Бывает, что музыкант приходит в какой-нибудь коллектив и становится знаменитым. А бывает, что музыкант становится знаменитым и приходит в коллектив. Бывает, что музыкант создает коллектив, который становится знаменитым, а потом приходит в другой коллектив. Это все про моего сегодняшнего собеседника – Андрея Державина.
Анна & смолоеды
– Андрей, вот вчера буквально с твоим тезкой, с Макаревичем общался. Сказал ему, что у нас будет встреча с тобой. Он говорит: «Обязательно поговори с Державиным про его детей. У него талантливые дети». И я понял: мы в прошлый раз с тобой поговорили про сестру, про родителей. А про детей…
– Да, про самое главное – забыли. Действительно я с большим удовольствием, если есть такая возможность хочу сказать, что у меня двое детей: у меня взрослый сын и маленькая дочка Аня (род. 9 апреля 2005 года – Е.Д.). Сына зовут Влад (род. 13 марта 1986 года – Е.Д.). Он занимается музыкой. Причем, очень рано начал ей заниматься. Какая-то такая в нем проснулась тяга к этому. И сейчас продолжает заниматься. И делает очень интересные проекты музыкальные. Такая музыка не простая, скажем. Но очень интересная.
– Ну, что это – не простая? Это что по жанру?
– Я затрудняюсь объяснить. Наша прошлая с тобой беседа называлась «Я не делю музыку на жанры».
– Помню.
– Одно потеряли – «для себя» – понимаешь? «Я не делю музыку на жанры для себя». Потому что вообще-то, конечно, она делится на жанры. Она очень интересная, эта музыка, которой сын занимается. Если сравнивать, я, правда, не люблю, но если проводить параллели – она чем-то напоминает «Radiohead», вот такого плана.
– То есть британская тема, поп-рок, арт-рок?
– Она даже может быть еще больше уходит в альтернативу. Я обнаружил удивительные вещи: они любят поиграть, скажем, Баха.
– «Они» – это кто? У него коллектив?
– Он называется ITS (IThinkSo). Играют здорово, но нагло.
– Нагло – это хорошее слово.
– Громко.
– Да, так.
– Дочка. Дочка маленькая..
– Анна Андреевна.
– Анна Андреевна, да. Она представляется по-разному. Так что если мы, например, когда-нибудь придем с ней в программу к тебе, она может сказать, что ее зовут Ариэль. Будь готов. Может сказать, что ее зовут Нюша. А может сказать, что ее зовут Монстровая Принцесса.
– Креативный ребенок.
– Более чем. Пишет рассказы. С иллюстрациями. Она очень хорошо рисует, очень хорошо сочиняет. И рассказы у нее не просто, какая-то лабуда, а такие, энциклопедические. То есть мы пишем про, предположим, смолоеда. Знаете ли вы, кто такие смолоеды? Живут они там-то, там-то. Первая глава – где живут. Вторая – чем, как размножаются. Третья – чем питаются. Все по главам, по страницам. Очень красивые рисунки. Жалею, что не взял с собой.
– В следующий раз обязательно возьми с собой.
– Обещаю.
«Алиса» & «Секрет»
– Мы с тобой беседовали в конце 2013 года. И ты тогда объявил, что возвращаешься к сольным проектам.
– Да.
– То есть «Машину времени» не кидаешь, но сольную свою историю возобновляешь. И я насколько понимаю, все лето прошлого года… это слово «чес» – правильно это называется, то, что было?
– Я действительно вернулся к своему проекту. И все лето выступал на разных мероприятиях. Это были и дни городов, и какие-то другие мероприятия. Мне очень понравилось. Публика замечательно принимала. Помнят.
– Ну, конечно, помнят.
– Подпевают. Это радует.
– А материал тот самый, твой, «Алиса», да? Была «Алиса»? «Алиса» ведь ассоциируется у многих в Костей Кинчевым. Кстати, у группы «Секрет» тоже песня с таким названием. Кто из вас раньше написал?
– Секретовцы написали раньше. И честно говоря, вот я могу открыть секрет про «Секрет».
– Давай. Да, я люблю это.
– Я, правда, давно это уже рассказал самим секретовцам. Что, когда мы сочиняли эту песню нашу про «Алису», то…
– А когда ты говоришь «мы», ты кого имеешь в виду?
