Расположившись за пустовавшим столиком в беверлихиллсовском суперресторане “Ла Коллониел”, я брал интервью у человека, которому уже при жизни можно поставить памятник. Это я об Игоре КРУТОМ – названном тусовкой “патриархом шоу-биза”. И вправду ведь только ему оказалось подвластным обуздать коварство и алчность “епископов” российской эстрады… За соседним столиком дожидались окончания нашей беседы супы, креветки, рыба и мило беседовавшие все это время Олечка – прекрасная избранница крутого композитора – и звезда эмиграции Гари Голд со своей супругой – известным в эмигрантских кругах доктором Мариной…
– Если бы вы были политиком, не сомневаюсь, что нашли бы способ примирить арабов с евреями. Поражаюсь, каким образом вам удалось собрать всех российских звезд в одну команду?
– Как минимум этот вопрос предполагает двухчасовой ответ…
– Буду признателен, если вы ограничитесь несколькими минутами, поскольку наши супы давно стынут.
– Все началось с Саши Серова. Восемь лет назад специально для его раскрутки мы создали фирму “АРС”. Поскольку всегда случались обманы во время проведения гастролей, мы и решили, что фирма будет заниматься этими вопросами. К тому времени мы столкнулись с Игорем Тальковым, который в свою очередь сталкивался с непорядочностью.
А первой широкомасштабной акцией “АРС” стало проведение сольников Серова и Талькова во Дворце спорта “Динамо”. После этого к нам постепенно “шагнули” Игорь Николаев с Наташей Королевой, группа “Электроклуб” (которая впоследствии разделилась на Иру Аллегрову и Витю Салтыкова). Пришли Леша Глызин, Ольга Кормухина, Таня Овсиенко, Крис Кельми, Саша Буйнов…
Более того, будет справедливо, если я скажу, что “АРС” даже превратился в своего рода мини-”союз композиторов”, поскольку в тот момент наиболее популярные авторы – Игорь Николаев, Витя Чайка, Давид Тухманов и я – собрались в одной большой команде. Это было настоящее братство! Мы стали делать такие проекты, в результате которых поднимались Королева, Овсиенко, Глызин и др.
А в 1991 году нам подумалось, что мы можем действовать шире. И на телевидении. Было очень тяжело, поскольку тогда никто толком не знал, что собой представляет шоу-бизнес, и то и дело приходилось натыкаться на нецивилизованные вещи.
– Но ведь существовала западная модель шоу-бизнеса. Можно было спокойно “скатать” с нее свой, российский, вариант.
– На Западе шоу-бизнес живет по установившимся законам, нормам, а Россия, как известно, – страна, где все делается через одно место…
Короче говоря, тогда нам пришла идея взять под себя конкурс “Ялта-91”. К тому времени отгремела последняя “Юрмала-89”. Раймонд Паулс прекратил заниматься продюсерской деятельностью, и усилиями мэра Ялты конкурс переместился в этот город. Поскольку я был в составе жюри последнего “юрмальского” конкурса, вот и предложил идею нового – в Ялте. Я тогда представлял себе картину, что всех раскручу, что конкурс даст кучу звезд…
– Разве ваши ожидания не оправдались?
– Нет. Я, конечно, стал писать для них песни, показывать в наших телепередачах. Но под конец все стало неинтересно, потому что ничего не было узаконено никакими правами. Это сегодня есть какой-то сдвиг в вопросе по авторским правам, а тогда… Да что теперь говорить об этом.
– Когда же пришла идея взять под свое покровительство “Песню года”?
-– В 1992 году в результате интриг Гостелерадио была закрыта эта популярная передача. Ей на смену сразу же пришел “Хит-парад Останкино” во главе с фирмой “Лис’С”. Это была очень современная, нормальная передача, но она, конечно, не смогла заменить “Песню года”, входившую в число тех передач, без которых российский народ просто не мог жить. Вот как все в новогоднюю ночь, напившись шампанским или чем-то покрепче, садились смотреть “Голубой огонек”, так же дружно 1 января все с нетерпением ожидали финала “Песни года”. Более того, именно эта передача была единственной, в которой высвечивались авторы.
