Крис Кельми в проекте «МедиаМетрикс»

25 февраля в отеле «Корстон» (зал «Чайковский») состоится праздничное мероприятие, посвященное 60-летию известного российского рок-музыканта, композитора и певца Криса Кельми. Поздравят юбиляра, как сказано в пресс-релизе, «звездные» гости: Александр Градский, Игорь Крутой, Максим Дунаевский, Любовь Успенская, Игорь Николаев, Валерий Сюткин, Олег Газманов, Сергей Минаев, Сосо Павлиашвили, Дмитрий и Юрий Маликовы, Пьер Нарцисс, Сергей Крылов, Злата Дзарданова, Алексей Глызин, Игорь Саруханов, Дмитрий Харатьян, Михаил Муромов. Начало мероприятия – 19-00, сбор гостей с 18-30. Адрес: Москва, ул. Косыгина, 15. Крис наконец-то отметит свое 60-летие. Хотя сама дата – апрель прошлого года. Но неприятности связанные с недугами певца не позволили ему провести мероприятие в срок. Последнее время Крис редко дает интервью. Одна из таких бесед состоялась в прямом радиоэфире «МедиаМетрикс», программа «Мимо нот» с Евгением Додолевым и Олегом Дружбинским. Фрагменты этого разговора – в сегодняшнем выпуске «МП».

 

«У меня кровь шла пять часов»

ЕВГЕНИЙ ДОДОЛЕВ: Ты совершенно поразил меня, когда мы обсуждали «Усталое такси», которое для меня ассоциируется с Кормухиной. Ты начал рассказывать историю, что Кормухина из-за этой песни присылала к тебе бандитов. Для меня это открытие на самом деле, хотя, казалось бы, всё знаю про тебя.

КРИС КЕЛЬМИ: Да, это удивительная история. Ольга пела в группе «Рок-Ателье»…

Е.Д.: В твоей группе.

К.К..: Да. Соответственно, мне удалось в те нелегкие для рок-музыки годы выпустить на «Мелодии» миньон, где было «Усталое такси» в её исполнении (на чём, в общем-то, она поднялась и раскрутилась). Но через неделю мне позвонили «люберецкие» и сказали: «А что это ты поёшь Олину песню по первому каналу, по второму?». Я говорю: «Почему Олину? Это моя песня, на самом деле. Я её сочинил. Я дал спеть, выпустил альбом, подарил ей песню. Почему я не могу петь свою?». Они: «Мы сейчас с тобой поговорим по-своему. Подходи к Театру кукол, мы как раз только что отжались». Это было забавно. Я подошёл к Театру кукол.

Е.Д.: Прямо на улице?

К.К..: Да, на улице. Их было человек пять, такие «качки», в общем, конкретные такие ребята. Я говорю: «Молодые люди» – увидел, что они значительно моложе меня: «Так в чём, собственно, заключается вопрос? Вот свидетельство из РАО, что я автор песни и её первый исполнитель». Они говорят: «Правда, что ли?». Я отвечаю: «Да, а Ольге я сделал просто подарок, выпустил песню на «Мелодии», она её поёт на своих концертах».

Е.Д.: Так объясни мне, это была их собственная инициатива или Кормухина надоумила (не похоже на нее)?

К.К..: Мне сложно сказать. Собственная? Нет. Я думаю, конечно, что она сказала.

Е.Д.: Однако! Ты с ней не выяснял расклад?

К.К..: Я не стал выяснять, потому что в этот момент она перешла в другой коллектив. Это, кстати, было хорошее время для «Рок-Ателье». Даже наш общий друг Женя Фёдоров (он ходил на концерт) говорит: «Мне очень понравилась и вся их программа, и как Ольга поёт».

