Еще раз о воздушном шаре Леппиха
Этой таинственной истории, которой еще сто лет назад занимались крупнейшие российские историки Г.К.Шильдер, С.С.Татищев, а позднее и Е.В.Тарле, недавно посвятила свои страницы “Московская правда”. Основная мысль автора заметки, основанной на позднейших воспоминаниях А.А.Аракчеева, заключена в ее заглавии: еще до начала войны 1812 года Александр I будто бы – для того чтобы успокоить взволнованное население – приказал построить в окрестностях Москвы огромные воздушные шары, с которых можно было бы не только следить за передвижениями неприятельских войск, но и быстро перебрасывать солдат.
Эта версия неубедительна. Вряд ли ради одного пропагандистского трюка российский император стал бы тратить огромные средства и окружать постройку таинственностью. О своем решении царь 24 мая 1812 года собственноручно написал не главнокомандующему Московским военным округом генерал-фельдмаршалу И.В.Гудовичу (последний вскоре по подозрению, что в его окружение втерся наполеоновский шпион, был вскоре смещен и заменен графом Ф.В.Ростопчиным), а гражданскому губернатору (предводителю московского дворянства) Н.В.Обрезкову. В своем письме император, сообщив, что он присылает из Петербурга механика Леппиха (бывшего капитана британской армии) приказал немедленно начать секретные работы. Однако в кратчайший срок (уже в августе наполеоновские войска подошли к Москве) самонадеянный немец с возложенным на него поручением явно не сумел справиться.
Но он не был ни наказан, ни выслан из пределов Российской империи. По-видимому, версия о пропагандистских целях затеи была изобретена позднее, чтобы оправдать действия императора.
Разве на неудачный ход (для России) войны летом 1812 года не оказал большого влияния небезызвестный генерал Пфуль, составивший план ведения военных операций? Великий русский писатель Л.Н.Толстой (а его консультантом был неутомимый собиратель исторических документов П.И.Бартенев) так и писал в романе “Война и мир”: “Составив план войны и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана”, Пфуль “руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему кабинетный теоретик”.
И если Александр I верил Пфулю, почему он не мог поверить Леппиху? Версию о том, что “план постройки большого шара”, для того чтобы произвести впечатление на легковерных россиян, еще задолго до Аракчеева выдвинула специальная комиссия по изучению вопроса о поджоге Москвы, созданная в сентябре 1812 года Наполеоном: в доме Ростопчина после занятия российской столицы французы нашли документы, касающиеся всей этой затеи. Среди этих документов было и царское письмо от 24 мая 1812 года. Позднее, 31 октября 1893 года письмо было прислано из Парижа в Петербург директором франко-швейцарской фирмы Мадзия. Оно хранится в Государственном архиве Российской Федерации.
Михаил А.ДОДОЛЕВ.