– Я сочинял музыку, Сережа Костров – стихи. И вот сочинялась такая песня. И я говорю: «Сереж, а можно будет Алиса?» Он говорит: «Почему?». Я говорю: «Мне нравится, песня секретовская: «Алиса умеет вязать, Алиса одна вечерами». Замечательно!». Он говорит: «Да». Ну, так и случилось. Что уж он хотел написать там изначально, я не знаю.
– Но ты им рассказывал?
– Да. Они отнеслись к этому одобрительно.
Петух & кукушка
– А мне, кстати, Валера Сюткин, один из товарищей наших общих недавно рассказывал, что он чуть не оказался в свое время в «Машине времени». И он как раз пел дифирамбы тебе. Он сказал: «Державин придал очень многим песням совершенно новое звучание». То есть песни заиграли. Я как потребитель воспринимаю. Для меня песня – и песня. Песня группы «Сталкер», песня группы «Машина времени». Я же не понимаю, кто туда что привнес. А чего ты внес-то?
– Ты задал прекрасный вопрос. А Валера, мне очень приятно, что он это отметил, потому что его мнение для меня…
– В эфире сказал! Это не в кулуарах было.
– Вдвойне приятно. Мнение Валеры для меня очень важно. Потому что он замечательный музыкант. Он – настоящий музыкант. Музыкант с большой буквы. Таких как он…
– Да, про кукушку и петуха мы знаем. Поэтому меня интересует чисто технический вопрос. Ты когда делал эти аранжировки с командой советовался? Или просто тебе дали карт-бланш: «Вот, Андрей, вещь. Сделай из нее вещь еще лучше»? Как эта работа происходила в «Машине времени»?
– В какие-то моменты советовался. В какие-то моменты команда доверяла. Я старался не навредить. Самое главное, чем я руководствовался – не навреди. Потому что в ту фактуру, которая есть, можно ведь навалить чего угодно клавишного. И либо получится, ну, не будем называть что…
– Ну, да.
– Я старался как-то увязать все так, чтобы не мешать звуку и гармонии, что самое важное.
Винил & DVD
– Мне кажется, «Чужая свадьба» – это совсем-совсем Державин. Сложно представить себе «Чужую свадьбу», чтобы там Кутиков играл.
– Конечно, фактически невозможно.
– Нет, ну, я серьезно.
– Я тоже. Мне сложно говорить о себе.
– Ну, да. А придется. Потому что здесь больше никого нет.
– Я понимаю. Я думаю, что, конечно, вкусы разные. И не всем нравятся, скажем, мои песни.
– В коллективе или в аудитории?
– Вообще.
– Понятно.
– Я тебе больше скажу, не всем в мире.
– Так.
– И вот над этим я сейчас работаю.
– Работаешь ты ведь еще и над новым DVD или винилом, или над тем и над другим?
– Да, все гораздо проще. После почти 20-летней паузы…
– 1996-й год по-моему?
– В 96-м году выходила пластинка. После такой длительной паузы я наконец-то решил выпустить CD. И поскольку сейчас очень большую популярность набирают виниловые пластинки, особенно хорошие виниловые пластинки, то и, конечно, на виниле тоже.
– Значит, я так понимаю, что DVD не будет?
– Я пока не знаю. Вот посоветуй мне, что лучше выпускать на DVD – какие-то концертные версии или собирать туда какую-то клиповую историю?
– Мне кажется, что концертные версии сейчас актуальны. Я помню ваш юбилейный концерт. Я в твоем Facebook’е совершенно был потрясен фотографиями со сцены, которые ты сделал на iPhone, снял зал. Раньше надо было фотографа и специально обученных людей. А сейчас человек одной рукой по клавишам, второй – жмет на кнопку.
– Только не рассказывай коллегам. Потому что меня будут ругать. Я должен был двумя руками в этом месте играть. Но такой снимок невозможно было не сделать. Когда ты стоишь на сцене, когда зажигаются прожектора. А ведь это открытая площадка была. И там было зрителей тысяч 70, а может быть и 100. И в какой-то момент наступает желание это запечатлеть.
– Да. Но есть фотки, которые делались из аудитории. Там у тебя такое счастливое лицо. Стоишь с iPhone’ом абсолютно счастливый.
– Здорово, здорово! Знаешь, какая мне еще пришла идея. Если мы будем чаще встречаться, можно выпустить на DVD наши встречи.
