Этот апрельский вечер заставил меня живо вспомнить середину шестидесятых, когда неимущая студенческая молодежь по копеечному “входному” билету впускаема была во многие театры и концертные залы. Что с того, что сидеть приходилось на ступеньках, а стоять на каком-нибудь ярусе, тая вовсе не от жаркой близости софитов, а от тех невиданных впечатлений, которые обрушивались на тебя, но не сминали, а возвышали..
Посмотреть отмеченный американским “Оскаром”-2000 анимационный фильм “Старик и море” и глянуть на его автора, режиссера и художника Александра Петрова, в Дом кинематографистов сбежалось народу, в том числе именитого, солидного, примерно на треть больше, чем зал мог вместить. Сидели на ступеньках, стояли. И выстояли. Вместе со стариком Сантьяго, героем повести Эрнеста Хемингуэя.
Напомню: американскому писателю, которого в нашей стране читающая публика тех же далеких шестидесятых освоила как писателя “нашенского”, вполне русского (что за дело, что его нужно было переводить с английского), прошлым летом исполнилось сто лет. Так что рисованный мультипликационный, говоря по-прежнему, а по-нынешнему – анимационный (анима-душа) фильм, снятый ярославцем Петровым в Канаде, угадал к праздничку. И, кажется, польстил национальному чувству членов высоко чтимой в мире Американской киноакадемии.
Фильм и впрямь хорош, просто-таки песнь вечной красе природы: эти беспредельные просторы свободной морской стихии, вольный полет птиц и рыб, эта крохотная человеческая фигурка в кажущейся утлой лодчонке в центре водной пустыни и бескрайнего – во весь окоем – неба. Но это и гимн человеку, смело вступающему в единоборство с природной стихией и выходящему из этой схватки непобежденным, даже если внешне все говорит об обратном. Как же, ведь огромную рыбу, самую выдающуюся добычу кубинского рыбака, сожрали хищницы-акулы, старик же доставил до берега только ее остов – к изумлению жителей прибрежного поселка.
Так вот, про “русского писателя Хемингуэя”. Александр Петров “срисовал” Сантьяго со своего тестя, исконного русака по внешности – невысокого, ничем особо не приметного человека между 60 и 70 годами, но, чувствуется, жилистого и настырного. Автор повести “Старик и море” любил (наверное, сам всегда хотел быть таким) и выводил в своих книгах – вослед Джеку Лондону – особый человеческий тип. Это не сдающийся под ударами судьбы, борющийся с вызовами жизни из последних сил, на пределе физических и духовных возможностей, а если потребуется – и до самой смертной минуты, – мужчина (ребенок он возрастом или старик – не суть важно). Кстати, американское кино в поисках героя присвоило открытия писателя, приберегло их для массового производства вестернов и боевиков.
Итак, простому кубинцу, лов рыбы для которого не только труд для пропитания, но и смысл существования в природной среде, и философия земной жизни, Александр Петров дал внешность русского человека из народа. И тем была наглядно выявлена очень простая и одновременно глубочайшая мысль о всеединстве человечества – несмотря на всю несхожесть и своеобразие расовых, этнических, национальных черт людей. В конце концов все люди на земле – братья, а рознь, неравенство, вражда, что разделяют народы, вовсе не естественное, нормальное состояние мира, как нас пытаются на рубеже тысячелетий уверить политики и телевизионные властители дум.
И вообще “люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле. Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей”. Но, кажется, процитировав эти слова Федора Достоевского, я уже перешла к другому фильму, показанному в вечер чествования Александра Петрова, – к “Сну смешного человека”. Это вторая по счету работа представителя школы российской анимации, учителя его Федор Хитрук и Юрий Норштейн. Всего же за десятилетие с небольшим Петров снял четыре фильма: “Корова” по рассказу Андрея Платонова, “Сон смешного человека”, “Русалка” и “Старик и море”. Все показанные в этот вечер картины были встречены бурей аплодисментов, от лица собратьев по цеху “бенефицианта” приветствовал руководитель Союза кинематографистов Никита Михалков. Из заграниц Петров возвращается в родной Ярославль, где, надо надеяться, не будут обойдены финансовой поддержкой ни его новые творческие проекты, ни созданная им детская мультстудия “Панорама”. Теперь, сказав те слова, которые по-хорошему-то полагается произносить к концу заметки, все-таки вернусь к первому детищу Александра Петрова.
Одна студентка гуманитарного вуза призналась мне, что включенный в школьный курс литературы рассказ “Корова” вызвал у нее непонимание и резкое неприятие. Увы, сегодняшние горожане в третьем – пятом поколениях окончательно теряют связь со своей крестьянской духовной родиной и вследствие того становятся нечувствительны к классической русской словесности, возросшей на этой уходящей в забвение почве наших предков. Фильм Петрова служит активизации национальной памяти, противостоит энтропийным процессам, убыванию жизнетворной энергии. В этой кинопритче два главных действующих лица. Взбунтовавшаяся Корова, сбросившая с себя ярмо плуга, когда увели на базар теленка – ее родное дитя, и погибшая в состоянии безумия под колесами паровоза (дело происходит на затерянном в просторах России полустанке). И Мальчик, еще не вознесшийся в силу своего возраста и роста над землею и потому не утерявший своей естественной связи с ней. Как он, наивный мудрец, самый младший из платоновской “страны философов”, усовещивает упорствующую в своем заблуждении Корову, не желающую больше покорно следовать природному порядку вещей: “Опомнись, Корова!” И он же вперед взрослых понимает основания бунта коровы-матери, которая отдала людям все – молоко для их пропитания, теленка, а когда корова умерла, отдала мясо и шкуру тоже. Притча о том, как в нежном возрасте познают “вещество существования”, по слову Андрея Платонова.
Замечателен в этой анимационной картине ее сдержанный, чуть ли не монохромный колорит. Замечателен образ ребенка, которого Александр Петров срисовывал со своего сына.
Вот этот бы фильм да на школьный экран! Ведь дети любят анимацию. Наверное, для показа “Коровы” не нужны специальные залы, какие потребны для снятой под импортную аппаратуру и соответствующее оборудование хемингуэевской притчи, как, надеюсь, не стоит огромных денег и право проката куда как скромной “Коровы”. А то снимут какой-нибудь очередной “Обыкновенный большевизм”, выдаваемый за новое слово в документальном кинематографе, и ну сразу призывать: в школы, в школы этот фильм! Уж ежели мы действительно озабочены отсутствием массового кинообразования детей и подростков, давайте восстанавливать его не с политагиток, не с псевдоисторических киноопусов, а с настоящих произведений киноискусства, где в ладу, в неразрывном сплаве честная мысль авторов, высокохудожественный изобразительный ряд и образцовая русская речь. Картина Александра Петрова счастливо сочетает в себе все эти свойства.
Татьяна СЕРГЕЕВА.
