Сначала об очевидном. Без серьезного отношения к КПРФ как к единственной состоявшейся партии в Российской Федерации невозможно выработать сколько-нибудь научное представление о том, что происходит в бывшей РСФСР, каковы перспективы нового российского государства. Поистине КПРФ – зеркало тех мыслей, чувств и страстей, которыми живет значительная часть населения нынешней России.
Основная ошибка радикальных демократов, постоянно “наезжающих” на Зюганова, как это мы наблюдали на встрече коммунистов-депутатов с “Пресс-клубом”, состоит в том, что они судят о КПРФ как о партии прошлого. На самом же деле, и это как раз уже не очевидно, КПРФ является партией настоящего. Более того, благодаря нетерпимости, самодовольству и элементарной глупости своих главных оппонентов – радикальных демократов – она имеет шанс стать партией будущего.
Конечно, КПРФ несет в себе родимые пятна большевизма. Она взяла от него имя, знамя и даже свою классовую правду, взяла под свою защиту классовый эгоизм униженных и оскорбленных, взяла под защиту Октябрь как праздник расправы с обидчиком.
Но красная КПРФ все же не красная, совсем не красная. Хотя лидеры КПРФ и всячески подчеркивают свою лояльность Ленину и марксизму. Акценты совсем не те и цели движения совсем не те.
АНТИМАРКСИСТСКАЯ, АНТИЛЕНИНСКАЯ
Для Ленина, для всей ленинской гвардии Россия – государство российское – было всего лишь средством, дословно “плацдармом” для коммунистического наступления на весь мир. Ленин, как и Троцкий, мечтал о “цепи” октябрьских революций. Ленин всегда оставался левым, всегда был интернационалистом, всегда был верен идеалам мировой пролетарской революции.
КПРФ и ее лидеры (и в этом новизна и уникальность этого политического образования) ставят во главу угла, напротив, национальное государство, его могущество и интересы.
КПРФ имеет не только отличные от РСДРП(б) ценности, но и другой язык. За пропаганду “патриотизма”, “величия российской державы” и “русской идеи” большевики в 1918 году расстреливали.
А тут (наиболее показательным в этом отношении был III съезд КПРФ – январь 1995 года), самые важные слова “Отечество”, “неделимость России”, “национальное единство”, “здоровье нации”.
По крайней мере по отношению ко всем институтам цивилизации КПРФ выступает как антимарксистская, как типичная консервативная, правая партия.
Марксизм настаивал на отмирании государства, тем более национального государства. Для КПРФ и ее лидера национальное государство является не только самоценностью, но и высшим достижением национального развития, коренным условием национальной независимости, экономического и культурного процветания нации. В этом вопросе я категорически согласен с КПРФ. Но при чем тут коммунизм и марксизм?
КПРФ отстаивает не только идею национального государства, но идею особых национально-государственных интересов России, не совпадающих с интересами западных держав, отстаивает идею традиционных союзников и друзей. Отсюда и характерное для дореволюционных правых отождествление интересов России с интересами Сербии.
Интерпретация Октября у Зюганова имеет тот же национальный, государственнический акцент. Октябрь с этой точки зрения велик не тем, что был первенцем пролетарских революций, а тем, что вывел Россию в ряды сверхдержав, покончил с засилием иностранного капитала.
Марксизм рассматривал нации и национальное самосознание как продукт капитализма, становления буржуазии как класса, а потому полагал, что вслед за гибелью буржуазного общественного строя наступит отмирание наций и национальных различий.
КПРФ, напротив, решает прямо противоположные задачи. Она пытается доказать, что этносы и нации являются краеугольными камнями человеческой цивилизации, что каждый из них имеет свою судьбу и свое предназначение. В этом отношении Зюганов является прямым наследником традиции русского национального консерватизма, наследником Константина Леонтьева.
КПРФ и ее лидеры по иронии судьбы развивают традиции так называемого “консервативно-охранительного” лагеря в истории русской общественной мысли, выступают как наследники славянофильства, обличают лжедуховные “ценности” Запада.
Наиболее ярко антимарксистская и антиленинская природа КПРФ проявляется в отношении к православию и его духовенству. Ленин, как известно, искал любой повод, чтобы истребить православное духовенство как “оплот мракобесия и реакционности”. Лидеры КПРФ не только активно поддерживают возрождение православия, они ищут любой повод, чтобы подчеркнуть свою лояльность иерархам Православной церкви.
