Первого июля, впервые в российской истории, серьезный кризис власти разрешился не обычным для России последних лет мордобоем, а лишь простым голосованием в Думе. Знаменательно, что итогами голосования остались довольны все основные действующие лица: Президент, Правительство, Государственная Дума. Хотя уже многое сказано по этому поводу по горячим следам, причем много поверхностного и вздорного, считаю, что есть необходимость поглубже проанализировать причины кризиса, стратегию сторон и заслуги каждой из них в мирном разрешении сложившейся ситуации.
Согласно нынешней Конституции, депутатский корпус лишен как какой-либо возможности повлиять на формирование кадрового состава Правительства, так и сколь-нибудь серьезных рычагов воздействия на его экономический и политический курс. Единственным средством, оставленным парламентариям, является “вотум недоверия” правительству. Однако и эта процедура является, скорее, средством давления на правительство и приглашением президента к серьезному разговору о курсе правительства и действиях чиновников, так как окончательное решение по судьбе как правительства, так и Думы, в случае конфликта между ними, принимает только Президент.
С огромным сожалением приходится констатировать, что процесс по “вотуму недоверия”, начатый Думой строго в соответствии с нормами действующей Конституции, был воспринят правительством и так называемыми демократическими средствами массовой информации как чуть ли не подрывная акция против исполнительной власти. Были предприняты попытки возрождения в демпечати характерной для периода противостояния “Ельцин – Хасбулатов” атмосферы конфронтации. Посыпались обвинения во всех смертных грехах в адрес законодательной власти. За публикациями в печати последовали решительные действия Премьера и членов правительства с требованиями немедленной постановки вопроса о “вотуме доверия”: чтобы не дать возможности Думе, согласно Конституции, в течение трех месяцев повторно поставить вопрос о “вотуме недоверия” правительству. Этими действиями правительство намеревалось перехватить инициативу и форсированно добиться или дискредитации депутатского корпуса (в случае, если они спустя десять дней проголосуют за доверие правительству, которому ясно выразили недоверие 21-го июня), или же добиться роспуска Думы, в случае выражения ею недоверия правительству.
Этот ход Черномырдина был очень тонко рассчитан, так как он последовал за расширенным заседанием правительства, где Президент самым решительным образом высказался в его защиту. Таким образом, Черномырдин, скорее всего сознательно, пошел на эскалацию конфликта с тем, чтобы реализовать стратегию роспуска Думы. Знаменательно, что в этом конфликте он выступил не как ответственный политик, исходящий в своих действиях из интересов сохранения стабильности в стране и разделении ответственности за это с парламентариями и Президентом. Скорее, он действовал как корпоративный лидер, готовый в защиту чести мундира правительства нанести сильнейший удар по хрупкому зданию российской государственности и с таким трудом складывающемуся процессу межинституционального согласования интересов. Очевидно, что этим шагом Премьер преследовал цель расправиться руками Президента со строптивым Парламентом, навесив при этом на шею последнего всю ответственность за углубление политического кризиса, последствия экономического курса правительства и возможные итоги досрочных выборов в Думу.
Однако, стратеги данного курса Правительства на роспуск Думы серьезно просчитались в своих расчетах. На пути реализации этого замысла стал спикер нижней палаты Парламента – Иван Рыбкин. У каждого крупного военачальника и политика есть свой “Тулон”. Как у Наполеона Тулон стал переломным во взлете его военной и политической карьеры, так и для Рыбкина период с 21-го июня до 1-го июля можно смело назвать “Тулоном”, когда он, проявив чудеса политического маневрирования между Президентом, Правительством и депутатами, добился для всех достойного выхода из кризиса.
Во-первых, он проявил редкую стойкость и хладнокровие после того, как правительство поставило вопрос о”вотуме доверия” в условиях, когда было очевидно, что правительство никогда не получит доверия и что этот шаг направлен на сознательный роспуск Думы. Рыбкин в этой ситуации поступил не как лидер депутатской корпорации, каким был Хасбулатов и в роли которого от правительства выступил Черномырдин, а, скорее, проявил себя как политик, понимающий все те угрозы, которые подстерегают политическую систему и Президента России в случае роспуска Думы. Вместо эскалации конфликта, по примеру Премьера, он своими заявлениями и действиями показал, что будет добиваться разрешения кризиса путем компромиссов и согласительных процедур.
Первым шагом на этом пути было создание “Согласительной комиссии” Государственной Думы для проведения консультаций с Президентом и Премьером. Стратеги конфронтационной линии с Думой не учли тот факт, что Рыбкин своим конструктивным сотрудничеством с Президентом в значительной степени сломал образ старого Верховного Совета как враждебной силы по отношению к Президенту и Правительству. Именно этот фактор в значительной степени помешал сторонникам конфронтационной стратегии использовать Президента в качестве тарана против Государственной Думы. Рыбкину удалось сломать старые стереотипы в отношениях Президент – Парламент. При старом Верховном Совете у Президента были любимый Гайдар и Черномырдин и ненавистный Хасбулатов во главе съезда, готового в любую минуту лишить Президента власти.
