Уважаемая газета определила его как “исследователя нашей эры”; почтенный киножурнал с угадываемым раздражением посоветовал ему “окоротить свою эстетскую заносчивость”, во время нашей беседы он откровенно недоуменно сказал: “Вы приписываете мне какую-то несусветную кровожадность…”.
В любом случае все, что делает ПАРФЕНОВ, и сама персоналия мало кого оставляют равнодушным.
– Леонид, ваш знаменитый “Портрет на фоне” почил потому, что вам наскучил, или нехватка героев причиной?
– Есть масса интересных вещей, на самом деле. Но я стал бы продолжать “Портрет” только в том случае, если бы производство программы кто-то финансировал.
– И тут все упирается в капиталы?
– Это длинная история. И не очень интересная… В какой форме существовал “Портрет”? Это был 45-минутный видеофильм с тридцатью эпизодами и двумя десятками действующих лиц. На съемки требовалось минимум десять дней плюс пять-шесть дней монтажа и работа с архивом, а также прочее, прочее… С другой стороны – пять минут рекламы, доход от которой нужно отчислить туда-сюда… Очевидно, что программа без финансирования на нынешнем этапе развития русского капитализма обречена.
– Стало быть, теперь вы избавлены от этой головной боли?
– Сейчас экономика меня не интересует: у нас сугубо бюджетное финансирование. Бюджет компании – НТВ – даются деньги на программу, вот и все.
– А сравнительно с “ТВ-Мастером” ваша мошна “потолстела”?
– Она “потолстела”, но… Я думаю, что это некорректно обсуждать.
– К слову, о “ТВ-Мастере”. Что за история у вас там вышла?
– Ну, об этом много уже сказано… Просто не сработались.
– Но у вас с коллегами те же нормальные отношения?
– Я не вижу оснований, почему они могут быть другими. У меня да, нормальные отношения с Игорем Угольниковым и Костей Эрнстом.
– Вы приняли предложение НТВ потому, что в “Останкино” давили вас?
– Меня никто не давил, просто выбирать не приходилось, учитывая экономическую и политическую ситуации на тот момент. Я исходил из данности, потому и принял предложение.
– И вы “перешли в павильон, там тепло” – это я вас цитирую, Леонид. Кстати, я читал, как вы на вопрос, не будет ли больше “Портретов”, ответили, что избегаете говорить на эту тему сколь-нибудь определенно, ибо когда начинали их делать, были искренне убеждены, что больше не вернетесь к “Намедни”…
– Не существовало программы неполитических новостей, и эти ниши надо было заполнить. Потому что есть очень много людей, которым политика, мягко говоря, малоинтересна. Я очень доволен, что этих людей очень много, и я доволен, что для них могу работать, рассказывать им о моде, о Пугачевой, об известном писателе и выходе его книги, о событиях, ничего общего с политикой не имеющих. Я делаю программу для людей, которым их частная жизнь дороже всего.
– Если образно: Титомир и семейный ужин превыше референдума и “Выбора России”. Кстати, я слышал Богданову оценку вашего собеседования. Мне так показалось, он был не шибко доволен передачей, посвященной ему. Там не было – в этом суть претензии (если это была претензия) – “хайэнеджиста”. А была какая-то сонная квашня.
– Странно: мы с ним разговаривали, он меня благодарил, ну ладно… Я не хотел делать Титомира в имидже! Если бы в результате этого получился еще один, очередной, концерт “хай энеджи”, наверное, было бы совершенно неинтересно. В первую очередь – мне самому. Он в жизни другой. Интерес к сценическому облику Титомира достаточно велик для того, чтобы людей могло интересовать что-то, связанное с артистом вне сцены. Я не кривил душой, говоря, что Титомир, на мой взгляд, действительно является и порождением 90-х годов, и выражением стиля 90-х. Естественно, массового.
– Многие принимают вашу иронию за сарказм, за нечто более “злое”.
– “Портреты” сделаны, конечно, не без иронии, но я не ставил задачей кого-либо критиковать. Я показывал людей такими, какие они есть. Я старался сделать это честно и непредвзято. Никакого “сарказма”! Все, что я делаю, это достаточно объективистская работа, не могу сказать, что объективная, но что объективистская – могу.
– И все же этот ваш знаменитый иронический взгляд, эта ваша улыбка-полуулыбка, эти ваши комментарии…
– Я убежден, что в любом сколь-либо значимом противоречии, в любом конфликте всегда есть элемент комического. Может быть, он не очень развит, не слишком очевиден, может, он не прямо присутствует как составная часть, но он всегда есть. Только такой взгляд – с каким-то таким прищуром – на жизнь и возможен, потому что только такой взгляд на жизнь и есть более-менее честный. Более-менее объективный. Это от профессии идет.
– В вашем случае только ли от профессии?
– Ну, наверное, это и от характера, но я уверен, что это профессиональное требование.
– Критика трогает вас?
– Нет, не трогает. Из чистого любопытства смотришь, кто там чего… а так – нет, я равнодушен.
– А ваша супруга телекритик Елена Чекалова, она как оценивает ваши труды праведные?
– Могу сказать только одно: она – самый строгий критик. Ну, а то, что она строгий критик, я думаю, все знают.
Отар КУШАНАШВИЛИ.