Е.Д.: А как часто рок-музыканты в своей среде (мне казалось, что это история про поп-музыку – все эти бандиты, все эти «стрелки»), выясняли отношения друг с другом таким образом? Я говорю «выясняли», потому что я понимаю, что всё это в прошедшем времени, этот формат взаимоотношений больше не практикуется…

К.К.: Это в прошедшем. У меня был только один раз. Один раз такой был звонок, но когда я объяснился, по полочкам разложил, они так спокойно: «Ну, тогда всё понятно». И просто уехали.

Е.Д.: Это потому что ты работал без продюсера всю жизнь.

К.К.: Я совершил с точки зрения продюсирования одну большую ошибку в своей жизни – я у Юрия Михайловича подписал…

Е.Д.: Юрий Михайлович Лужков, да?

К.К.: Лужков, да. Подписал бумагу на создание продюсерского центра. Мне дали помещение, кстати, хорошее, в очень хорошем доме – половина первого этажа, такой кирпичный дом, как на Волконском (ты же был у меня). Ставка была, по-моему, 23.70. Когда президент Медведев сказал (он провел большую пресс-конференцию в 2012 году), что он потерял доверие к мэру, и назначил Собянина, решением Московского правительства сделали ставку 119.20.

Е.Д.: А что такое ставка?

К.К.: Это арендная плата.

ОЛЕГ ДРУЖБИНСКИЙ: То есть она выросла раз в пять, я правильно понял?

К.К.: Совершенно верно. Мягко говоря, практически на сто рублей. Письмо я получил в апреле. На приём я попал в мае, потому что там запись. То есть я сразу потерял практически полмиллиона. Потом мне сказали: «Всё, вопрос решится, в октябре будет межведомственная комиссия, вы же уважаемый человек». Никакой комиссии, конечно, не было. Они просто тянули резину до последнего. В общем, по финалу – минус миллион сто, учитывая ремонт в 200 тысяч, которые мы вложили, потому что приняли помещение в жутком виде (оно было с каким-то мусором, всё надо было вывозить, ремонтировать, ставить танцкласс). Занимались мы некоммерческой деятельностью. Мы действительно помогали ставить спектакли.

Е.Д.: Когда ты говоришь «мы», ты кого имеешь в виду?

К.К.: Я и, по случайному совпадению, семья Медведевых работает со мной. Мама была бухгалтером, папа и сын помогали мне.

Е.Д.: Градскому удалось построить свой театр за счет города. У кого-то из твоих коллег тоже получилось?

К.К.: Я больше не знаю никого.

Е.Д.: Звонил тебе, снял телефон твой помощник, говорит: «Крис у дознавателя». Что дознают-то?

К.К.: А дознают… Вот в чем проблема: с первого июня 2015 года вступил указ, что отказ от медосвидетельствования – это уже серьезное…

Е.Д.: При задержании.

К.К.: Да, даже не при нарушении, а в принципе. Вот ты ехал, а ДПС просто остановила: «Пройдите медосвидетельствование».

Е.Д.: И ты отказался?

К.К.: Да. Я отказался, потому что я был трезвый.

Е.Д.: Зачем отказался, если трезвый?

К.К.: Я просто не знал, что этот закон принят, потому что я все лето был на гастролях. Потом я был на «Новой волне», которая первый раз, слава Богу, проводилась в России. Кстати очень хорошо, что она проводится в Сочи – там отличная атмосфера, и нет этих прибалтийских проблем (там же националисты).

Е.Д.: Это говорит человек с фамилией Кельми.

К.К.: Да. Лично мне в Прибалтике хорошо, а вообще там атмосфера достаточно…

Е.Д.: Не уходи от темы! Итак, ты отказался проходить это освидетельствование. И что, это легло в основу какого-то уголовного дела?

К.К.: Да, в принципе, до меня было 15 случаев, но поскольку никто не пострадал (ни машина, ни люди, не было ДТП), то про эти случаи, как и в моем, мне дознаватели сказали (их было два), что будут просто штрафные санкции.

Е.Д.: Заметил, что ты приехал с водителем? Я все время помнил, что ты за рулём.

К.К.: Я не вожу сейчас по абсолютно другой причине – после 15 приступов эпилепсии…

Е.Д.: Эпилепсии?! У тебя?