Есть только один важный пункт, где целиком совпадают пристрастия марксизма-ленинизма с пристрастиями КПРФ. Речь о негативном отношении к либеральной идеологии, к идее прав и свобод личности. Но и здесь подоплека неприятия либерализма различная. КПРФ отбрасывает либеральные ценности как западные ценности, якобы противоречащие и “русской душе” и “русскому пути”. Маркс и Ленин отбрасывали либеральные ценности как “буржуазные”, “непролетарские”. Большевики как хозяева начали с того, что уничтожили свободу печати и парламентаризм. Историческая заслуга КПРФ состоит в том, что она, начиная с декабря 1991 года, вопреки своим декларируемым ценностям, отстаивала права и свободы личности, а начиная с 1992 года, боролась за сохранение парламентаризма, сохранение так называемых “буржуазных свобод”. В сущности КПРФ и сохранилась, и укрепилась именно благодаря сохранению этим реальным демократическим завоеваниям перестройки и гласности.
Таким образом, есть основания утверждать, что КПРФ куда более правая, традиционалистская партия, чем левая. Ненависть к капиталу, к западной цивилизации и идеализация общинного, антисобственнического начала характерны для очень многих правых партий современного Запада. Левые никогда не пытались соединить социализм с “национальной идеей”. Правые – часто.
НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННАЯ, ТРАДИЦИОНАЛИСТСКАЯ
И именно в том,что КПРФ является прежде всего традиционалистской партией, надо видеть основные причины ее популярности. Авторитет КПРФ мало связан с авторитетом КПСС. Если бы КПСС действительно была бы авторитетной партией, то тогда бы не было почвы для побед радикальных демократов 1990-1991 годов, не было политического успеха всех борцов с партийным аппаратом и номенклатурными привилегиями, успехов Ельцина, Гдляна, Иванова и многих, многих других.
Успехи КПРФ являются прямым отражением ошибок и просчетов перестройки, а затем провала шоковой терапии и внешней политики Ельцина-Козырева в 1992-1993 годах.
Сначала КПРФ возникает как реакция на забвение русского фактора прорабами перестройки, на их несостоятельную с самого начала идею превратить КПСС в социал-демократическую партию западного толка. Зюганов чувствует то, что не чувствовали Горбачев и Яковлев, он уже в 1991 году видит, что сталинскую КПСС во сто крат легче превратить в национально-государственную партию, чем в левую, интернационалистскую партию.
И тут есть своя, русская специфика, которую не всегда учитывают на Западе. В бывших социалистических странах, связанных с католической культурой, к примеру, в Польше и в Венгрии, возможен плавный переход от коммунизма к социал-демократии. В православных – такой переход исключен. В России, как и в Румынии, Болгарии, бывшие коммунистические партии выступают на политической арене прежде всего как национальные, народные партии.
В России этот процесс перехода на национальные позиции ускорился и углубился в силу распада СССР, утраты новой Россией экономической и политической самостоятельности, в силу того, что униженное и оскорбленное достоинство русских требует какого-либо выхода, компенсации.
И в том, что КПРФ Зюганова соединила обострившуюся ностальгию о спокойных советских временах с надеждой вернуть русским утраченное национальное достоинство, ее преимущество не только перед другими коммунистическими партиями, но и перед другими патриотическими партиями.
ЗАЩИТНИК НАРОДА И ПРОВИНЦИИ
В 1993 году Жириновский набрал в два раза больше голосов, чем Зюганов, соответственно 24 к 12. Но в 1995 году это уже невозможно.
Все дело в том, что на парламентских выборах декабря 1993 года люди голосовали не столько за идеи, не столько против власти, сколько назло власти. Такой дулей в лицо власти и была неожиданная победа Жириновского.
Сейчас сознательный и духовный фактор будет играть большую роль, а потому у идейного оппозиционера Зюганова будет больше шансов, чем у актера Жириновского, играющего роль и оппозиционера, и патриота. Преимущество Зюганова состоит не столько в том, что он защищает коммунизм и советский строй, а в том, что он защищает достоинство и честь нескольких миллионов советских людей, которые своим трудом “строили могущество советской державы”. Жириновский этих перемен в настроении избирателя не чувствует и продолжает выступать в роли оголтелого антикоммуниста, что резко сужает его избирательную базу. Жириновский – крикун, скандалист. Зюганов – степенный, спокойный человек, который вызывает доверие.
