Заранее приношу извинения взыскательным критикам и строгим ценителям. Более того, этим господам я бы порекомендовал отложить статью, не читая. Это не литературное кокетство; просто все чаще случаются моменты, когда непреодолимо тянет пренебречь профессиональными приличиями. Возможно, заражает пример сограждан, напропалую нарушающих во всех сферах – от министерства до продуктовой лавки – любые законы, включая элементарный здравый смысл.
Для начала рискну оспорить одну мысль господина главного редактора газеты, регулярно печатающей мои сочинения, – что в общем-то с моей стороны явно дурной тон.
Некоторое время назад Евгений Ю.Додолев в одной из своих колонок, посвященных “русской идее”, высоко оценил работы нескольких современных исследователей этой проблемы, упомянув среди них К.Касьянову. Не знаю, какие конкретно труды этого автора он имел в виду; я же читал лишь один – и, кажется, на всю оставшуюся жизнь потерял вкус к дальнейшему знакомству.
Специальность Ксении Касьяновой – изучение национального характера. Главный же тезис ее заметок двухлетней давности в журнале “Знание – сила” – существование в русской культуре “глубинного ценностного ядра, ориентированного на бескорыстие”. Именно поэтому, считает автор, для русского человека непереносимо стремление ближнего к наживе.
О научной методике исследований г-жи Касьяновой красноречиво свидетельствует рассказанная ею история неудачного брака кооператора и бессребреницы, принадлежавших, как она сообщает, к разным национальным культурам. Чтобы лучше понять ситуацию, давайте попробуем проиграть ее в “лицах разной национальности”. Культура жены, конечно же, русская (иначе зачем было весь огород городить), а кем мог быть супруг, разлюбленный за страсть к накопительству? Сразу исключим – по очевидным причинам – все дальнее зарубежье. Итак: муж – кавказец? Попадание на все сто! Абориген одной из среднеазиатских республик? Тоже вполне подходит. Прибалт? Ну еще бы, каждому знаком холодный, расчетливый склад ума этих мещанских наций. А вдруг он из Российской Федерации – татарин, калмык, а то и вовсе какой-нибудь немец или кореец? Представьте, и это годится: у одних на малой родине отары овец, у других плантации отборного лука; все без устали мельтешат по хозяйству и при этом ни один не заикнется о широте и бескорыстии своей натуры.
Или, скажем, более сложный случай: муж-делец – “русскоязычный” представитель самого известного из якобы малых народов. Тут уж вообще – полный культурный антагонизм!
Даже братья-украинцы попадают под подозрение: хитры, прижимисты и вдобавок избалованы черноземной природой. Берем и их на заметку, покуда еще не завершен цыганский (кстати, цыган забыли – их туда же!) эксперимент пана Кравчука по отучению клячи от приема пищи.
Далее – везде. И вот на “нашей” чаше весов бескорыстия русский народ остался почти что в гордом одиночестве, не считая чукчей, нанайцев и нивхов, которым не то что приобретать и копить – им дай Бог последнее не потерять…
Научный вывод отсюда может следовать лишь один: не ходите, девчата, замуж за инородцев, изведут вас проклятые жлобы! Только ведь это не этнопсихология вовсе, а скорее сюжет в духе ранней лирики Эдуарда Асадова и перестроечной кинодрамы Владимира Кунина с Еленой Яковлевой в главной роли.
Данный образец “научной добросовестности”, в общем, не заслуживал бы упоминания, если б не совет К.Касьяновой, обращенный к неким (видно, тоже инокультурным) знакомым, огорчившимся, что дела у них в родной стране идут как-то не так. “Если главная ценность – бескорыстие, то ничего с этим не поделаешь и надо жить с этой ценностью”. Говоря без обиняков, плюньте, братцы, на свои интересы и падайте ниц, покоряясь установкам масс. Они правы, потому что хорошие!
Не буду настаивать, что именно этот принцип, давно взятый на вооружение касьяновскими единомышленниками в самых несхожих культурах, разрушил СССР, а теперь продолжает работу на его суверенных обломках. Но когда богоносцы совкового образца жгут соседа-фермера – живи, гад, бескорыстно, и не рыпайся! – установки у них, может, и глубинные, но не имеют ничего общего с “ценностным ядром”. Культура тем и отличается от антикультуры, что никому не навязывается силой. В противном случае ее зовут иначе: террором. Политическим или психологическим, государственным или, как в семье знакомых К.Касьяновой, бытовым…
Устраивать идейные разборки спустя два года тоже как будто нехорошо: ведь идеи с тех пор могли и поменяться… Согласен – просто г-жу Касьянову я вспомнил недавно, прочитав интервью с человеком “Дня” Владимиром Бондаренко. Он, оказывается, теперь записался в ценители “рока русского сопротивления”, воплощенного в лицах музыкального панка Егора Летова и металлиста по кличке Паук.
Ссылки В.Бондаренко на то, что газета “День”, мол, тоже авангард, откровенно натянуты. Зато замечательны другие его слова: “если мы хотим бороться за Россию, то должны любить все то, что любит Россия”. Вот он, “касьяновский метод” в чистейшем виде! Это вам не Мераб Мамардашвили, отказавшийся “бороться за Грузию”, когда та всенародно избрала несимпатичного лично ему вождя. Да что понимал этот нерусский философ в глубинных ценностях…
Но опять-таки, давайте разберемся, действительно ли всей России так уж свойственно поголовное пауколюбие? Не удержусь от очередной неприличности, которая у публицистов называется “чтением в сердцах” и расценивается как крайне недобросовестный прием. Как говорится, семь бед – один ответ. Ну что хотите делайте со мной, не поверю, будто Владимир Григорьевич вдруг проникся искренней любовью к панкоте! Мало того, что прославляемый им до последнего времени консервативный идеал несовместим с богемой (в переводе на русский – цыганщиной), которой, по сути, все один стёб – что “русское сопротивление”, что какие-нибудь “сиськи в тесте”. Но есть еще эффект, который ученые называют импринтингом: все люди, в том числе нашего с В.Бондаренко поколения, способны по-настоящему любить лишь то, что сделано ими самими или смолоду запало в душу. Джаз, Высоцкий, “Битлз”, у отдельных оригиналов – каэспешная туристская лирика… Или – выборочно – вещи еще более старые, но никак не появившиеся “после нас”. Конечно, есть исключения из правил, но эти “возрастные вывихи” давно известны наперечет.
Дело не в терпимости или враждебности к чужим вкусам: когда В.Бондаренко говорит о своих расхождениях с Беловым и Распутиным по поводу рок-музыки, охотно ему верю. Я и сам ничего не имею против ее существования… только те два-три раза, когда приходилось сопровождать на рок-концерты юную дочь (пока не появился кавалер более подходящего возраста), после скачущей и орущей тусовки выползал на свежий воздух полупарализованным. Как же, наверное, должен мучиться коллега, которого патриотизм гораздо чаще обрекает на “русское сопротивление” такого рода!
Впрочем, повторю – это всё мои домыслы. Как и догадка насчет того, что духовная потребность товарища Бондаренко в панках и анархистах, напропалую тусовавшихся прошлой осенью в горячих точках столицы, совершенно того же свойства, что политическая нужда депутата Алевтины Федуловой в актрисе Наталье Гундаревой, занявшей почетное место в думском списке блока “Женщины России”. Только едва ли бывшей “комсомольской богине” пришлось ради этого насиловать свои вкусы.
Закончу свой неправильный этюд тем, с чего начал: если что не так, извините…
Михаил ГЛОБАЧЕВ.
