Случившаяся холодным январским вечером премьера спектакля “Губы” (“Театр Луны” Сергея Проханова) повергла поклонников современного российского кино в смятение. Ибо одну из главных ролей в этом спектакле исполнил Марк Григорьевич Рудинштейн, известный широкой общественности как ум, честь и совесть кинофестиваля “Кинотавр”. Коий можно смело числить самой заметной трибуной отечественного кинематографа.
Каждый знает, что “Кинотавр” ежегодно собирает в солнечном городе Сочи всю нашу культурную элиту (влегкую разбавленную элитой политической), которая, в свою очередь, собирает вокруг себя медиа-тусовку. Представители СМИ, насладившись общением с социально значимыми персонажами, а заодно и посмотрев кино, делятся увиденным и услышанным с народонаселением. В результате из телерепортажей о лучших лентах российских режиссеров узнает вся страна.
Кинотаврические премии весьма престижны, а успехи на фестивале могут повлечь за собой серьезные финансовые последствия. То есть облегчить нашим кинематографистам сбор денег на новые проекты.
И все было хорошо целую дюжину лет. А тут вдруг Сергей Проханов предлагает Рудинштейну роль в своем спектакле. И не эпизодическую, а, можно сказать, ведущую. МГР соглашается. Ходит на ежедневные репетиции, как школьник на занятия. С головой погружается в театральный процесс, который, как известно, может сразить человека на корню аки страшный вирус. И не успела общественность и глазом моргнуть, как Рудинштейн оказался душой на сцене. А с января месяца сего года там регулярно появляется и его физическое тело. Послезавтра, 7 апреля у Великого Марка – очередной день рождения. А уже 8 и 9 апреля зрители прохановского театра смогут вновь узреть могучего российского кинопродюсера в роли немецкого кинорежиссера (в оригинальной постановке изысканной набоковской “Камеры обскура”, что обрела форму народной драмы-мюзикла).
То есть, прямо как в любимой латинской присказке Стендаля: Non sum qualis eram – я уж не таков, каким был прежде. И добро бы мотор российского кино опозорился на премьере. Все тогда вернулось бы на круги своя. Но случилось страшное. Рудинштейн оказался весьма перспективным “молодым артистом”. И сразу встал банальный вопрос: “А как же привычный “Кинотавр?”. Вдруг Марк Григорьевич сменит профессию? И его любимое детище превратится в обезглавленный организм, который, подобно курице с отрубленной головой, помечется, помечется да и отдаст Богу душу?
Мысль эта встревожила не на шутку. И в канун ежегодной пресс-конференции сочинского форума (которая намечена на среду, 10 апреля в штаб-квартире МГР – кинотеатре “Мир”, в пять часов вечера) наш корреспондент Евгений Лисовский нанес визит к Кинотавру Марку Григорьевичу.
Интервью успокоило. Пожалуй, энергии у одессита Рудинштейна столько, что блистательная игра на сцене для него не более, чем легкое кровопускание. То есть процедура оздоровительная. А в целом ничего не изменилось. Илья Муромец от кинематографа, по-прежнему, готов биться за российское кино.
Но разрядка ему просто необходима. То, что разряжается он не холостыми, а весьма талантливыми театральными экзерсисами, так это просвещенной общественности просто повезло. Все могло быть гораздо хуже. Впрочем, судите сами.
Кино
Кино это единственный вид искусства, который объединяет вокруг себя всю культуру страны. Поэтому вокруг кинофестивалей всегда больше шума, чем вокруг фестивалей театра или балета.
Кино всегда рядом. Оно окружает нас как воздух. Все, что мы делаем, – это кино. Просто его никто не снимает. Идем по улице – это кино. Мы едим – это кино. Любовь – это тоже кино. Кино вбирает в себя жизнь, поэтому уйти от него невозможно. Люди просто не отдают себе в этом отчета. А тот, кто занимается кинематографом, прекрасно понимает, что, где бы человек ни был и что бы он ни делал, – это все кино! Еще десять лет назад Саша Градский спел в своей зарисовке “Кино” (альбом “Фрукты с кладбища”. – Прим. ред. ИД “Новый Взгляд”):
На этот раз мы расставим сети.