Рыбкину за полтора года удалось убедить общество и Президента, что в треугольнике Ельцин – Черномырдин – Рыбкин нет друзей и врагов, что в интересах сохранения стабильности политической системы Ельцин может как, взаимодействуя с “другом” Черномырдиным, рассчитывать на понимание и поддержку “друга” Рыбкина, так и вместе с “другом” Рыбкиным дисциплинировать “друга” Черномырдина. Таким образом, Государственная Дума, изначально усилиями демпечати и Жириновского приговоренная Президентом и исполнительными властями, благодаря политическому и дипломатическому искусству Ивана Петровича превратилась в надежного и предсказуемого их партнера.
Стратеги, ориентированные на роспуск Думы, не учли еще один важный фактор: что Рыбкин за полтора года руководства Думой и установлением доверительных отношений с Президентом фактически дал шанс Президенту впервые в этом конфликте показать себя в роли Отца Отечества.
Действительно, нынешняя Конституция России, предоставляя все властные полномочия по окончательному принятию решений по всем политическим и кадровым вопросам Президенту, одновременно дает возможность ему находиться над схваткой между разными властными институтами. Сторонники эскалации конфликта не учли, что новая роль Рыбкина и Думы впервые дают возможность и Президенту попробовать себя в новой роли, изменить уже сложившийся “имидж”. Сложившаяся ситуация во властных отношениях позволила Ельцину вместо стороны конфликта, стоящего за Черномырдиным, превратиться в беспристрастного судью или заботливого отца, любовно разрешающего конфликт между повздорившими сыновьями.
Только после того, как Черномырдин осознал, что Президент не собирается стать стороной конфликта и “таскать каштаны из огня” для Правительства, он заговорил о том, что Правительство не заинтересовано в роспуске Думы и готово пойти на консультации с целью поиска компромиссов. И здесь надо сказать, что Рыбкин и Дума проявили редкое благородство и нашли способ сохранения лица Правительству. После того, как стало очевидным, что Президент не собирается в угоду Правительству распускать Думу, Правительство и Черномырдин оказались в плачевном положении. Было очевидно, что никогда Правительство не получит “вотум доверия”.
Конечно, у многих депутатских фракций был велик соблазн голосовать именно за “вотум доверия”, как было решено 23-го июня Думой по настоянию Черномырдина, и показать и обществу и Президенту, сколь ничтожна степень доверия кабинету министров со стороны депутатского корпуса. Однако и в этой ситуации, в первую очередь благодаря усилиям Ивана Рыбкина, удалось убедить депутатов, вопреки прежним настояниям правительства и решению Думы, проголосовать сначала за повторный “вотум недоверия”, прекрасно понимая, что он не набирает необходимого количества голосов, так как освобождение от должностей Ерина, Степашина, Егорова и Кузнецова повлияли на позиции части депутатов, выступающих с требованием удаления из правительства силовых министров. Другая же часть потенциально антиправительственных депутатских голосов была просто тривиальным образом, как это имеет место во всех нынешних демократиях Запада, куплена Правительством обещаниями кредитов или помощи тем отраслям и территориям, интересы которых представляют эти депутаты.
Подводя итоги кризиса власти и способов его разрешения, можно сделать ряд важных выводов.
Во-первых, впервые кризис удалось разрешить цивилизованно, через согласительные процедуры, преодолевая образ врага, каким видели друг друга еще недавно различные институты власти в России, превратившись в непримиримых борцов за свои корпоративные интересы.
Во-вторых, разрешение этого кризиса стало апофеозом в усилиях Ивана Рыбкина в превращении Государственной Думы из “приговоренного” в конструктивный институт взаимодействия с Президентом и Правительством.
В-третьих, именно благодаря успехам Рыбкина на этом поприще, Президент впервые получил возможность выступить в роли отца Отечества, стоящего над схваткой и примиряющего рассорившихся детей.
В-четвертых, Черномырдину и Правительству было указано на их место путем наглядного дистанцирования от них Президента.
В заключение нельзя не отметить, что такие качества спикера Думы как выдержка, настойчивость, последовательность в действиях на пути к цели, упорство в достижении компромиссов, продемонстрированные при разрешении нынешнего кризиса власти, выдвигают его на уровень национального лидера, способного вызвать доверие избирателей. А это неминуемо отразится на судьбе его избирательного блока на выборах, строительством которого без шума и суеты уже несколько месяцев занимается Иван Рыбкин.
Мартин ШАККУМ
вице-президент фонда “Реформа”
