Фрагмент дискуссии в пресс-клубе “Шаталинская мельница”
А.О,Коннор (“Си-эн-эн”, США):
— Какие надежды связывало российское правительство с политикой удержания доллара в рамках строго очерченных границ?
Академик С.Ситарян:
— На введение Центральным банком ограничительного “коридора” для курса доллара надо смотреть, мне кажется, как на попытку овладеть в перспективе управлением валютным рынком, сбить возможные спекулятивные и конъюнктурные настроения и несколько успокоить и сам рынок, и население.
Со времени так называемого “черного вторника” судьба валютного рынка была предметом больших дискуссий. И тем не менее биржа делала свое дело: рубль уверенно снижался, доллар шел вверх. Соответствовало ли это экономическим реальностям? Ведь спад продолжался, денежная масса оставалась относительно велика, а обещания, что инфляция может быть подавлена, так и не выполнялись. И такая тенденция действовала примерно до 14-15 мая, когда за доллар уже платили 5130 рублей.
Были разные предложения и варианты по стабилизации финансового рынка: ввести так называемый фиксированный курс; ввести какой-либо предел; предлагалось также вообще ничего не трогать и полностью положиться на рынок, и чтобы ЦБ более-менее регулярно следил и управлял этим процессом. И ЦБ последние полтора-два месяца действительно осуществлял подобные мероприятия: пытался сбить рост инфляции и поддерживать повышение рубля.
Парадокс же заключался в том, что курс рубля повышался, а инфляция не сбивалась. Вот эта вилка свидетельствует о двух вещах. Во-первых, что валютный рынок не всегда прямо и тесно в коротком интервале связан у нас с общим состоянием экономики: реакция может быть запоздалой. Во-вторых, то, что мы называем сегодня конвертируемостью своей валюты, никак не является результатом взаимодействия всей мировой валютной системы; поведение нашей валюты и воздействие на него Центрального банка определяются исключительно внутренними потребностями и возможностями: она просто свободно продается и покупается, а для внешнего мира российский валютный рынок остается замкнутым.
Установление “коридора” для хождения доллара имело целью, мне кажется, чисто внешне засвидетельствовать уверенность правительства: оно хотело показать, по-видимому, что может управлять процессом. Разумно, что при этом был выбран вариант пределов, а не фиксированного курса с возможностью отклонения в два-три процента. Ведь можно было сделать и так (что в принципе то же самое): зафиксировать курс, например, 4600 и разрешить колебания в плюс-минус полтора процента. Однако, форма фиксации была бы явной демонстрацией силового вмешательства в рынок: не только общественная психология, но и экономика сегодня не готовы к восприятию именно фиксированного курса.
Позже октября продлевать ограничительный срок тоже не следовало бы, тут правительство тоже вполне право, хотя Гайдар и предлагал установить срок до конца года: на мой взгляд, ограничениями можно было бы захватить вообще лишь время летних отпусков, а уже в сентябре, тем более – в октябре, который по финансовой активности очень динамичен, отпустить рынок на свободу.
Почему многие опасались, что может возникнуть второй “черный вторник”? Тревоги связаны с тем, что в первоначальных проектировках бюджета на 1996 год курс доллара был учтен в размере 6000 рублей, и большинство поэтому ориентировалось именно на эту цифру. Решение ЦБ было поэтому как гром среди ясного неба… В последнем варианте бюджета, мне сказали, заложена уже цифра 5000 рублей. Видимо, правительство, зная свои валютные резервы, рассчитывает, что до октября доведет курс доллара примерно до 4900 рублей, что и будет соответствовать бюджетным наметкам. Таким образом, правительству эта акция выгодна со всех сторон.
Для импортеров ситуация меняется к лучшему, поскольку они могут теперь рассчитать свои контракты хотя бы до октября. Многое будет зависеть для них даже не столько от курса рубля, сколько от введения новых импортных пошлин на продовольствие, от того, подтолкнет ли это введение рост цен. Экспортеры находятся в сложной ситуации, особенно экспортеры металла и леса, потому что внутренняя инфляция продолжается, инфляция издержек продолжается, и они начинают терять на своем бизнесе. Но поскольку деваться некуда, все равно будут продавать.
В общеэкономическом плане никаких реальных перемен ожидать не приходится, поскольку за столь короткий отрезок времени трудно предположить какие-либо кардинальные сдвиги. Разве что вновь мог бы произойти спекулятивный взлет курса доллара, но вряд ли ЦБ, потерявший на этом одного председателя, допустит повторение.
Д.Ллойд (“Файненшл таймс”, Англия):
— Каковы сегодня валютные резервы у Центрального банка?
