9 июня в московском клубе 16 тонн группа Animal ДжаZ презентовала свой новый альбом – «AZXV: акустика». “Я обычно между песнями говорить не люблю” – под смех публики признался со сцены Александр “Михалыч” Красовицкий, фронтмен группы. Однако в этот вечер он сделал исключение, был особенно открыт и сыпал в зал шутками. “Вы нас простите за дожди, за эту хрень. Известно, что если в Москве дождь – это Зенит, сука, наколдовал” – извинялся перед поклонниками лидер питерских музыкантов. А вообще концерт был похож на встречу старых друзей, и, кажется, не последнюю роль в атмосфере сыграла знаменательная дата – день рождения Александра. Фанаты, очевидно, непривыкшие к такому поведению кумира, к середине концерта расслабились и бросали ответные реплики на сцену.
А мне удалось узнать у Александра, почему на афише изображен неваляшка, что происходит с русским роком, почему радио «Максимум» шесть лет не приглашало группу на фестиваль и какие планы у Animal ДжаZ на будущее.
– В начале июня ваш концерт отменили из-за вашей болезни. Как сейчас ваше самочувствие?
– Сейчас нормально. Пять дней – это обычная история. Как говорится, лечись или не лечись, все равно будешь болеть семь дней или неделю. У меня был ларингит. Вполне для вокалиста привычная история.
– Вчера у вас также был День Рождения. Поздравляю вас!
– Спасибо.
– Как отмечали?
– Никак. Я занят сейчас всякими музыкальными делами. У нас новый альбом готовится. И я вчера в основном по Петербургу скакал по делам.
– У вас в Москве два концерта – сегодня (09.06.2016 – Прим. ред.) и завтра. Но на афише почему-то написано, что сегодня обычный концерт, а только завтра афиша с пометкой “День Рождения Михалыча”. Почему такой разрыв?
– Ну, во-первых, мы решили инфоповоды развести. Сегодня не обычный концерт, а презентация альбома («AZXV: акустика» – Прим. ред.). Это второй в истории группы акустический альбом. Первый вышел в 2006 году. Так что для нас это веха. Кроме того, группа празднует 15-летие. Еще мы выпустили электрический “The best” альбом. В общем, все вместе собралось, и мы решили выпустить еще и акустический “The best”. Тут полноценный состав группы, аранжировки, записанные серьезно в студии. Мы в первый раз такое издаем. Поэтому сегодня для нас очень важный концерт.
– У вас, как вы сказали, есть одноименный электрический альбом и акустический…
– Но они при этом разные по содержанию. Разный состав песен.
– Но там часть песен совпадает, а часть нет…
– Дело в том, что тот электрический альбом “The best” мы уже взяли из записанных песен. Кое-что подмастерили, но ничего не дописывали. А здесь (в акустическом альбоме – Прим. ред.) мы специально сели в студии и заново записали песни. Так что это принципиально разные две вещи. Но при этом и то, и другое – это “The best”.
– А по какому принципу выбирали песни?
– Да сами решили, чтобы все выходившие у нас альбомы были представлены. И плюс чтобы нам самим песни нравились.
– Расскажите, пожалуйста, про новую книгу, которая продается на ваших концертах.
– Наконец-то я собрался с силами, как автор текстов, собрал их в кучу. Мы не вызывали специального редактора или корректора. Более того, я специально многие места оставил “полунеправильными”, потому что я тексты писал, специально исходя из того, что их можно по-разному прочитать. Исправили только очевидные ляпы, например, тексты, написанные мной и видоизмененные в процессе пения. Их мы сделали так, как я пою, а не так, как они записаны на сайте. Всего в книге 180 страниц получилось.
– И все это песни?
– Исключительно песни. Без комментариев.
– А почему книгу решили выпустить именно сейчас спустя 15 лет?
– Ну вот как довесок к книге, которую выпустили в декабре, которая включает в себя историю о группе плюс диск электрического альбома. А сейчас выпустили книгу с текстами плюс альбом акустический. Чтобы симметрию соблюсти.
– На афише к концерту изображены вы с неваляшкой? Это какой-то символ?
Это очень удачная была фотосессия. Снимали всех. По-моему, самая удачная фотка получилось со мной, ну и к тому же был мой день рождения, как такой условный повод. Поэтому решили меня одного на афишу поставить, хотя я хотел, чтобы была вся группа. Там общая фотка – такая металлическая группа, черная, мрачные чуваки. Я говорю: «Ребят,у нас все-таки праздник, поэтому мрачняка не надо». Что касается этой фотографии с неваляшкой – я сам ее выбрал. Я выбрал неваляшку, потому что сразу понял: «Вот это я». Меня судьба сильно бьет постоянно. Вот пример: неделю назад пришлось отменять концерт. И даже моя мама мне недавно сказала: «Эх, ничего тебе легко не дается». И вот, тем не менее я встаю, сука, и падаю, падаю и встаю снова.
