Окончание. Начало см. тут.
– Кто в мировой музыке оказал на вас влияние, как менялись ваши пристрастия?
– Стилистически или жанрово я не могу сказать, что какая-то музыка мне нравится больше, а какая-то меньше. Конечно, мне нравится рок, современная электронная музыка, которая выросла из рока на новых технологиях; очень люблю классическую музыку, джаз.
– А в юности вы были поклонником Битлз или Роллинг Стоунз?
– Я никогда не был поклонником ни тех, ни других. В то время пластинки были малодоступны, не было свободы выбора, часто влияние оказывало то, что первым попадало в руки. Я много слушал Thin Lizzy, T.Rex, потом Deep Purple и Led Zeppelin. Я больше тяготел к тяжелой музыке, более мощной и агрессивной, более мужской, что ли. Битлз и Роллинг Стоунз мне тоже нравились, но, может быть, я их меньше знал. Pink Floyd, конечно, повлиял на меня, да и многие другие, трудно что-то одно выделить. Когда я услышал Пэта Метэни, то был поражен и долго находился под впечатлением. Я был на его концерте в Москве в 1987 году, и даже пообщаться с ним удалось.
– Вы иногда выступаете с джазовыми коллективами – биг-бэндом Бутмана, квартетом Лемберта, ансамблем братьев Ивановых. Что для вас джаз?
– Я не могу сказать, что я хорошо знаю джаз, я никогда им серьезно не занимался, но очень люблю его. А вот мой друг Игорь Бутман – он, конечно, джазист высочайшего класса, мирового уровня. Мы давно дружим, бываем на концертах друг друга, он часто выступал с нами, группой «Моральный Кодекс». Я убирал саксофон в сторону, и Бутман играл, ведь его игра отличается от моей.
– Да, у него такая «ураганная» манера игры.
– Совершенно верно, он играет с напором, и для рок-н-ролла это как раз то, что надо. А сейчас я участвую в биг-бэнде Игоря Бутмана как солист, мы пластинку записываем, где я солирую. Получается, вроде бы, неплохо. Нового мы ничего сказать не хотим и не пытаемся, мы просто хотим сделать хорошую пластинку с хорошей музыкой. Там будут старые песни – из репертуара Утесова, Кобзона и других, очень удачно аранжированные Виталием Долговым.
– А кто вам нравится в мировом джазе?
– Очень многие, трудно кого-то отдельно выделить. Мне нравится музыка Антонио Карлоса Жобима, оркестр у него был хороший. Стэн Гетц замечательный музыкант, Гровер Вашингтон был потрясающий саксофонист, Пэт Метэни мне очень нравится. Старые группы – Weather Report, Brecker Brothers, Blood, Sweat and Tears.
– Впервые вас широкая публика узнала как саксофониста группы «Автограф». Что вы можете сказать об «Автографе» и своем участии в нем?
– У меня остались самые хорошие впечатления от работы в группе «Автограф». После прихода в нее я просто почувствовал себя музыкантом большого симфонического оркестра. Группа была очень популярна, у нас было одиннадцать с половиной тонн оборудования и почти двадцать человек обслуживающего персонала. Конечно, очень жаль, что ребята разошлись. Ситковецкий живет в Лос-Анджелесе, сейчас хочет перебраться в Лондон, ради музыкальной карьеры своего сына, который делает неслыханные успехи в скрипке. Леонид Макаревич работает в Москве, в оркестре Мурада Кажлаева, Леня Гуткин занимается продюсированием, Виктор Михалин с музыкой расстался, он был менеджером Кристины Орбакайте какое-то время, сейчас я не знаю, чем он занимается. Артур Беркут в Москве, он вернулся из Лос-Анджелеса, у него там не сложилась личная жизнь, сейчас занимается музыкой, организовал группу Zoom. Вообще, я думаю, что если бы сейчас удалось собрать «Автограф», то нашлось бы немало желающих сходить на концерт, особенно среди людей среднего возраста.
– Правда, что в «Автографе» у каждого участника группы было высшее музыкальное образование?