К.К.: Да, у меня было 15 приступов, причем 5 из них с тяжелыми последствиями.

Е.Д.: С каких это пор? Я первый раз слышу об этом.

К.К.: За год было 15 приступов. Да, судороги, закатывались глаза, надкусанный язык, изо рта…

Е.Д.: Не надо подробностей. Скажи, когда это все началось?

К.К.: Это началось год назад и не из-за алкоголя – это просто нервная обстановка в доме.

Е.Д.: То есть эпилепсия может возникнуть на почве стресса?

К.К.: Стрессов, нервных расстройств. Такие случаи в практике наблюдались. Я сейчас прохожу достаточно серьезный курс. У меня три типа лекарств, каждый месяц. Курс длится четыре месяца: два – подряд и два – через паузу.

Е.Д.: И не пьешь?

К.К.: Это вообще категорически.

Е.Д.: Только ты не рассказывай, что ты никогда не пьешь. Когда ты пришел ко мне на телевизионный эфир (это твои 60-лет), ты пришел просто с двумя бутылками: в одном кармане и в другом.

К.К.: Тогда я выпил у тебя, по-моему. А с октября я всё.

Е.Д.: Завязал?

К.К.: Да, абсолютно. А езжу с водителем, потому что при этом заболевании человек может потерять сознание за рулем, и последствия неизвестны (можно сбить человека, всё что угодно). Ещё уколы «Мексидола» каждый день обязательно, но не каждый день, а в первый месяц 15 дней.

Е.Д.: Понятно. Я рад, что ты взялся за себя. А что за шрам у тебя над правой бровью?

К.К.: Это при падении: я потерял сознание и рассек бровь. У меня кровь шла пять часов.

Е.Д.: Это на даче произошло?

К.К.: Это уже произошло на Смоленке. На даче я со второго этажа вылетел, ударился об острый край лестницы.

Е.Д.: В связи с чем?

К.К.: Потерял сознание.

Е.Д.: Приступ был?

К.К.: Да, человек теряет сознание. Тогда я потерял полтора литра крови, была просто целая лужа. А когда ударился о край стола (вот этот шрам), кровь не останавливалась пять часов – ни пластырь, ничего не помогало.

Е.Д.: А скорая приехала?

К.К.: Да, скорая приезжала.

Е.Д.: А что они сделали? Зашили?

К.К.: Они не зашили, а просто проклеили, сделали три укола. При приступах всегда вызывалась скорая помощь, чтобы снивелировать процесс. А сейчас, по окончанию четырехмесячного курса, я сделаю электроэнцефалограмму, причем у одного из лучших неврологов (жена моего близкого друга отвела меня к нему). Это достаточно болезненная вещь, потому что она настоящая. Она длится два часа, и первые 0,5-1,5 часа это достаточно болезненные ощущения – такая тупая боль в голове.

Е.Д.: Может быть, надо завязывать и со спортом тоже? Я не думаю, что спортивные нагрузки в таком состоянии…

К.К.: Нет. Они сказали, если по самочувствию, то, наоборот, даже полезно – обмен веществ, кровообращение. Я же не надрываюсь, извини меня, я играю.

Е.Д.: Не знаю. Я помню, когда ты надрывался с семи утра с ракеткой.

К.К.: Сейчас все в разумных пределах. Какое-то время нельзя было в сауну ходить, сейчас можно уже.

Е.Д.: А музыку писать можно?

К.К.: Скоро буду уже в замечательном настроении.

Е.Д.: А когда ты в последний раз сочинял?

К.К.: Кстати, недавно. В принципе, у меня готов альбом – он уже написан, он просто не записан.

Е.Д.: То есть новый материал?

К.К.: Да, есть новый материал на целый альбом. Я сочинил такое длинное произведение. Вообще, песни про спорт очень сложно писать – там нужен правильный текст. У меня есть хорошая песня про футбол – «Футбол, как первая любовь».

