Кадровые перетряски, предпринятые президентом Путиным, явились для правящей элиты настоящим громом среди ясного неба. Приятно отметить, что наибольшую растерянность и беспомощность при объяснении президентских “рокировок” продемонстрировали как раз те самые “околокремлевские” искатели приключений, которые на протяжении всего последнего времени назойливо представляли себя в качестве закулисных авторов президентской стратегии, которой Путин, “солдат власти”, по их выражению, якобы неуклонно следовал. Президент на этот раз со всей определенностью дал понять, что считает все затеи кремлевских политтехнологов с роспуском Думы непродуктивными и опасными и не собирается тратить силы на бессмысленную борьбу с парламентом, отдавая приоритет оптимизации работы структур исполнительной власти.
Путин показал: он не нуждается в советах ни старого ельцинского окружения, ни новоявленных политтехнологических “гениев”. Он сам настоящий мастер власти, который даст им всем сто очков вперед.
В своем стремлении к переформатированию политической элиты и укреплению собственного властного ресурса Путин продемонстрировал редкую способность к внезапной смене направления главного удара. Быть может, еще не до конца выстроив вертикаль власти, он резко переместил центр тяжести на реформирование ее горизонтали, одним махом освободившись от влияния “старокремлевцев” в силовых структурах. При этом ему удалось избежать недовольства и скандалов: он никого не прогнал на улицу: и Владимир Рушайло, и Игорь Сергеев, и Вячеслав Солтаганов получили вполне достойные назначения, где их знания и профессиональный опыт, наверняка, будут востребованы. Такой вот “новый сладостный стиль” в работе с кадрами.
Что в итоге? Силовые структуры оказались под полным политическим контролем президента. Некоторые, правда, сомневаются, смогут ли гражданские лица эффективно руководить силовыми ведомствами. На этот счет существует интересное мнение, высказанное в последней программе “Зеркало” известным политологом Андраником Миграняном. Ссылаясь на Макса Вебера, он утверждает, что конфликт между политиком, стоящим над бюрократической структурой, и самой этой структурой неизбежно динамизирует процесс принятия эффективных решений. Проще говоря, на то и щука, чтобы караси не дремали.
Дело здесь не в каких-то грядущих радикальных реформах силовых структур, а в повышении прозрачности и подконтрольности их деятельности со стороны общества и политической власти.
Некоторые политики, называя случившееся настоящей “кадровой революцией”, предсказывают радикальные изменения в Администрации президента и в правительстве. Судя по появившимся на минувшей неделе публикациям, обвиняющим руководителя Администрации президента Александра Волошина во всех смертных грехах – от сокрытия денег за рубежом до тайных встреч с чеченскими террористами, игра против него идет по-крупному. Характерно, однако, что Волошин зарекомендовал себя как весьма эффективный аппаратчик и равновеликих фигур, способных его заменить, вроде бы пока не просматривается.
А вот за должностью премьера выстроилась длинная очередь виртуальных кандидатов. Трудно сказать, чем именно может не устраивать президента действующий премьер Михаил Касьянов. У него, по сути дела, лишь один явный недостаток – принадлежность к “старокремлевцам”. Президент же, как мы видим, стремится к назначению на ключевые посты собственных выдвиженцев, всем обязанных лично ему.
Есть еще одно обстоятельство, играющее не в пользу Касьянова. Разработчиком основных направлений долгосрочной стратегии правительства является его подчиненный – министр экономического развития Герман Греф, а начальники, как известно, не слишком любят реализовывать стратегию подчиненных.
Так, может быть, самому Грефу это дело и поручить? На первый взгляд – логично. Но где гарантия, что Греф, являющийся в отличие от Касьянова крупным либеральным идеологом, не вырастет в этом случае в некую самостоятельную политическую фигуру? К тому же президент, как представляется, не готов однозначно отождествить себя с либеральным курсом.
У этого курса есть свои плюсы – дебюрократизация бизнеса, раскрепощение предпринимательской инициативы. Но есть и минусы – представление о маленьком, “субсидиарном” государстве, которое решает лишь те проблемы, которые граждане не могут решить самостоятельно. Все-таки для многих государство что отец родной, и такие идеи сразу в народе не воспримут.
Еще один виртуальный кандидат на премьерскую должность – вновь назначенный министр внутренних дел Борис Грызлов. Он в отличие от Грефа на лавры идеолога не претендует и в отличие от Касьянова к “старокремлевцам” не принадлежит. Президенту Путину полностью лоялен. В перспективе такое назначение исключать нельзя.
Сергей Степашин. Также фигурирует в некоторых экспертных оценках как кандидат на должность главы правительства. Достоинства те же, что и у Грызлова: не идеолог и не “старокремлевец”, ни в чем предосудительном не замечен, компромат на него отсутствует, энергично взялся за работу в Счетной палате и уже добился результатов. Но вряд ли Путин захочет “вернуться в прошлое”: премьером Степашин уже был.
Наконец, Сергей Иванов. Совмещает практически все оптимальные данные – стратегическое видение, способность к решению глобальных проблем, информированность, талант руководителя, лояльность президенту. Но у него сегодня другая задача – разобраться в делах Минобороны. А это долгий процесс: структура достаточно запутанная.
Ну а реформы? Дело в том, что радикальных реформ в ближайшее время в любом случае не будет. Существующие властные структуры нуждаются, скорее, в нормализации и оптимизации своей деятельности, прежде всего в искоренении коррупции. Эту задачу и будут решать новые путинские назначенцы. “Великих скачков” и “культурных революций” пока не предвидится. А может быть, и не надо? Элиты и общество устали от потрясений. Опыт последних лет показал неоспоримое преимущество эволюции перед революцией. Ведь, как говорил еще кардинал Ришелье, “нельзя переменить всего вдруг, не нарушая законов мудрости”.