– Поговорим о ваших фанатах. Мне интересно, как вы с ними контактируете. У вас есть профиль в инстаграмме, твиттере, но все-таки ваших комментариев нет. Вы как-то учитываете их отзывы?
– Я их не особо читаю. Просто считаю, что должна быть дистанция между музыкантом и публикой. Я люблю своих фанатов. Вот концерт в Питере был, когда я заболел, фактически не допел одну песню всего, но тем не менее они поддержали – я им объяснял все со сцены, и они очень душевно к этому отнеслись. Но… надо понимать, что магия остается на сцене. Как только я спускаюсь со сцены, я возвращаюсь в свою жизнь – и тут я совершенно никого из посторонних людей видеть не хочу. В этом смысле я интровертный экстраверт. Поэтому я ненавижу автограф-сессии. Я думаю, что наши поклонники относятся к этому с пониманием.
– А как вы себе представляете образ своего фаната?
– Это люди, которые, как и мы, не решили самые главные вопросы жизни, что такое Добро и Зло, например. Они впотьмах путаются, наступают на одни и те же грабли и, самое главное, хотят услышать кого-то, кто тоже не определился. То есть не гуру, который им объяснит, что нужно сделать, а который задает вопрос: «Почему со мной такое происходит». Поэтому многие из них уходят после концерта как будто с кем-то душевно поговорили. Я знаю, так как я сам после хорошего концерта это чувствую. Вот так я представляю нашего поклонника. А возраст, внешность, пол – это уже не так важно.
– Приходит в голову ваш один из последних синглов «Не твоя смерть». Там всего две песни (“Волшебный корабль” и “Не твоя смерть”), но абсолютно контрастные по своему значению. Так было специально задумано?
– Да, это была специальная история, чтобы показать, что мы по прежнему работаем в разных полюсах. Вот, слушая их, вы поймёте, что в новом альбоме будет как желание жить, как в песне «Не твоя смерть» – призыв к себе самому, так и наоборот – полный упадок сил, полная депрессия, как в песне «Волшебный корабль».
– Книги влияют на написание текстов?
– То, что читал в детстве, юности. В последние годы я очень мало читаю. Но основной багаж я себе заложил – вся классическая литература как российская, так и западная прочитана давно и где-то там отложилась. А сейчас больше влияет кино. Я очень сильно заболел кино лет десять назад и много смотрю новых фильмов …
– Что порекомендуете?
– Да все что угодно. От «Левиафана» Звягинцева до сериала «Винил». Я не обсуждаю фильмы ни с кем. Хожу в кино, чтобы получить нужные эмоции и где-то их потом излить в текстах. «Выживший» проявился сразу в песне «Не твоя смерть». Через два дня после просмотра я написал текст на эту песню, хотя до этого мы долго не могли его придумать. Вот для этого и смотрю кино.
– Расскажите про ваше отношение к русскому року? Что сейчас с ним происходит?
То же самое что и последние 15 лет – текущее загнивание. Потому что русский рок в традиции БГ, «Чайф» – то есть тех, которые играли разноплановую музыку по стилю – был неоригинален, за исключением, может быть, «ДДТ». Вот им мировых аналогов я вряд ли смогу найти. «Чайф» – это блюз, БГ – это все на свете. Но на самом деле по настоящему оригинальных музыкальных групп русский рок не дал. «Сплин» с 2009 года это уже не русский рок, а такой арт-рок, и меня это очень радует. Земфира вообще особняком стоит. Она всегда испытывала влияние, но она перерабатывала его через свой талант, и это очень круто. На русском уровне она даже гений – чего боятся таких слов.
Музыка-то российская она в целом жива. Ведь появляются новые разные группы, которые пытаются сделать так, чтобы слова не нагибали музыку, как это делалось всегда в русском роке. У нас, например, другой перегиб – музыка нагибает слова. Я не говорю, что у нас тексты ничего не значат, но для меня музыка всегда была важнее. Я слова постоянно подбираю такие, чтобы они не мешали. Наверное, это западный подход. Если послушать их хиты, понимаешь, что слова, честно говоря, не так важны.