Кто ты и где ты – ответь.
Сетуй, не сетуй,
но надо терпеть…
Клеть или плеть – все одно:
Это ведь кино.
Кинематограф вбирает в себя и музыку, и литературу, и театр, и балет, и фотографию. Кино – это всеобъемлющее понятие.
Мне стыдно за то, как относятся к отечественным лентам наши прокатчики. Ведь кино – это культура всей страны. И наплевательское отношение к своему кинематографу – это плевок в культуру. В людей. Потому что мы все – “кино”. На нас нельзя плевать.
Hollywood
Превратить Москву, столицу России, в большой американский кинотеатр – стыдно! В столице отечественного кино на сегодняшний день попросту нет. Я сам вообще не смотрю американские фильмы. Ни по телевизору, ни в кинотеатрах.
Голливудская продукция стала мне напоминать заевшую пластинку. Вроде бы там все есть. И хорошие актеры, и неплохие сюжеты, и богатство постановки, но смотреть почему-то не хочется. Иногда пытаюсь, но увлечься не удается. Вот недавно включил телевизор и увидел Мак-Дауэлла. Раньше я бы не смог оторваться от экрана, а тут спокойно переключился на другой канал.
Голод утолен.
В отличие от нас европейцы уже давно защищают свой рынок от Голливуда. Никто, разумеется, не говорит о том, чтобы запрещать прокат американских фильмов, но надо же лоббировать свое кино! Дать ему шанс. Создать условия для выживания. Ведь с проката голливудских лент наша киноиндустрия ничего не получает. Все так договорено, что вырученные деньги уплывают за кордон.
Да… Прокат волнует меня как прежде. Я даже не имею в виду прокат отечественного кино. Я имею в виду российский прокат. Мы сами должны решать, что показывать, а не иностранцы. Что вовсе не означает запрещения хорошего кино. Это мы уже проходили. Но решать, что именно показывать, должны мы.
Продюсер Сельянов сейчас пытается организовать прокат замечательного фильма Алексея Балабанова “Война”. И ему даже удалось заключить договор с “Каро фильм”. Только потом ему сказали: “Извините мы отзываем договор”. В результате ленту несколько дней покрутят в “Пушкинском” и снимут, потому что в плане уже стоит американская картина.
Перед премьерой фильма “Фортуна” на дверях того же “Пушкинского” висела крохотная афишка. На ней одно слово – “Фортуна”. А наверху висела громадная акула. В день премьеры Георгий Данелия стоял под этой акулой около своей жалкой афишки и плакал.
Если бы “Сибирский цирюльник” Никиты Михалкова выпустили в настоящий прокат по всей стране, он бы собрал народу не меньше, чем американский боевик. Тот факт, что картина шла три недели в “Пушкинском” при полном аншлаге, позволяет делать такой вывод. Если бы его нормально откатали, он бы собрал сумасшедшие деньги. И никто не докажет, что это не так!
Никто не может говорить “ходят” или “не ходят” на российские фильмы. Мне смешно, когда я слышу такие разговоры. А кто его показывает? Один кинотеатр “Мир”!
Журналистская братия все время пишет, что российское кино – говно. Кто пойдет его смотреть после такой рекламы? Никто. Представители СМИ упорно не желают поддерживать отечественный кинематограф. Им нравится умничать.
Я очень люблю Александра Сокурова, но надо же понимать, что в помощи нуждается не “штучное”, а зрительское кино! Сокуров – это наше “все”, спору нет, но надо же вернуть зрителя в зал! Пусть нашу продукцию ругают в профессиональных журналах. С каких это пор журналисты непрофильных, мейнстримовских изданий стали разбираться в киноискусстве?
Проблемы
Российский кинематограф сможет развиваться только в том случае, если зритель захочет смотреть наши фильмы. Но это только одна часть проблемы. Есть и вторая: куда идти? Кинотеатров-то нет! То тут, то там иногда промелькнет какая-нибудь отечественная лента. Покрутят ее один-два дня, без рекламы, да и заменят очередным боевиком.
Во всех новых кинотеатрах на два года вперед все забито контрактами. Как можно производить российское кино, не имея возможности вернуть деньги?
