Партийно-советское начальство, с завидным интересом следящее за отечественным роком, упорно именовало группу “Воскресение” одноименным днем недели. Сегодня времена изменились, но песни “Воскресения” до сих пор на слуху. Повспоминать немного о прошлом и настоящем легендарной команды мы попросили ее бессменного участника Андрея САПУНОВА.
– Андрей, кому пришло в голову воскресить “Воскресение”? Произошло ли это потому, что “сольная карьера” не сложилась ни у вас, ни у Романова, ни у Маргулиса?
– А я не согласен, что не получилось карьера у Алексея с “СВ” или у меня с “Лотосом”. Что же касается того, что снова собрались вместе, – просто так вышло. Как-то мы с Алексеем Романовым и Андреем Кобзоном записали пластинку, подумали: почему бы не поиграть вместе? Так уж сложилось, что “Воскресение” снова собралось вместе, я не хочу влезать в причины, почему так вышло.
– Я понимаю, что прошлое лучше не ворошить, но все-таки: почему распалось то “Воскресение”?
– Это смотря что считать “Воскресением”. Женя Маргулис настоящим “Воскресением” считает состав “79-го года разлива”, как он его называет. Однако под этим названием чуть позже выступала компания в составе меня, Алексея Романова, Константина Никольского и Михаила Шевякова. Так что по крайней мере “Воскресений” было два: один состав прожил год, второй – чуть побольше.
Что касается причин, тут действовала масса векторов. Личные амбиции в то время молодых еще людей, неумение жить друг с другом, мириться с человеческими слабостями, желание большего для себя. Я не вижу в этом ничего плохого. Ну разошлись – и ладно. Суть явления от этого не изменилась. Был определенный музыкальный продукт – наши песни, которые люди хотят слушать до сих пор.
– Долгое время публика считала, что “Воскресение” – это Константин Никольский и все песни группы написаны им.
– Это плоды его “просвещения масс”. Он единственный после распада нашей компании активно эксплуатировал свое имя, называя себя “солистом группы “Воскресение”. Больше никто из нас такого не делал.
– Его не смущает, что вы до сих пор исполняете его песни?
– Смущает, и очень сильно. Более того, он запрещает мне их исполнять, поскольку так уж вышло, что пою их я. Но представьте себе – мы на концерте, у людей блеск в глазах: а вы споете… и называют известную песню. Ну что тут делать? Из 22 вещей, что играются в программе, две, но надо исполнить. “Ветерок” и “Музыкант”. Иначе просто не отпустят.
– Андрей, ваша музыкальная судьба не так известна, как биография Романова или Никольского. Как складывалась ваша карьера?
– Начиналось все в школе, классе в четвертом, когда я был просто очарован гитарой, подбирал аккорды, “снимал” разные песни. Потом пошел в институт, бросил, угодил в армию. После армии поступил в гнесинское училище, на вокал. Еще до армии я познакомился с Константином Никольским. Он-то и затянул меня после службы к Стасу Намину. Потом, когда “Машина” разошлась в разные стороны, возникла команда в составе: Сергей Кавагоэ, Женя Маргулис, Леша Белов и я. Играли “левые” концерты, из которых и выросло “Воскресение”.
С 84-го по 86-й были “Самоцветы”, 86-й – 88-й – “Лотос”. Ну а потом снова “Воскресение”.
– Ваша тяга к простому акустическому звучанию, проявившаяся в “Лотосе”, похоже, заразила сегодняшнее “Воскресение”. Аранжировки стали проще, кое-кто говорит: примитивнее.
– Алексей Романов сказал недавно: в нашей музыке теперь меньше умствования, больше стихии. Нынешнее “Воскресение” не занимается глупостями типа аранжировок. Мы договариваемся на уровне формы: вот здесь мы остановимся, а все остальное отдано на откуп каждому. У нас нет осмысленного движения в сторону “новой волны” или “рэйва”. Нет жесткой вертикали, “художественного руководителя”, каким был Константин Никольский. Я думаю, что это одна из причин, по которой мы разошлись, – его авторитарное руководство. Он типичный “художественный руководитель”. Группа “Зеркало Мира”, художественный руководитель – Константин Никольский. Это – его. “Воскресению” этого не нужно.
– Романов как-то жаловался, что его все принимали за главного. Поэтому и срок влепили. Кто у вас главный сейчас?
– У нас нет главных, все наши контракты работают только при наличии всех четырех подписей. “Воскресение” – это группа людей, круг общения. Наша связь никогда не прекращалась, даже если мы играли порознь.
– Что сегодня приносит деньги музыканту: концерты, записи?
– Сегодня жить легче, например, чем лет пять назад. Кормят, по большей части, концерты. Что-то приносят и записи, и CD. Но тиражи здесь небольшие, тысяч десять в лучшем случае, к тому же пираты досаждают. На гастроли выезжаем в основном по стране, за границу как-то не получается. Если поступят предложения – мы их рассмотрим.
– Когда можно ждать нового диска “Воскресения”?
– Так часто об этом спрашивают, что ничего не остается делать, как записать его. Когда это будет – пока не знаю.
Сергей ТУРКИН.
