В Питере рассказывают. В махровый застойный год призрачно-прозрачной белой ночью какой-то человек, остановившись у Александровской колонны на Дворцовой площади, начал громко декламировать:
Товарищ верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
Отдельные прохожие шарахались по сторонам, уж слишком смело, с вызовом и оттого диковато звучали хрестоматийные строки. Когда в поэтический праздник нынешним 6 июня с трибуны у бронзовой фигуры поэта рядом с кинотеатром его имени кто-то, совсем как юродивый, возопил: “Нет, нет, нельзя молиться за царя Ирода…” – милиционеры, блюдущие порядок, несколько поежились: все-таки самый центр первопрестольной да и до Кремля рукой подать…
По-спортивному говоря, был дан старт пушкинскому марафону длиной в целый год. И сразу же глубокой ночью по НТВ – “Борис Годунов” польского производства. Попервоначалу показалось, что это всего-навсего экранизация знаменитой постановки оперы на американской сцене. Вот только почему-то среди зрителей в партере нам долго показывали крупную, какую-то неопрятную, с вылезшими из орбит глазами голову человека, отхлебывающего основательными порциями горячительное из бутылки. Ба, да это Модеста Петровича Мусоргского собственной персоной заставили пожаловать в кадр. Зачем? Да все затем, чтобы наглядно проиллюстрировать тезис, что гениальность – качество, аномальное для русского и должно непременно компенсироваться какой-либо патологией – горьким пьянством или распутством, к примеру.
Далее экран демонстрирует неописуемое, богатейший словарь языка Пушкина недостаточно всеобъемлющ, чтобы выразить впечатление от увиденного. Мы видим замазанные сажей лица хористов, им велено понатуральнее изображать народ России – “тысячелетней рабы”; сцену в корчме на литовской границе: голый Гришка зашелся в сексуальном раже с хозяйкой, поспешно сорвавшей одежды с дебелой груди; энкаведешников в сопровождении овчарок – “верных Русланов”, караулящих загнанный за гулаговскую колючку российский плебс. Русофобский пафос произведения столь явен и откровенен, что его не в силах ослабить даже первоклассные исполнительские силы, в частности неповторимый бас Николая Гедды.
Ну, допустим, то делали поляки, у них с нами давний неоконченный спор. Но вот новый российский журнал зачем-то именует себя “пушкиным” с малой буквы. Хотя, впрочем, никому не запретишь добровольно вываливаться на обочину культуры, а вот читающую по-русски публику тащить в маргиналы, в бомжи от литературы, пожалуй, что и не стоило. Или вот газета “Культура” (!) отметила 199-летие национального поэта, выставив себя с ним на весьма приятельской ноге. Два качества личности поэта обсуждается: он был страстный, чуть ли до потери рассудка, игрок и любил любовь, назовем это так. Картиночки тут помещены, принадлежащие руке некоей дамы, конечно же, получившей международное признание. В постели – каждый раз с новой прелестницей – мужчина голяком, в котором нам рекомендуют, напрягши фантазию, опознать самого Александра Сергеевича. Не слабо, однако… Получается, признав вослед Аполлону Григорьеву, что Пушкин – это наше все, следует начать абсолютизировать это “все”, включив сюда и низость, и слабость, и подлость?
По счастью, имевший понятие дворянина о личной чести и неприкосновенности частной жизни, умница Пушкин наперед, загодя, словно предвидя будущие разоблачения (разоблачение в прямом смысле слова – стаскивание одежды), которые так возлюбят неразумные потомки, высказался обо всех этих предметах. “Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижение высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок – не так, как вы, – иначе”. Это из письма П.А.Вяземскому от ноября 1825 года. А это наставление Наталье Николаевне Пушкиной, отправленное 18 мая 1834 года из Петербурга в Ярополец: “Никто не должен знать, что может происходить между нами; никто не должен быть принят в нашу спальню. Без тайны нет семейственной жизни”.
Блок просил старшего собрата помочь в непогоду. Александр Сергеевич Пушкин помогает. Его призыв “Да здравствует солнце, да скроется тьма!” – сегодня актуален как никогда. Во имя Пушкина поборемся с тьмой. Тьмой низких истин. Тьмой собственных дурных поступков и непросветленных помыслов. Тьмой бескультурья, рядящегося в тогу цивилизаторства в краю дикарей.
Татьяна СЕРГЕЕВА.
