Жизнь – кинолента. Как заметил кто-то банально, но по существу.
Невидимый миру киномеханик, притаившись в призрачной кинобудке, с устрашающей неизбежностью крутит нашу жизнь-киноленту. И с каждым прожитым кадром мы все ближе и ближе к загадочному словосочетанию – “конец фильма”.
Впрочем, ничего особенно загадочного в этом словосочетании нет. Конец – он и есть конец. Дальнейшее, как говаривал незабвенный принц Гамлет, – молчание…
– Марина, как вы считаете, песню спеть – не поле перейти?
– Это поле перейти вообще нельзя. Я по этому полю иду всю жизнь, и я только в начале пути. Я только хочу стать певицей. Я не считаю, что я ею уже стала.
– Что значит – “стать певицей”? Когда наступит этот час “X” и вы поймете: все, теперь я певица?
– Этого я сказать не могу. Когда придет это ощущение и придет ли оно вообще?
-– Ваша личная жизнь, вероятно, одно сплошное шоу, которое выплескивается далеко за пределы эстрадной площадки?
– Нет, я бы не назвала свою личную жизнь шоу. Мне моя жизнь напоминает скорее киноленту. Хорошее такое, красивое, стильное кино, где я – героиня, мучительно ищущая свой хеппи-энд. Все мы ищем свой хеппи-энд. Все мы одержимы манией хорошей концовки.
– Естественный отбор в шоу-бизнесе существует?
– Естественный отбор существует везде и всегда. Иначе бы мартышка так никогда и не стала человеком. Шоу-бизнес, конечно, не исключение. Вопрос личного выживания стоит здесь более чем остро.
– Выживает сильнейший?
– Выживает тот, кому это нужнее. Человеческий материал, как и любой другой, должен обладать таким свойством, как сопротивляемость. У меня это свойство есть. Я просто сказала себе однажды: я хочу быть певицей и буду ею.
– Из тех, с кем вы начинали, многие остались на плаву?
– Трое-четверо. А ведь мощный был поток талантливых, одаренных людей. Но в процессе “естественного отбора” многие от поезда поотстали.
– И куда же идет вышеупомянутый поезд?
– На Чатанугу (смеется). Не знаю, не знаю я, куда идет вышеупомянутый поезд. Помните у Чехова: если бы знать, если бы знать…
– Что помогло не отстать от поезда лично вам и даже приискать себе приличное местечко в плацкарте?
– Упертость пополам с тупостью. В нашем деле, чтобы выжить, чтобы остаться, нужна прежде всего тупая вера в себя. Естественно, при наличии некоторых вокальных и артистических способностей.
– Вы завидуете чужой славе, чужой песне?
– Нет, не завидую. Не потому, что я такая хорошая и правильная, а просто так исторически сложилось.
Когда у Саши Иванова вышла песня “Я постелю тебе под ноги небо”, я была счастлива за него. Я судорожно набрала номер его мобильного и минут пять кричала в трубку: “Саня! Умница!! Герой!!! Красавец!!!! Какая песня!!!!!”
В общем, травить коллег крысиным ядом я не буду.
– Вы можете спрогнозировать будущий успех песни? Работая над песней, вы можете сказать себе: вот это будет шлягер, а это – так себе?
– Нет, с даром предвидения у меня туго. О художественных достоинствах песни я, конечно, какое-то представление имею. А вот сказать “стрельнет” она или нет, не могу.
– А как же “Чашка кофию”, выверенная и высчитанная буквально до миллиметра?
– “Чашку кофию” я записывать решительно не хотела. Понадобились чудовищные усилия Димы Чижова и всего коллектива, включая гримеров, чтобы обратить меня на путь истинный.
– Ваша любимая песня из нового альбома? “Солнышко”, конечно?
– “Солнышко” мне очень нравится. Классное такое “солнышко” получилось. А любимые – “Генерал” и “Не уходи”.
Кстати, без пяти шесть уже. И уходить все-таки придется.
– Марина, и последний вопрос: почему у вас такие длинные ногти?
– А это чтоб лучше слышать вас, дитя мое.
Александр КОГАН.