А Русскому року не дает совсем угаснуть только «Наше Радио». Если бы его не было – не было бы уже давно и русского рока.
– Вот вы, кстати, в своем блоге очень часто знакомите читателей с новыми группами. По какому принципу вы их находите?
– Они не обязательно должны быть супермузыкантами. Главное – цельность эмоций и умение их донести. Я чаще всего знакомлюсь с ними в интернете, а не лично на концертах. А это еще сложнее – впечатлить слушателя через YouTube, например. В общем, главный принцип – это когда я смотрю, и, не знаю почему, но мне нравится. В Оренбурге, например, организатор нашего концерта взял и поставил в машине группу из Казани, предложил послушать. Я прям офигел. Сейчас они, правда, уже не существуют.
– В клипах у вас часто текст не соответствует картинке. Почему?
– Это только концертный клип может соответствовать. А все остальные, как правило, – режиссерское видение сюжета.
– А вы участвуете в процессе его создания?
– Как правило, нет. У нас есть клипы, где я режиссер. Например, «Анамнез» – целиком моя идея. Я оператора направлял, как меня снимать, будучи сам недвижим на столе пять часов. А, вообще, в режиссерскую работу мы не лезем. Нам присылают сценарий, если мы с ним согласны – дальше мы уже не вмешиваемся. Но иногда были катастрофические неудачи. Есть клип один на песню «Здесь и сейчас», который вызвался делать знакомый нам человек. Но он с такой командой связался, которая нам просто все загубила. В итоге мы оплатили съемку, но результата не получили. И работа легла на полку в недоделанном виде. Песня осталась без клипа.
– У вас достаточно большое количество видео – вы им уделяете большое внимание…
– Конечно, это же промо группы. Учитывая, что нас нет на телевидении и почти нет на радио – одна песня в неделю на «Нашем Радио» не считается – мы полагаемся на интернет.
– У вас есть опыт выступления за границей. Скоро предстоит еще один концерт в Германии. Можете что-то сказать о различии публики там и здесь?
– Ничего пока сказать нельзя, потому что мало было концертов…
– В Чехии был…
– Ну, это русские пришли. Был один чех или два. Они прям зафанатели – прибежали в гримёрку, жали руки, говорили: «Вау! Мы половину слов даже поняли». Поэтому у нас опыт небольшой. Вот Шнур бы рассказал, хотя на него тоже вся эмиграция ходит. В любом случае – это все концерты для своих. Мы вообще любому концерту рады. Если бы это был международный фестиваль – тогда имело бы смысл особенно мандражировать.
– Вы не первый раз выступаете на «Максидроме» и скоро вам предстоит очередной концерт на этом фестивале, который воскрес спустя два года. Что можете про него рассказать?
– Я даже не знал, что его не было два года. Радио «Максимум» когда-то давно любило Animal ДжаZ. Вернее, при Бачинском оно нас любило какое-то время, потом разлюбило, потом полтора года при Суворове любило. А потом шесть лет мы на их передачах вообще не появлялись. То есть поп-звезда Вера Брежнева может у них появиться в утреннем шоу, а рок-группа Animal ДжаZ – никогда. Поэтому отношение соответствующее. На «Максидроме» мы играли один раз в Питере, когда-то давно, когда еще Бачинский был, светлая ему память, хороший был человек, – не только потому что нас любил, но и вообще, потому что к музыке адекватно относился. В этот раз нас позвали не совсем на «Максидром» (Стартует 19 июня – Прим. ред.), а на сцену “Вконтакте”. Они нас очень сильно просили, прямо уговаривали. В общем, для себя я играю не совсем на «Максидроме», хотя на афишах указан этот фестиваль.
– Какие у вас планы, когда новый альбом?
– Ну, материал определенный есть, вот даже сингл издали. У нас уже есть песен пятнадцать. Но до альбома еще долго, мы решили серьезно подумать, годик точно, до выпуска.
– А почему?
– Во-первых, у нас есть что играть. Во-вторых, планировать очень сложно. Наша группа не продюсерская. Вот нам в голову что-то взбредет – мы и выпустим. А пока мы репетируем, придумываем, играем, складываем картину и никуда не торопимся.
– А вот кстати по поводу записи. На прошлый альбом вы собирали средства через сайт Planeta? Будете дальше его использовать?
– Безусловно, если ничего революционного в шоу-бизнесе не произойдет – мы точно также будем делать новый альбом. Это хороший вариант: и для нас ажиотаж, и людям приятно, что они участвуют в проекте, а не пиратят. Это приятно осознавать, что люди у нас не жадные – а хорошие.