Словом, в результате ряда причин у меня возникла идея реанимировать “Песню года”, но в более свежем варианте. И самое главное: важно было сохранить атмосферу семьи. Ведь возрастная амплитуда зрительской аудитории этой передачи колеблется между 5 – 70 годами. Пригласили тех же ведущих – Ангелину Вовк и Евгения Меньшова, и в 1993 году, рискнув, мы провели финал фестиваля в Кремле. С этого дня передача набирает обороты.
А после успешных гастролей Пугачевой и Киркорова в нью-йоркском Сити-Холле, когда я понял, что Америка готова собрать на больших площадках огромную аудиторию наших соотечественников, решил привезти “Песню года” в США. Опыт получился удачным, и уже во второй раз мы провели фестиваль в “Радио-Сити”, на известной во всем мире сцене.
– Сколько будет продолжаться этот “опыт”?
– Насколько я понимаю, передача “Песня года” – вечная, потому что каждый год она дает новые имена, новые песни. А уже регулировать этот процесс, кто достоин попасть в передачу, а кто нет, – во многом зависит лично от меня. Я не думаю, что это очень приятная миссия. Музыкантам и исполнителям кажется, что приятно руководить всеми этими процессами и стоять в центре всех хитросплетений. На самом деле это очень сложная штука.
– И все-таки считаете ли вы, что вам удалось, как вы говорите, в этой “семье” навести порядок, потому что не секрет, что нравы в шоу-бизнесе такие, что готовы друг другу глотки перегрызть.
– То, что композитор композитору – волк, а исполнитель исполнителю…
– …недруг.
– …во всяком случае ничего доброго не скажет – это не новость, и ведь не только у нас. Просто в цивилизованной стране это скрыто и происходит намного культурнее. У людей, работающих в нашем жанре, очень болезненное самолюбие. Поэтому подъем любого человека вызывает какие-то приятные или неприятные ощущения у другого.
– Скорее всего неприятные ощущения. Этот мир шоу-бизнеса, как мне кажется, – грязноват.
– Есть анекдот, который, на мой взгляд, как нельзя точно отражает положение дел в шоу-бизнесе России:
“Старый еврей работает пятьдесят лет в цирке и выносит говно из-под слонов. У него начинается экзема, и он приходит к врачу. Доктор его спрашивает:
– Где вы работаете?
– В цирке, выношу говно из-под слонов.
– Вам немедленно надо бросить работу!
– Что вы! Оставить шоу-бизнес?!”
Я думаю, этот анекдот дает полное представление о том, что такое шоу-бизнес… Очень часто сталкиваешься с такой непорядочностью, что просто руки опускаются.
– Как вы посмотрите, если, скажем, Ирина Аллегрова (или любой другой исполнитель) вдруг найдет более подходящим сотрудничество с фирмой “Лис’С” и уйдет из ”АРСа”? У вас будет нормальная реакция на это?
– Это не совсем нормально после того, что сделано вместе: выпущены альбомы, спродюсированы программы… Если быть до конца откровенным, я это просто сочту за предательство. Но если она так решит… Ну что ж, это ее проблема. Отношения наши не закреплены письменными контрактами, и она фактически имеет полное право так поступить, равно как и другие исполнители, входящие в “АРС”…
– Фирма “АРС” учредила несколько почетных призов, которые вручают от имени фестиваля “Песня года” во время финального концерта. Полагаю, их счастливым обладателем можно стать только в результате вашего авторитарного решения?
– Ты прав. В прошлом году, когда призы вручались впервые, это было именно так. Но я не считаю, что была допущена хоть малейшая ошибка. Все те люди, которые удостоились чести получить призы, фигуры, не вызывающие сомнения. И вклад в развитие советской или русской песни они внесли неоценимый.