Аранжировка и студия – это очень важно, потому что я пишусь на лучших студиях.

 

«Мне Игорь Николаев жаловался»

О.Д.: Крис, меня давно интересует вопрос по поводу песни «Замыкая круг». Вы собрали огромное количество популярных на тот момент исполнителей (Никольский, Градский, Варшавский, Кутиков, Макаревич и так далее), и все спели «Замыкая круг». Я знаю, что музыканты не очень друг друга любят, ревнуют, конкурируют и так далее. Как они все собрались и вдруг решили спеть по одной строчке из куплета? Это навсегда осталось.

К.К.: Вы знаете, на самом деле удивительная история, потому что это писалось на первой студии «Останкино», и приезжали все в разное время, записывали, а потом мы сводили это. То есть артист приезжал просто, чтобы одну строчку спеть и потом все это сводилось, причем на восьмиканальном (по нынешним меркам это 24 или 48 каналов, с тюнингом, с обработками). Кстати, новая версия так сделана. Есть две новые версии – в первой я пел на «Авторадио», и вместе со мной поют дети: дети и потом хор, а во второй, которая была в большой программе на НТВ, немножко другие исполнители спели. Но есть самая главная версия, где на гитаре играет Барыкин в конце. На саксофоне – Мазай. Это очень хорошая версия. Мы всегда поем на концертах живьем. Есть ещё съемка проекта «TB6» в Красноярске, на День города проводили – там вообще человек 40 пело.

О.Д.: У меня еще вопрос по этой песне. А вы лично отбирали, кому петь, а кому не петь? Как это происходило?

К.К.: У меня появилось ощущение, что кто-то из рок-музыкантов уехал в другую страну жить, кто-то перестал этим заниматься. Нужен был аккорд финальный. Многие говорили, что это проекция песни «We are the world». Я абсолютно с этим не согласен по одной простой причине, что в спектакле «Юнона и Авось» финальная песня «Аллилуйя» о возлюбленной паре… Я, кстати, безумно люблю этот спектакль. Все-таки в аранжировке и в создании спектакля мы принимали прямое участие. До этого я написал музыку к спектаклю «Люди и птицы». Спектакль вроде бы про БАМ, но Захаров Марк Анатольевич умеет так ставить, что он не про БАМ, а про любовь. Поэтому это был очень посещаемый спектакль, и песни там, в общем, достаточно правильные. Там пели все актеры театра (Абдулов, Караченцов, Шанин), все актеры, которые принимали участие, пел Академический хор, пел Паша Смеян, который играл роль главного сочинителя, все музыканты.

Е.Д.: Это всё-таки немножко не то, Крис, согласись. Это музыканты из одного коллектива, все-таки это общая песня. Я с Олегом здесь согласен.

К.К.: Я не считаю проекцию…

Е.Д.: А что в этом плохого?

К.К.: Хорошее заключается в том, что в проекте «Peace Foundation for the world», когда мы прилетели в Чикаго, весь самолет и наши дети были в белом, и нас встречали дети Чикаго тоже все в белом и с цветами. Они спели эту песню «let me hold your hand, let music never end, let me always call your name and we will be the same». К сожалению, съемки у меня не сохранились. Об этом я жалею. Я бы в фильм включил.

Е.Д.: В досетевую эпоху все эти вещи, к сожалению, растворились, и не осталось от очень многого следа.

К.К.: Какие-то растворились. Например, выступление на рок-фестивале «Lazy», где мы играли перед группой «Duran Duran».

Е.Д.: Это какой год?

К.К.: Это, по-моему, когда я в Театре песни Пугачёвой работал – 1989. В 1990 году я работал в «АРСе» у Крутого целый год. Но музыканты не захотели дальше работать. Алла Борисовна меня очень многому научила: как создавать песни, как писать. Я ей очень благодарен.

Е.Д.: Действительно, она тебя научила?

