулись в Москву.