С.Ситарян:
— Очень приличные: они оцениваются в сумму около десяти миллиардов долларов. Резервы банк накапливал главным образом за счет того, что на протяжении этого и предыдущего года был одним из самых активных покупателей валюты на внутреннем рынке.
Во многом именно эта политика вынудила ЦБ обозначить теперь нижний предел движения доллара: владея таким валютным резервом, при свободном соотношении спроса и предложения на валютном рынке легко было оказаться жертвой резкого падения курса. Вот это был бы вариант “черного вторника”, только с другим знаком, потому что это было бы конъюнктурное, спекулятивное падение. Правда, вряд ли такой бум продолжался бы долго, но, во всяком случае, достаточно, чтобы принести значительный ущерб государственной казне.
Д.Кьеза (“Стампе”, Италия):
— Остается ли в силе политика выплат трудящимся?
С.Ситарян:
— Ну, поскольку такую политику официально никто никогда не провозглашал, трудно говорить, остается ли она в силе. Что касается бюджетных организаций, оплаты труда тех, кто занят в данной сфере, сейчас Минфин предпринимает активные усилия, чтобы преодолеть кризис.
Внешне сегодня финансовая ситуация выглядит лучше, чем Минфин предполагал. На одном из последних заседаний правительства, где мы с академиком Шаталиным присутствовали и где рассматривалось бюджетное послание Президента, было заявлено, что за первое полугодие доходы бюджета по всем основным позициям перевыполнены. Меня это немного удивило: предпосылок для такого перевыполнения не наблюдалось. Оно могло быть лишь за счет перепадов инфляции, разницы между первоначально спрогнозированной и заложенной в бюджет (Минфин в соответствии с заявлениями правительства России закладывал рост инфляции примерно на 4%) и фактической, уровень которой составил уже сегодня 7-8%. То есть при том же уровне сбора доходов, что был запланирован, в деньгах Минфин выигрывает. Может быть, конечно, что и инспекция налоговая стала шустрей, но, главный “доход” возник из-за инфляции.
И.де Шикофф (“Фигаро”, Франция):
— Что будет все-таки в октябре? Каков Ваш прогноз?
С.Ситарян:
— Центробанк сегодня, имея те валютные резервы, которые у него накоплены, ту рыночную конъюнктуру, которая сегодня сложилась, а также тот темп инфляции, который им рассчитан, вполне, на мой взгляд, в состоянии держать движение курса доллара в заданных пределах. Если спрос на доллары будет расти, банк сам может выбрасывать их на рынок. Если будет падать, ЦБ станет закупать доллары. Таким образом, несомненно есть достаточная прочность для удержания валютного рынка в пределах “коридора”. Никакой проблемы для правительства и банка тут нет.
Дальше все будет зависеть от того, как поведет себя, прежде всего, инфляция. И, во-вторых, как будет развиваться общая политическая ситуация. Октябрь – это уже близко к выборам. Но и инфляцию, и политику трудно прогнозировать. Можно только надеяться на лучшее.
Р.Фернандес (“Эль-Паис”, Испания):
— Что же, падение производства никаким образом не влияет на этот процесс?
С.Ситарян:
— Влияет, но не очень прямо, потому что валютный рынок может влиять только на импорт, экспорт же нисколько не затрагивает. Если я, скажем, нефтяник, я нахожу себе покупателя, если у меня есть металл, лес, другой традиционный наш товар – тоже могу продать. Что касается машин, оборудования, техники, то их мы и так уже два-три года не продаем, потому что основным покупателем нашей продукции были страны СЭВ. Сумма наших поставок в страны СЭВ составляла порядка 10-12 миллиардов рублей. А на других рынках мы не очень потеряли.
Но зато мы там сейчас продаем то, о чем раньше никто не мог заикнуться. Я помню в 1990 году, когда появилась возможность впервые продать за рубеж МИГ-29, это была целая проблема: на правительственном уровне шло обсуждение, стоит ли продавать нашу технику последнего поколения? Торговали тогда только вчерашним днем. Сегодня же мы уже готовы заранее заключить контракт, причем на технику даже не сегодняшнего дня, а на ту, которая лишь в чертежах. И это правильное решение: рынок только этим и можно пробить.
Если бы правительство наряду с этим решением дало бы прямое указание повысить проценты по рублевым вкладам, чтобы, вкладывая свои национальные деньги в государственные сбербанки, я получал бы больший доход, чем сохраняя накопления в валюте, – такое решение стало бы признаком и подлинной государственной мудрости, и реальной финансовой стабилизации. Но к такому решению наше правительство пока не готово: боятся, что не выдержат.