Но в этом году мы будем принимать решения только по результатам хит-парадов и по каким-то другим факторам: продажа альбомов, гастрольная деятельность певцов и т.д. Надеюсь, это будет объективно. Но не исключаю, что даже в этом случае мое имя все равно будет “на языке”, и не уверен, что коллеги будут обо мне говорить нормально…
– Вы считаетесь одним из самых популярных композиторов России. Творения ваши с превеликим удовольствием исполняются Пугачевой и множеством других суперзвезд. Может быть, еще и поэтому вас называют “патриархом песни”.
– А что, разве так говорят?
– И не только это. Утверждают, что, пользуясь своей колоссальной властью в шоу-бизнесе, вы отстраняете “от дел” одного за другим некогда очень плодовитых композиторов. Того же Игоря Николаева, например, который в последнее время что-то больше стал писать для себя и своей супруги.
– Во-первых, я не ставил себе цели, пользуясь твоим лексиконом, “отстранить” остальных авторов. Во-вторых, то, что Игорь Николаев больше выступает как композитор-исполнитель, это полностью его дело… И по поводу Пугачевой скажу, что вовсе не являюсь ее “главным” композитором. По большому счету я для Аллы Борисовны написал только две песни. Другое дело, что одна из них – “Любовь, похожая на сон” раскрутилась и стала шлягером. Кстати, тот же Игорь Николаев написал для Пугачевой намного больше песен. Я же скорее поднялся на творчестве Серова и Аллегровой.
– И тем не менее ваша фамилия сегодня встречается чуть ли не на каждом компакт-диске.
– Ну, положим, не на каждом, поскольку не всякому исполнителю я доверю свои песни. Но в последнее время из меня действительно “поперла” музыка, и я написал очень много песен для Валеры Леонтьева, Иры Аллегровой, Саши Буйнова, Миши Шуфутинского. Наверное, началась “болдинская осень”.
– И причина тому – изменения в личной жизни? Ваши частые визиты в Америку в меньшей степени связаны с бизнесом. Олечка, надо полагать, ваша супруга?
– Пока нет. Но в самое ближайшее время…
– Устроите крутую свадьбу?
– Нет, крутой свадьбы не получится. Дело не в том, что нет желания, а скорее, это несколько неудобно в нашей ситуации. Моему сыну от первого брака – 14 лет, у Оли одиннадцати лет дочка. Свадьбу надо сыграть мощную, когда она первая, а в этой ситуации… Ну, придут друзья, придут родители.
– Будете “раскручивать” свою жену? Нынче в России очень модно раскручивать жен, детей, любовниц… А при ваших возможностях так вообще!
– Нет. Никогда. Она не певица.
– А кто она по образованию?
– Экономист. Но в данный момент Оля не работает и занимается воспитанием дочери.
– Иммиграция пополнила список российских звезд именами Шуфутинского и Успенской. Как вы считаете, есть ли еще место для других исполнителей или композиторов, например, Гари Голда?
– Я знаю, что он написал песню “Россия”, которую исполнила Алла Пугачева. (То есть вначале эту песню спела Люба Успенская, а после уже Пугачева). И еще – “Кабриолет” и “Монте-Карло”, ставшие просто народными шлягерами.
Но для того чтобы достичь большой популярности, этого мало. Надо по меньшей мере написать десяток таких же хитов.
– В прошлом году вы удостоились звания “Народного артиста России”. Звание, за которое, Пугачевой, например, пришлось “пахать” не один десяток лет. Понимаю, что вопрос несколько некорректный, но считаете ли вы сами справедливым такое решение или же это – результат вашего огромного влияния и связей в правительстве?
– Как сказала Пугачева, это как раз-таки один из тех немногих случаев, когда звание “народного” получено вовремя. (Обычно оно дается, когда человек не может писать и уже практически становится творческим импотентом). Я надеюсь, что Алла Борисовна была искренна, говоря мне это. И я верю, что звание мною заслужено, а не “подарок” государственных чиновников. Думаю, моя музыка стала для публики достаточно любимой. Сыграла не последнюю роль и продюсерская деятельность… Знаешь, композитору не так просто получить такое звание. Исполнителю легче, он всегда на виду, в то время как авторы стоят за кадром.