Влад & Иван
– Хорошая идея, да. Надо будет подумать об этом. Кстати о детях, я ведь подумал, что у тебя сын занялся музыкой. И только у Валеры Ефремова тоже музыкант.
– Да. И очень успешный.
– А у всех остальных почему-то совершенно иначе. У Макаревича сын в актеры пошел. У Маргулиса – в бизнес.
– Ты знаешь, что. Извини, что я перебил. У Андрюши Ваня очень музыкальный. И он замечательный барабанщик. Он играл на барабанах в спектакле. Я ходил на этот спектакль. Они с моим сыном дружны. И когда Ванька не мог, мой приходил и играл эти же партии на барабанах.
– Да ты что? Ой, слушай, отличная история!
– Они все друг друга знают. И у них очень хорошая компашка.
– Можно было собраться вместе, да, и устроить такое вот…
– Конечно.
– Тоже, кстати, хорошая идея. Вот для DVD-то лучше идея, чем ты предложил.
– Да, да.
Отец & сын
– Вопрос, который не для всех звучит, скажем так, ожидаемо. Новый материал?
– Я ждал этого вопроса.
– Он есть?
– Его нет. Сейчас с собой нет. Вообще у меня такая есть идея. Поскольку мой проект сейчас находится в стадии, скажем так, подбери какое-нибудь слово, когда вот он…
– Релонч.
– Ты знал.
– Перезапуск. Андрей Державин – перезагрузка. Так.
– Как только появится немножечко свободного времени и должно появиться еще желание этим заняться. Прямо сесть в студии. Материала полно. Причем, есть пара альбомов, которые совершенно отличаются от того, что я сочинял раньше, что я сочинял для кино, что я сочинял для мультиков, для театров и так далее. Ну, например, песня, которая вошла в альбом «Машины времени». Называется альбом «Машинально». А песня называется «Эти реки никуда не текут». И вот такие песни, они откуда-то брались, и они лежат для какого-то проекта. Как назвать этот проект, я пока не знаю. Но они уже в стадии практически готовых. Надо только свести, где-то там бэк-вокал, где-то какой-то инструмент солирующий дописать – то есть вот закончил, последние штрихи. Я не хотел с этого начинать. Мне давали советы. Говорили: запиши сейчас, выпускай, выходи с новым материалом.
А потом мне как-то близкие друзья сказали: «Знаешь, наверное, не стоит этого делать. Потому что те люди, которые ходят к тебе на концерт, они знают тебя по тем песням, которые ты исполнял раньше. Будет очень странно, если люди придут в зал и все песни будут незнакомые. Ну, по крайней мере, первое отделение». Я прислушался к этому совету.
Ну, и второй аргумент для меня был тот, что моя дочь вообще не знает, чем я раньше занимался. То есть когда она увидела меня по телевизору – а по-моему это впервые было в твоей программе – она с удивлением смотрела и говорила: «Папа, а что ты там делаешь?» Понимаешь? Я же должен выйти во всей красе.
– Конечно. Но есть слово «ремейк», да, в кино, а в музыке это просто называется новая аранжировка. И те вещи, вечные ценности, о которых пел Державин и группа «Сталкер», могут в новой аранжировке зазвучать по-новому.
– Конечно, конечно.
– Я знаю, что у тебя есть «Катя-Катерина», которую почему-то ты не любишь, да?
– Люблю. Почему? Я люблю все песни, которые я исполняю. Понимаешь, невозможно так. Если уже это записано, то это надо либо стереть, если ты не любишь, либо любить.
– Ты сказал про новый материал, там нужен какой-то солирующий инструмент, бла-бла-бла? А собираешься, кстати, сына и его команду привлекать для этого?
– Очень интересная мысль. Я об этом не раз думал. Серьезно. Между прочим сын недавно прикоснулся к моей работе. Вот то, что ты называешь новыми аранжировками, на самом деле это немножечко не так. Старые песни я перепел. То есть спел как сегодня их чувствую. И те же самые аранжировки, только сыграл, допустим, в тех местах, где играл синтезатор партию струнных, сыграли струнники. Ну, какие-то такие вещи себе позволил. Мне хотелось этого. Живые гитары. Я очень люблю, например, партию бас-гитары. И там можно было позвать великолепных музыкантов, они играли. Так вот, сын зашел и говорит: «Слушай. Мне очень нравится». А мы записывали песню «Когда ты уйдешь». Такая древняя-древняя. Она еще 1986-го года сочинения. Он пришел и говорит: «Можно я тебе сыграю здесь вот, в припеве». И он сыграл. Это удивительно, как они мыслят. Там конечно в голове очень интересные идеи крутятся.