– По-моему, только Артур Беркут и я не оканчивали высших музыкальных учебных заведений. А все остальные были или с консерваторией, или с институтом Гнесиных, или с институтом культуры. Это были советские времена, когда работа привлекала меньше, чем учеба.
– А где вы играли до «Автографа»?
– В 1980 году мы с Игорем Матвиенко, с которым вместе учились в музыкальном училище, создали ансамбль «Шаровая Молния». Но работу найти было сложно, и мы всем составом устроились в Краснодарскую филармонию под названием «Здравствуй, песня». В этом ансамбле я проработал до 1985 года, потом год играл с Алексеем Беловым в осколках группы «Москва». Некоторое время я подрабатывал в ресторане «Белград», где меня и заметили музыканты «Автографа» и пригласили в группу. Я выступал в ней с 1986-го по 1989 год, а в 1990-м появился «Моральный Кодекс».
– Кое-кто из музыкантов поговаривает, что «Моральный Кодекс» очень похож стилистически на группу «Николай Коперник». Что вы думаете по этому поводу?
– Может быть, да. Мне очень нравилась группа «Николай Коперник», ее лидер Юрий Орлов является моим другом, я считаю его одним из самых талантливых людей, которых я когда-либо встречал. Он еще и мой любимый художник. Наш клавишник Костя Смирнов до прихода в «Моральный Кодекс» работал в группе «Николай Коперник», пока она не распалась и не разъехалась по всему миру. Вполне возможно, что в нашей музыке можно уловить какие-то интонации, какие-то звучания, которые были характерны для этой группы. И я воспринимаю это как похвалу, как комплимент в наш адрес.
– Иван Дыховичный в одной из передач сказал: «Если я и хотел бы снять в своем фильме кого-нибудь из рок-музыкантов, то разве только Мазаева. В нем есть что-то настоящее». А как складывались ваши отношения с кино?
– Я получал много приглашений сниматься в кино, но я не актер, и не вполне понимаю, что мне надо делать. Я побаиваюсь, это как играть перед публикой на инструменте, на котором не умеешь играть. Мне предлагал роль Карен Шахназаров, долго уговаривал, я даже на кинопробы ходил, но в итоге все убедились, что на площадке я слишком зажат, ведь я не актер. В музыке, вроде, получается, а когда берешься за что-то другое, можно просто впечатление о себе испортить. Не за свое хвататься не стоит. Хотя недавно я все-таки снялся в эпизоде, скорее на память, чем ради кино, у Константина Мурзенко в фильме «Апрель». Надеюсь, что это не повредит моей карьере.
– Насколько я знаю, у «Морального Кодекса» вышло три альбома, и сейчас вы работаете над четвертым?
– Мы работаем над пятым альбомом, четвертый записан уже давно, просто в силу ряда причин он до сих пор не появился, но уже вот-вот выйдет. А сейчас мы делаем новые песни, и, думаю, осенью будет уже пятый альбом. В этом году нам исполняется десять лет, и мы планируем осенью сделать большой концерт с приглашением наших друзей, в том числе и из-за рубежа; обязательно Игорь Бутман со своим оркестром будет участвовать. Мы хотим сделать красивый спектакль, где в основе будут музыка и спецэффекты (кстати, приглашаем к сотрудничеству спонсоров).
– Что вы думаете о состоянии современной музыки, в мире и у нас, как она меняется?
– Со временем все в мире ускоряется. Танцевальные темпы стали быстрее, низкие частоты стали мощнее, техника стала другая совсем, все звучать стало иначе. У нас сейчас появляются и музыканты настоящие, профессиональные. Студии стали хорошие в Москве, звучит все прекрасно. Мне, например, очень понравился альбом Земфиры, записан он блестяще, музыка там хорошая, она сама поет замечательно. Пожалуй, это лучшее из всего, что я слышал в последнее время, Земфира и еще «Мумий Тролль».
– Сергей, вы добились в жизни многого – у вас успех, популярность, уважение коллег. А есть что-то, о чем вы мечтаете?
– Домик на берегу у тихой речки, и скромный счет где-нибудь в хорошем, крепком банке. Я мечтаю о пенсии, чтобы заняться разведением растений и спокойным композиторским творчеством.
Александр ОСИПОВ.