Как защитник Ленина и Октября Зюганов себе мало что прибавляет. На этом поле куда лучше выглядят Шенин, Ампилов, догматики-коммунисты. Но Зюганов силен как народник, как защитник культуры, языка и интересов российской провинции. Источник энергии КПРФ как раз и кроется в этом отталкивании российской глубинки от распоясавшейся либеральной, чуждой столицы.
Во время выборов декабря 1993 года, во время массового психоза, вызванного реакцией на расстрел Белого дома из танков, моральный фактор не играл существенной роли. Теперь, в декабре 1995 года, он будет играть куда большую роль. И это опять дает преимущество Зюганову. Он был против распада СССР и беловежских соглашений 1991 года. Он был против шоковой терапии, которая по сути разрушила научно-технический потенциал страны и привела к обнищанию народа. Он был против антиконституционного переворота Ельцина в сентябре-октябре 1993 года. Наконец, Зюганов и его партия были против войны в Чечне.
ПАРТИЯ ПЕРЕХОДНОГО ВРЕМЕНИ
И самое последнее. Скорее всего победит на выборах КПРФ, и эта победа будет честной, заслуженной. Но что даст эта победа Зюганова России? В этом – самый важный и трудный вопрос.
Конечно, победа Зюганова не оскорбит Россию, не ущемит ее честь и достоинство, как в свое время победа Жириновского. Зюгановская “виктория” даже даст ощущение облегчения, справедливости.
Но что означает победа Зюганова, если отвлечься от необходимости выразить моральный и политический протест политике обвальных хаотичных реформ?
Стоит радикальным демократам и агрессивным космополитам уйти с политической сцены, и моральная необходимость в КПРФ в ее нынешнем виде пропадает. В КПРФ в самой по себе как партии переходного мировоззрения и переходных целей нет будущего.
Красный патриотизм имеет косвенное значение как защитник достоинства советских людей. Но классовый, рабоче-крестьянский патриотизм – нонсенс. Понятие патриотизм по самой своей природе выражает те ценности, которые общи для всех классов. Именно по этой причине марксизм-ленинизм всегда был против патриотического мировоззрения и патриотических ценностей. С другой стороны, красный патриотизм, защищающий правду красного террора и “расправы”, не может стать почвой и для национального примирения: он несет в себе доминанту безнравственности.
Позиция КПРФ моральна и нравственна только по отношению к своим сегодняшним политическим противникам, по отношению к радикал-демократам, которые действительно несут основную ответственность за обвальный распад СССР и за гибель сотен людей во время событий 3 и 4 октября 1993 года. Здесь Зюганов выступает как христианин, исповедующий “не убий”.
Но все дело в том, что коммунисты Зюганова, как и старые ленинцы, одновременно не спешат каяться ни за убийства эпохи гражданской войны, ни за красный террор Ленина и Троцкого, ни за коллективизацию Сталина и Молотова, ни за сталинские репрессии конца тридцатых. И здесь зюгановцы остаются подлинными коммунистами.
В этих условиях когда коммунисты так и не покаялись за допущенные страшные преступления перед Россией и русским народом, их победа на выборах может послужить толчком к реабилитации насилия, к реабилитации сталинщины. Конечно, если это произойдет, то во всем будут виновны наши “демократы” во главе с Ельциным, которые наконец-то заставили русских “полюбить” коммунистов и коммунистический режим. Но от этого никому не станет легче.
Сама по себе косвенная реабилитация преступлений советского периода, к примеру, насильственной коллективизации или геноцида по отношению к образованным классам, может только усугубить нравственный и духовный кризис в стране. Тогда уже действительно выхода из нынешнего тупика не будет.
Я думаю, что как только радикальные демократы сойдут с политической сцены, вслед за ними сойдут со сцены и красные патриоты. Держать долго вместе несоединимое нельзя.
И тогда те, кому дороги ценности русского консерватизма, станут нормальными российскими консерваторами, станут державниками. А те, кто не может переступить через учение о классовой борьбе, уйдут к ортодоксальным коммунистам.
Александр ЦИПКО