– Значит, можно сказать, что настал ваш звездный час?
– Я верю в это. Но насколько долго он продлится, не знаю. Песня – это очень маленький организм, в котором всегда должны быть трогающие душу свежие интонации. Только в этом случае песня становится популярной и любимой. Но она никогда не может быть вечна. А насколько меня еще хватит? Не знаю… Буду, конечно, стремиться, чтобы это было по возможности дольше.
– Повезло вам все-таки с фамилией. Приятно, наверное, быть “крутым”?
– (Смеется). Человек – существо ненасытное… У меня была мечта, чтобы хоть один раз услышать свою песню по телевизору или по радио. Я ведь очень рано стал сочинять песни. В свое время играл на дискотеках, работал в ресторанах… Кстати, в ресторане “Каравелла” в Николаеве я и познакомился с Сашей Серовым. Каждый день мы с ним мечтали, как попадем в Москву и мои песни в его исполнении будут звучать с экранов телевизоров и издаваться на пластинках. И все же прекрасно “понимали, что это лишь мечты”… Когда прозвучала одна песня – захотелось услышать вторую. А когда это стало происходить раз в месяц, хотелось, чтобы это было раз в неделю и т.д. Фамилия всплыла за счет того, что словечко “крутой” стало модным.
– Знаменитое “Борис Николаевич, хоть я и Крутой, но вы круче” – это вы всерьез или просто поскромничали?
– Было бы некрасиво молча принять звание и ничего не сказать. А выдать тупую дежурную фразу не хотелось. До меня выходили герои, орденоносцы, генералы, которые получали какие-то награды и говорили обычные вещи. Хохмить в этот момент тоже было неловко. Ну вот и решил обыграть свою фамилию…
– Дома много репетировали?
– Совершенно не готовился. У меня это промелькнуло в тот момент, когда шел по ковровой дорожке Георгиевского зала и встал рядом с президентом. Ельцин мне говорит: “Скажешь что-нибудь?” Ну я и сказал…
Реакция вначале была неоднозначной, но когда Борис Николаевич отметил: “Хорошо сказал” – все сразу стали дружно хлопать…
– Много приходилось слышать о вашей скромности в быту и в профессиональном плане. Только ради Бога не принимайте это за журналистскую лесть – я не ваш подчиненный и уж тем более не вхожу в “АРС”. Я просто боялся, что вы будете менее разговорчивы.
– Считай, что тебе повезло. На самом деле ты меня плохо знаешь, я действительно немногословен…
Агасси ТОПЧЯН,
собкор ИД “Новый Взгляд” (Беверли-Хиллс, США)
Вместо P.S.
Вечером после этого интервью я столкнулся с Гари Голдом в холле голливудской гостиницы “Bel Age”, в которой нашли пристанище звезды России, прибывшие на концерт “Песня года-96”. Композитор, написавший “всенародный шлягер” “Кабриолет”, уже направлялся к своей машине после вечернего обмена шутками и анекдотами с вечно неугомонным Владимиром Винокуром и как всегда светским Львом Лещенко…
– Гари, рискую испортить твое настроение, но позволь спросить, почему тебя, композитора, написавшего более сотни песен и выпустившего семь альбомов, знают в России только по песне “Кабриолет”?
– Я тебе благодарен, что ты следишь за моим творчеством и знаешь приблизительное количество моих песен и альбомов. Но ответ на твой вопрос весьма прост. Нужна раскрутка. У меня есть песни даже получше “Кабриолета”. Но альбом “Экспресс в Монте-Карло”, который мы с Ильей Резником написали для Любы Успенской, купила российская звукозаписывающая студия и выпустила миллионным тиражом…
– Ты хорошо знаком с творчеством всех российских композиторов. Чьи песни тебе больше по душе – Игоря Крутого, например, или же только Гари Голда?
– Я предпочтение отдаю тому из композиторов, кто написал музыку к песням “Я тучи разгоню руками…в Монте-Карло” и “А я сяду в Кабриолет и уеду в… Гондурас”…