Долой!
Когда речь идет о кино, плевать я хотел на свободу слова и демократию. Долой такую “свободу слова”! Кино надо возвращать на экран силовыми методами. Включить экономические рычаги. Дело не в льготах. Надо просто “подвинуть” американские ленты. Расчистить место для отечественных. Они нас со сталью очень легко “подвинули”! А мы все мучаемся, стесняемся. Ай-яй-яй, как же мы потесним американцев? Как с курями, так потеснили, а это что не отрава? Тоже отрава.
За российское кино я готов драться. Вплоть до риска для жизни. Ведь вступая в конфронтацию с монстрами проката, реально рискуешь навлечь на себя серьезные проблемы. Очень уж большие деньги там крутятся.
Во время последней зимней Олимпиады вся наша общественность прямо испереживалась. “Нас не уважают! Нас унизили!” Но американцы же не слепые и прекрасно видят, что мы сами себя не уважаем. Среди прочего топчем и свое кино. На что после этого рассчитывать? Они откровенно потешаются над нами, когда видят, что вся Москва забита голливудской продукцией. Разве можно представить себе такой расклад в Нью-Йорке или Вашингтоне?
Когда-то их кино было необходимо нам, как глоток свежего воздуха. Это была прививка. Но болезнь прошла, а колоть продолжают. Давно нужна другая прививка. Силовая. В полном смысле слова. Я, разумеется, не считаю, что надо гнать народ на “Кубанских казаков”. Но сегодня есть хорошее русское кино. Настоящее. Звездное. Осталось только развернуть зрителя лицом к этому кино. Дать под него кинотеатры, прекратить эту вакханалию. На время.
Хотя у нас в стране нет ничего опаснее, чем временные меры…
Можно и не трогать существующие кинотеатры. Достаточно создать серию передвижных. Сейчас есть кинозалы, которые оперативно собираются – за двадцать минут. Можно наставить сколько хочешь таких коробок и крутить российское кино на каждом углу.
Уже выросло целое поколение, которое фактически не знает отечественного кино. Эта ситуация требует принятия радикальных мер. Иначе потом начнется “битва за урожай”. На этот раз будем биться за “важнейшее из искусств”.
“Кинотавр”
“Кинотавр” уже давно стал моим “делом”. А дело тогда становится “делом”, когда руководитель может без ущерба для него заниматься другими вещами. Когда в отсутствие руководителя все разваливается, то это еще не “дело”, а “мероприятие”.
Несмотря на это, пресса по-прежнему отождествляет меня с “Кинотавром”. И сколько бы я ни повторял “Я не кинотавр!”, меня никто не слышит. Это то же самое, что говорить: “Я не верблюд!”. Все только посмеиваются да приговаривают: “Да, да. Знаем”.
Видно, мне до конца жизни не избавиться от этого. Можно, конечно, сильно заболеть и тогда все увидят, что меня нет, а “Кинотавр” никуда не делся. Но пока ходишь среди народа и тебе звонят то по поводу фильмов, то по поводу приглашений на фестиваль, впечатление создается однозначное: Рудинштейн рулит. Хотя на самом деле я этими проблемами давным-давно не занимаюсь. Но инерция – страшная штука. Не могу отделаться от репутации “начальника”.
А я ведь так не люблю руководить. Не мое это. Просто жизнь заставила.
Еще меня считают бизнесменом. Тут я только развожу руками. Какой бизнесмен, если я до сих пор не сумел купить себе квартиру?
В этом году “Кинотавр” будет особенным.
Тринадцатым.
Юбилейным.
Не люблю традиционные круглые даты. А вот число тринадцать мне нравится. Так что фестиваль пройдет под девизом “Кругом 13”. В конкурсе будет 13 картин, мы закроемся на день раньше, 13 июня. Цирковая программа тоже будет называться “Кругом 13”. Все будет подчинено цифре 13. А детали можно будет узнать 10 апреля, на нашей традиционной пресс-конференции.
Монолог записал Евгений ЛИСОВСКИЙ.
Фото автора, Александра АЛЕЙНИКОВА и из архива ИД “Новый Взгляд”.