К.К.: Да, она научила. Она отбирала программу при мне: «Так, это песня, это шлягер, это пойдет. Это, конечно, говно, но петь надо, народу понравится». Тогда к ней домой приходил такой мальчик Филипп Киркоров, болгарский друг, который говорил: «Крис Арьевич, мне очень нравятся песни. Можно я какие-нибудь буду петь?». Я говорю: «Филипп, конечно».

Е.Д.: Так Киркоров уже что-то пел из твоего репертуара?

К.К.: Нет, он так сказал.

Е.Д.: Это просто была фигура речи, понятно… То есть ты считаешь, что у Пугачёвой была чуйка?

К.К.: Да, она просто потрясающе чувствует. Она отбирала программу. Потом, когда она послушала нашу программу («Рок-Ателье»), она сказала: «А почему про это не знает народ?». Я говорю: «Алла Борисовна, всё в ваших руках».

Дело в том, что мы пришли в театр уже раскрученным коллективом с песней «Ночное рандеву», с песней «Замыкая круг», то есть это не та история, как с Кузьминым. Она же сделала Кузьмина, я считаю.

Е.Д.: Но «Динамик» же был до…

К.К.: «Динамик» был, но лично Кузьмин… Конечно, она раскрутила его.

Е.Д.: А ты, значит, как мужчинка, ей не понравился, я так понимаю. Тебя она не стала раскручивать.

К.К.: Меня в тот момент не надо было раскручивать, потому что у нас было 20-25 концертов в месяц, правда, за небольшие деньги…

Е.Д.: А какие деньги? Сколько?

К.К.: Я не знаю. Мне Игорь Николаев жаловался. У нас были совместные гастроли в Мариуполе, он говорит: «Мы с Наташей Королевой отработали пять стадионов битком, и я купил мягкую мебель в квартиру». Эти 20-25 концертов ничего особого не давали с точки зрения финансового благополучия, потому что я не помню даже, какие деньги, но это не то, что сейчас. Потому что у нас сейчас концертов мало, но зато они стоят.

Е.Д.: Сейчас тоже, в общем, кризис. Сейчас и корпоративов нет.

К.К.: Да, совершенно верно. Мне Филя жаловался, в смысле Киркоров. «Слушай, вообще концертов нет».

Е.Д.: А где ты с ним пересекся?

К.К.: На какой-то презентации то ли его клипа, то ли чего-то ещё.

Е.Д.: То есть ты по-прежнему ходишь на всякие околомузыкальные тусовки?

К.К.: На какие-то мероприятия я хожу, но не так часто, как раньше. Когда хороший состав, чтобы пообщаться с людьми просто, – это интересно.

«Сводный брат – мой директор»

О.Д.: Вот такая история про футбол: была команда звездная «Старко». Я думаю, может быть, это после «Замыкая круг» они все собрались и поняли, как это клёво получилось, и задружились.

К.К.: А почему была? Она существует.

О.Д.: Я в последнее время мало что про неё слышал.

К.К.: Нет, она существует. Достаточно много выступлений, два тайма примерно по 35 минут. Мы играем с разными командами, администрациями городов, которые подпускают профессиональных футболистов. Пять минут поиграет администрация, потом выходят уже конкретные спортсмены…

О.Д.: Понятно. Просто годы-то идут.

К.К.: Годы идут, но костяк остался: Давыдов в воротах, Минаев в защите, Пьер Нарцисс играет, ещё кто-то из музыкантов. В общем, состав приличный.

О.Д.: А какое-то молодое поколение? Условно, Тимати, они в это не балуются?

К.К.: Тимати – нет, но молодежь, которая в своё время популярна была, – «Отпетые мошенники», ещё кто-то.

Е.Д.: Ну, ты вспомнил, тоже мне молодежь. Это прошлое тысячелетие уже.

А вот эта тема про деньги – я думаю, может быть, действительно была ошибка и у тебя, и у Александра Борисовича Градского, что вы отказывались от продюсеров. Я уж не знаю, чем вы руководствовались, жадностью или…

К.К.: Нет.

