В юности, когда я подрабатывал синхронным переводом зарубежных фильмов на русский язык, меня больше всего восхищала находчивость большинства моих коллег: когда они плохо понимали текст, то домысливали недостающее на свое усмотрение. Впрочем, на степень убедительности это никак не влияло. Некоторые мастера, в совершенстве владевшие тонкостями перевода, не вызывали доверия, поскольку говорили дрожащими голосами, а их напарники, уверенно поровшие отсебятину, становились звездами нашей весьма специфической профессии. Поражало другое: «творческий» подход тогда, когда текст понимаешь, но бессознательно переделываешь «под себя».
Так, восторженная специалистка по истории французского кино радикально отредактировала собственный перевод знаменитого на рубеже 1950 – 1960-х годов фильма «Истина» с Брижит Бардо в главной роли. В одном из эпизодов героиня Бардо по стечению обстоятельств оказывалась в одной постели со случайным попутчиком. Их диалог носил чисто бытовой характер (деталей не помню), типа «Подвинься», «Повернись, а то мне тесно», и т. п. Все закачивалось дружеским сексом. На первом рабочем просмотре перевод так и звучал. Дама все понимала правильно и переводила точно и буквально. Спустя какое-то время я случайно попал на просмотр того же фильма в ее же исполнении. Теперь русский текст был совсем иным: «Жизнь сложна», «Мы не созданы друг для друга» и т. п., то есть переводчица перекроила его в соответствии с собственными представлениями о том, как люди себя ведут в постели (вспомним, что в «Маленькой Вере» начальство более всего возмутила не эротическая сцена сама по себе, а то, что «в этот момент» героиня ведет бытовую беседу).
Я вспомнил об этом в ходе кинофестиваля «Евразия», который только что завершил работу. Звучавший со сцены перевод там, как правило, радикально расходился с оригиналом, причем вовсе не по политическим причинам. Французская кинозвезда Софи Марсо с трепетом в голосе говорит о том, как для нее важно показать свой режиссерский дебют именно на открытии фестиваля. Весь текст посвящен фильму, хотя там есть и традиционные благодарности хозяевам. В переводе остались только дежурные формулировки, о фильме – ни слова. Длинноногая переводчица, видимо, плохо понимая текст, произносила то, что, по ее мнению (или по мнению начальства), должна была сказать Софи.
На церемонии закрытия другая французская звезда Эмманюэль Беар перед вручением приза победителю с чувством произносит заранее заготовленную шутку:
– Закономерно, что я вручаю приз именно лучшему актеру: ведь в объятиях актеров я провожу больше времени, чем в объятиях мужа.
Юный переводчик просто (или по Фрейду?) забывает перевести этот пассаж, а гостья недоумевает, почему в зале нет никакой реакции: смеются всего три полиглота.
Кульминацией метаморфоз перевода стало выступление Бехруза Хашимяна – продюсера иранского фильма «Полумесяц», получившего главный приз фестиваля. Фильм режиссера Бахмана Гхобади рассказывает о поездке музыканта-курда и его десяти сыновей из Ирана в Ирак с концертной программой «Крик свободы». Принимая приз, продюсер, в частности, сказал:
– Пусть успех нашего фильма на фестивале в Казахстане послужит уроком и президенту Бушу, и американской администрации, хотя там и нет Министерства культуры, и Министерству культуры Ирана.
Перевод:
– От имени авторов фильма я выражаю благодарность Министерству культуры Казахстана, американской администрации, хотя там и нет Министерства культуры, и лично президенту Бушу, и Министерству культуры Ирана.
Порой именно так и рождаются геополитические мифы и конфликты.
Фестивалю «Евразия», который стремится – иногда небезуспешно – стать мостом между Европой и Азией, Востоком и Западом, так и хочется напомнить, что во взаимодействии культур важны не только внешние прелести переводчицы.
Кирилл РАЗЛОГОВ.
Полная версия статьи опубликована в журнале “Компания” (www.ko.ru) №37 (480) за 2007 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
