Перевозбужденная до жути, что исключительно в этом случае сверхъестественно, я сейчас поведаю вам о еще одном вечере, где все стояли аж три часа на голове вверх тормашками. Кто я была на этом вечере? Сама я, честно говоря, этого не поняла. Выступать я тут буду в роли обозревателя студенческо-тинэйджерских тусовок, на которых в последнее время бываю крайне часто. Так вот о птичках…
Дело проходило на журфаке МГУ, устраивал эту встречу какой-то спектр молодежных организаций, я, как и многие, оказалась там не случайно. Скучая на ступеньках институтских аудиторий, мне все и вся прожужжали уши, что сейчас будет, понимаете ли, Отар. Скучать, кстати, пришлось недолго, за что Отару первое весьма емкое спасибо. Дотошная ведущая заявила, что играть мы будем в одну игру, а называется она “Акулы пера”. Отар сделал, как положено, заявление для прессы, рассказал, что человек он с юмором и спрашивать мы можем, что хотим. Вот тут как раз очередь подошла за вторым спасибо. Вопросы последовали “умопомрачительные”, вроде: “Расскажите о своем детстве…”, “Как называлась ваша первая публикация?”, “Со сколькими девушками в неделю ты ходишь в ресторан?”, иногда это разбавлялось такими, как: “А вас раньше били?”, “А вы сами себя считаете гениальным?” и т.п., и множественное т.д. Но Отар каждый ответ растягивал своим красноречием на четверть часа, и можно было подумать, что действительно его задели за душу. Я поняла, что если есть желание поболтать миролюбиво с Оськой, не надо ждать вопросов с его стороны о себе, о семье, о детях и о жизни вообще, а попросить его самого промямлить что-нибудь про его житье-бытье.
Задавая вопрос, Отарик так расходится, что то, с чего начиналось, все давно кануло в лету. Отар, как всегда, делал свое дельце: скакал по сцене, крыл всех по мамке, рассказал про то, как он как бы, а может, и не как бы, учился на пресловутом журфаке, поведал нам о первом интервью с Мережко, пообещал, что в политику в ближайшее время не загремит…
Народец размяк, появился лес рук, и начался убогий подхалим. Его обозвали и мудрецом, и бабником, а некоторые товарищи вообще записочку написали, где изложили, что он зайка, прелесть, папа. Откуда они все это знают, ума не приложу! А вот через часик все, наверно, по-настоящему решили узнать, так как гурьбой ринулись к кафедре, где восседал, ерзая и прыгая, Отар. Около кафедры и мне приспичило оказаться, правда, к счастью Отара (на одну хоть меньше!) не за автографом, а по чистой случайности. Под гнет жаждущих получить заветную бумажку меня отнесло прям на Отара, да так, что будто бы я решила что-нибудь пощупать, как это проделывают поклонницы “На-Ны” с животом Левкина. Этим же путем сюда принесло какую-то начальницу, которая смотрела на мир обезумевшими глазами (и кого мы пригласили???), называла все это почему-то истерикой и долго говорила: “Может, мы все-таки разойдемся?” На что Отар победоносно брякнул: “Нет, не разойдемся!” Ну прям штурм Смольного… Мне, в отличие от начальницы, повезло: я выползла из этой кучи и пошла приходить в себя и дышать свежим воздухом, шныряя обессиленная по центру города…
Под конец пресс-конференции Отар совсем сбрендил, написав крупно на широкой доске чей-то номер телефона и выдавая за свой. Мало нам что ли его номера пейджера что ли, который светится чуть ли не в каждой газете? Еще мы узнали, сколько минут Демидов пил валокордин, выслушав новый проект Отара. В общем, у нас увеличился и интеллект, и чувство юмора, а у некоторых даже словарный запас. И проворковав все это наполнение младой журналистской сутолоки, уверенно декламирую (но не стихами), что где бы ни был Отар, в своих несчастных “Акулах”, или в своей авторской, или на “Русском радио”, или “В постели с …” у Вульфа, то знаю я, что Отар любит народ, а народ любит Отара… И спать вы теперь редко будете… Отар не даст!
Анаста НЕСНОСНАЯ.
Фото Руслана РОЩУПКИНА.