Е.Д.: Почему не было продюсеров? Продюсер – это же тот человек, который ходит на «стрелки», как с Кормухиной, который считает деньги. К тебе обращался кто-нибудь из продюсеров с предложением?

К.К.: Нет. Во-первых, ко мне никто не обращался. И потом, все знают мои связи и контакты.

Е.Д.: Связи и контакты появились уже после какого-то рабочего багажа?

К.К.: Естественно, с Костей Эрнстом я знаком уже сто лет.

Е.Д.: Нет, я говорю про музыкального продюсера. Я говорю про продюсера типа Алибасова, Айзеншписа.

К.К.: Я думаю, что на данное время такой человек мне нужен, который будет заниматься, но, по идее, этим занимается мой Женя.

Е.Д.: Твой брат? Евгений Суслин?

К.К.: Да, брат. Сводный брат, но не важно. Он – мой директор и продюсирует. Но сейчас, как предложение поступает, я могу раскручивать сам. Есть радиоканал, который постоянно крутит – «Ретро FM».

Е.Д.: Нет, всё-таки продюсер, как мне кажется, это человек, который ведёт переговоры. Мне кажется, мы же все советские люди, нам разговаривать про деньги…

К.К.: Нет, я категорически не разговариваю.

Е.Д.: Кто обсуждает сумму гонорара, кто торгуется, в конце концов?

К.К.: Женя, музыканту это, во-первых, нельзя делать.

Е.Д.: Вот в том-то и дело.

К.К.: Это некорректно. И потом, надо уметь и понимать состояние рынка, конъюнктуру надо знать. Этим занимается Женя, конечно.

Е.Д.: Значит, всё-таки он у тебя импресарио…

К.К.: Да, импресарио.

Е.Д.: И всегда так было?

К.К.: Так было с 90-х годов. Он сначала начинал играть на гитаре.

Е.Д.: Он и сейчас, по-моему. Он продюсирует, он всё время мне предлагает какую-то свою подопечную пропиарить. «Это очень талантливая, – говорит, – певица».

К.К.: Наверное, его жена, Злата. Кстати, очень симпатичная… у неё народный жанр. Да, поёт романсы. Родила ему замечательную дочь.

Е.Д.: Племянница у тебя, значит? А как племянницу-то зовут?

К.К.: Я не помню и не знал.

Е.Д.: Нормально! Вот это мне нравится – крепкая прибалтийская семья.

К.К.: Ну, я как-то дома у него не бывал. Раньше бывал, поэтому я её видеть не мог, но это мы поправим.

О.Д.: А у Жени есть слух, голос?

К.К.: Вокала, наверное, нет, но слух есть.

Е.Д.: А у Кристиана, у сына твоего?

К.К.: А Крис занимался три года в музыкальной школе, сдавал там даже дуэты, играл с какой-то девочкой (даже видео сохранилось). Я его научил немножко на гитаре играть. Из последних увлечений: он имеет пять сертификатов подводного ныряния, и самый главный, важный сертификат – это английский сертификат, он ныряет в пещерах. Самая сложная вещь – замкнутое пространство под водой. У него есть гидрокостюм, французский компьютер, который я ему купил (это очень важно для соблюдения дистанции и так далее). Он этим увлекается и уже пронырял, по-моему, все пещеры и в Доминикане, где они только есть.

Вообще, он компьютерный человек. Он окончил курсы, долго занимался. Сейчас он работает над тем, что создаёт спецпроекты в компьютерном виде для разных организаций, потом уже в реальном виде.


Евгений Ю. Додолев

Владелец & издатель.

Оставьте комментарий

Также в этом номере:

Анкета. Поиск. Себя и людей
«Краденое свидание» – потерянное чувство юмора
«День выборов 2»: Великолепная четверка возвращается на экраны!
Прости их, Влад
Мистер Холмс о Шерлоке
Англоязычный проект Богданова
Коротко
Еще немного и… Прованс?
Георгий Гурьянов, артист и человек


««« »»»