Достоевский & ресторан
– Тебе случалось обсуждать фильм, альбом, книгу, которую ты на самом деле ни разу не читал, не слушал и не смотрел?
– Случалось. И я себя, конечно, неловко чувствовал. И это было стимулом к тому, чтобы прочитать книгу.
У меня есть друг, бывший военный, тыловик. И я всегда думал, что военные – это, скажем, люди определенной направленности. И тут вдруг мы с ним разговорились на берегу моря. И он мне стал цитировать Достоевского.
– Которого ты не читал?
– Нет. Достоевского я читал. Какие-то вещи. Он говорит: «А вот это ты читал?» Я говорю: «Я не помню». Кстати, на Достоевском мы схлестнулись.
– Твоя карьера успешна?
– Слушай, мне грех жаловаться на самом деле. Вот если можно благодарить сейчас Всевышнего, то я благодарю Его. Потому что мне повезло, во-первых, я смог заняться музыкой, которую любил с детства. Во-вторых, я столько замечательной музыки с такими прекрасными людьми переиграл в своей жизни. И я не хочу останавливаться на достигнутом.
– И не надо.
– Выгоняли ли тебя из клуба, ресторана? За что?
– Отличный вопрос. Выгоняли. И знаешь, кто? Это были мои родители. Я учился в 10-м классе и работал в ресторане музыкантом. В то время ресторан – это было еще при советской власти в городе Ухта – был для людей одновременно и филармонией, и концертным залом, и театром. Люди красиво одевались. Вечером приходили, заказывали столик. Это было единственное место, где они могли хорошо там…
– Приобщиться?
– Приобщиться, да. Цветные фонари, какое-то шампанское и оркестр конечно. Для людей. Но как говорила Нонна Мордюкова в «Бриллиантовой руке», что советские граждане в булочную на такси не ездят. Так вот советские граждане в ресторан каждый день не ходят. Это было место разврата, ну, и так далее. И вот в эту «трясину» я попал – с большим удовольствием, кстати, для себя. Но тайком. Потому что я понимал, что если мои родители узнают, что я там играю, то… у отца очень крепкая рука. И мне бы досталось по полной. Ну, какой же я был наивный. Мы жили на улице Мира. Ресторан находился в 500 метрах. Идешь вечером, оттуда несется музыка. И в общем однажды, картина такая. Вечер. Гаснет свет, зажигается шарик. Мы играем. У нас состав был такой: барабанщик, басист, саксофонист и я на рояле. Клавиши я еще тогда не купил. Люди в зале. Мы играем. Играем пьесу «Feelings». Там у меня соло должно быть. Ну, какое-то фортепьянное. И в этот момент я боковым зрением вижу, что в проеме стоят мои родители.
– Оба?
– Сестру младшую еще привели, чтобы мне еще стыднее было… То есть совесть стояла в проеме. Я в ужасе. У меня все обрывается. Я играю соло на автопилоте. А сам думаю, бить-то сразу наверное папа не будет, потому что неудобно. Но после, я закрываю крышку рояля и молча ухожу со сцены. А соло уже играет саксофонист. И он так дует и с удивлением смотрит, куда я пошел. А как звучит музыка, ты примерно понимаешь?
– Ну, да.
– То есть под эту похоронную музыку я ухожу домой. О, Господи! Я никогда не забуду маминых глаз в тот момент.
– Да. Я бы тебе должен был бы подарить книжку «Времени машины» про «Машину времени». Но я исхожу из того, что все, что там написано, ты уже знаешь. Поэтому я дарю тебе книжку «24 кадра правды PRO». Здесь беседы с киношниками, не с музыкантами.
– Отлично! Я очень люблю кино.
– И поскольку предыдущая наша беседа вошла в книжку «Времени машины», то сегодняшняя войдет в какую-нибудь, я надеюсь, другую. И надеюсь, что она не последняя. Спасибо.
– Почту за честь. Спасибо.
Евгений Ю. ДОДОЛЕВ.
ОТ РЕДАКЦИИ.
Полностью беседа будет опубликована в книге «Двенадцать друзей Андрея Макаревича», выход которой запланирован осенью 2016 года.
