Позавчера страна узнала имена лауреатов Национальной премии кинокритики и кинопрессы – “Золотой Овен-2002” (подробности смотри слева внизу). Но на этом Марк Григорьевич Рудинштейн не закончил зимние кино-празднества российские. Международный кинофестиваль “Лики Любви”, организованный его компанией (вернее, союзом единомышленников) под названием “Кинотавр”, откроется 13 января 2003 года. Это единственный столичный кинофестиваль, который посягнул на самый холодный сезон – зиму. Объяснение, с точки зрения находчивых журналистов, этому может быть только одно. Тема, которой посвящен кинофорум, – любовь, и уж она-то, мол, согревает в любую погоду всех и вся. В Старый Новый Год зрителей приглашают ознакомиться с новинками на старую тему Любви.
В уходящем году МГР дебютировал как театральный актер, сыграв в прохановской (“Театр Луны”) версии набоковской вещицы “Камера обскура”. Поклонникам таланта великого писателя сей эксперимент вряд ли пришелся по душе, но если абстрагироваться от первоисточника со всем его ассоциативным рядом и полностью расслабиться, то просмотр шоу “Губы” на тему преследования-уходящего-поезда-молодости доставит изрядное удовольствие. Show, как известно must go on, и если правильно в него “въехать”, три часа жизни пролетят совершенно незаметно. Главное, забыть о том, что есть Бродвей с финансовыми возможностями, сильно превышающими масштабы “Театра Луны”. Как говаривали римляне: Audaces (audentes) fortuna juvat – смелым судьба помогает. Тем более, что самому актеру трансформация неожиданной не кажется:
– В театре я отдыхаю от роли начальника. Я приходил на репетиции, даже когда совершенно не было времени. Спешил, потому что работа над спектаклем – это тот единственный момент, когда не я принимаю решения, а режиссер. И именно он несет ответственность за все, что произойдет потом. Мое дело – просто играть.
Работа актера над спектаклем напоминает состояние человека, стоящего на битком забитом эскалаторе. Ты встал и уже не спешишь, потому что ускорить процесс все равно не можешь. И эти пять минут, две, или одна – великолепная разрядка для того, кто по жизни постоянно принимает решения. На эскалаторе он может только стоять, и деваться ему некуда.
Я с удовольствием подчиняюсь воле режиссера.
Все, увы, изменится, когда мы начнем снимать кино-версию нашего мюзикла. Я буду продюсером, и ответственность снова будет на мне. А пока я испытываю одно только удовольствие.
Поэтому Проханов говорит, что ему было очень легко со мной работать. Я был ватный. Я был воск. Из меня можно было лепить все, что хочешь… Настоящая работа начинается тогда, когда организм работает на автопилоте, а голова начинает искать нюансы. Те самые, которые сделали знаменитым Евгения Леонова и других великих артистов. Искусство “раскраски” – это умение одно и то же говорить по-разному, оставаясь при этом в рамках поставленной задачи. Самодеятельностью я не занимаюсь. Когда во время спектакля что-нибудь пробую, то, естественно, стараюсь не дразнить зверя. То есть режиссера. Я позволяю себе опробовать новый нюанс только если уверен, что не выхожу из контекста режиссерской концепции.
В спектакле есть один классный момент. Однажды мы играли сцену съемок ленты на Лазурном Берегу. И после конца съемок главный герой (по сюжету, меценат, спонсировавший работу киношников) говорит режиссеру, что тот ну “просто Эйзенштейн”. Этих слов не было в первоначальном тексте, и произнесены они были впервые во время спектакля. То была подколка, на которую я ответил: “Ну что ты, Кречмер. Просто Рудинштейн”. Зал грохнул, и обе реплики вошли в текст. Театр – живая материя.
Что же все-таки является важнейшим из искусств – театр или кино?
– Конечно же, кино. Ведь это единственный вид искусства, который объединяет вокруг себя всю культуру страны – заявляет МГР. – Поэтому вокруг кинофестивалей всегда больше шума, чем вокруг фестивалей театра или балета. Кино всегда рядом. Оно окружает нас как воздух. Все, что мы делаем, – это кино. Просто его никто не снимает. Идем по улице – это кино. Мы едим – это кино. Любовь – это тоже кино. Кино вбирает в себя жизнь, поэтому уйти от него невозможно. Люди просто не отдают себе в этом отчета. А тот, кто занимается кинематографом, прекрасно понимает, что, где бы человек ни был и что бы он ни делал, – это все кино! Еще десять лет назад Саша Градский спел в своей зарисовке “Кино” (альбом “Фрукты с кладбища”. – Прим. Ред. ):
На этот раз мы расставим сети.
Кто ты и где ты – ответь.
Сетуй, не сетуй,
но надо терпеть…
Клеть или плеть – все одно:
Это ведь кино.
Кинематограф вбирает в себя и музыку, и литературу, и театр, и балет, и фотографию. Кино – это всеобъемлющее понятие. Никто не может говорить “ходят” или “не ходят” на российские фильмы. Мне смешно, когда я слышу такие разговоры. А кто его показывает? Один кинотеатр “Мир”! Я, разумеется, не считаю, что надо гнать народ на “Кубанских казаков”. Но сегодня есть хорошее русское кино. Настоящее. Звездное. Осталось только развернуть зрителя лицом к этому кино. Уже выросло целое поколение, которое фактически не знает отечественного кино. Эта ситуация требует принятия радикальных мер. Иначе потом начнется “битва за урожай”. На этот раз будем биться за “важнейшее из искусств”.
Евгений ЛИСОВСКИЙ.
Фото Александра АЛЕЙНИКОВА.
