РУСЛАН КИРЕЕВ,
главный консерватор «НВ»
Все, слава Богу, закончилось благополучно. Дети, побывавшие в заложниках, целы и даже позагорали на пляжах Объединенных Арабских Эмиратов, преступники за решеткой, доллары возвращены – почти полностью – хозяевам, многострадальный вертолет снова в строю. Мир, несколько дней с ужасом следивший за перипетиями ростовской истории, стал ее мало-помалу забывать. А зря! Произошло-то нечто из ряда вон выходящее, чего прежде, если вдуматься, не бывало. И людей захватывали, и денег требовали, и оружием махали, и летательными аппаратами обзаводились, и под готовым пальнуть стволом вынуждали подняться в воздух – было все это, было, нас уже и впрямь трудно чем-либо удивить, однако тут события разворачивались по принципиально новому сценарию. Бандиты не улетели из страны, отказались от сей любезно предоставленной им возможности…
Слышите: отказались! Но почему? А потому, надо полагать, что другого такого государства, где можно было бы столь безопасно, столь комфортно жить с украденными деньгами, больше нет. Какой Иран, какой Ливан! – мы этих былых лидеров криминального беспредела оставили далеко позади. Отечественные мультимиллионеры, которые превратились в таковых столь ошеломляюще быстро, что вариант честного заработка практически исключен, не просто открыто разъезжают на своих бронированных лимузинах, но кричат о себе со страниц самых респектабельных газет и с экранов телевизора.
Банки, банки, банки… Кажется, нигде в мире нет столько банков и такой оголтелой, такой агрессивной рекламы. Причем рекламируется не то, что доступно основной массе населения, как это делается во всех цивилизованных странах, а то, чем услаждает себя его, населения, незначительная часть, тонкая прослоечка, ради которой, собственно, и свершается то, что именуют у нас словом “реформы”.
Откуда их быстрые миллионы? А из нашего общего кармана, откуда ж еще!
Ну, при чем тут, возразят мне, общий карман; люди богатеют на том, что умело продают лес или, допустим, медный лом. Но чей, спрашиваю я, это лес? Чья, спрашиваю я, это медь? Кто вырастил? Кто выплавил? Те разве, что восседают в шикарно обставленных частных офисах, которые еще недавно были общественными зданиями – от детских спортивных школ до библиотек и клубов хорового пения? Кто здания эти построил?.. Вот они, наши сбережения, причем сбережения куда более весомые, нежели те, что истаяли на ограбленных сберкнижках. Мы доверили их государству (пусть поневоле, никто, само собой, согласия нашего не спрашивал), государство же сохранить их не сумело.
Потому что – и это главное! – не сумело сохранить себя. Произошел не столько распад державы (это еще Россию ожидает), сколько захват ее. Типичнейший захват – с помощью, как водится, угроз (коммунисты! националисты!), да и оружия тоже. Вот только ростовские молодчики так и не пальнули по людям из своих автоматов, а эти бабахали из танков посреди дня и посреди столицы, на глазах всего мира, начиная с Америки. (В России нынче отсчет принято вести с Америки.) Однако Америка, чудо-страна, больше не считает нас империей зла. Добро, стало быть, воцарилось и цветет на территории бывшего Союза.
Ростовские ребята просто пай-мальчики по сравнению с теми, у кого все мы оказались в заложниках. Там ни одного ребенка не погибло, а здесь уже счет идет на десятки тысяч. Я говорю не только о стремительно растущей детской смертности, но и прямо-таки обвально падающей рождаемости. Даже во время войны не было такого.
Ну а что гуманный Запад со всеми его бесчисленными обществами защиты – от аквариумных рыбок до летучих мышей? А ничего… Запад не только признает этот чудовищный захват – ибо разве не захват, когда подавляющее большинство населения приносится в жертву ради процветания группки людей! – но и сулит денежки, если он будет продолжаться. Вот только деньги-то тем, кто захват осуществил, не нужны, свои некуда девать. Пачками швыряют – как те, в вертолете, швыряли доллары. Но там они доставались случайным счастливцам, а тут случайности исключены: на разного рода презентации, шоу и балы приглашаются только господа по строго выверенным спискам. Остальные могут приобщиться к празднику жизни с помощью телевизора, купленного в застойные еще времена, когда штуковина эта была по карману любому.
12 декабря минувшего года захват был как бы легализирован. Почему – как бы? А потому, что помпезное шоу (еще одно шоу!) принятия конституции не имеет и не может иметь никакой лигитимности. Это примерно то же самое, что всенародный опрос на тему: делать или не делать операцию больному. И если делать, то при каком наркозе?
Проводить подобные референдумы не пришло бы в голову даже самому демократичному из либералов полиглоту Жириновскому, не зря столь яро поддержавшему и конституцию, и способ ее принятия, – не пришло бы, потому что дураку ясно: тут должны решать специалисты. Но ведь специалисты существуют не только по хворям, но и по законам – они-то и должны были принимать основополагающий государственный документ, выверяя каждый параграф, каждое слово, каждую запятую. А что в этих юридических хитросплетениях понимает бабушка, крест-накрест перечеркнувшая слово “нет” или, скажем, писатель Киреев, который ничего не перечеркнул, а унес все бюллетени домой – на память о грандиознейшем из когда-либо поставленных спектаклей?
Путем всенародного голосования можно решать лишь то, что всему народу ясно. Например, дозволять или не дозволять аборты. Что и практикуется в демократических странах.
У нас тоже демократия. Но особая. Такая же, как на том захваченном вертолете. Там ведь заложникам предоставлялась возможность и поесть, и поспать, и принять во сне любую позу, а иных детишек трогательно укрывали одеяльцем. Демократия и забота о людях…
Но что мы все о сходстве да о сходстве! Есть ведь и различия. Во-первых, в количестве. Там на борту “работало” всего четверо, да еще несколько человек вне борта – итого что-то около десятка. В нашем случае “работников” гораздо больше, причем число их, судя по дефициту административных зданий, ошалело растет. Страна укоротилась на пятнадцать республик (если с Чечней считать), а управляют ею массы куда более значительные, нежели прежде. Вот и еще один командный пункт собираются отгрохать – для Думы. По специальному, должно быть, проекту, который учитывал бы возможность обстрела. С Белым домом, как известно, были в плане наводки трудности, вертолет потребовался…
Но вертолет – это опять сходство, а мы перешли к различиям. Так вот, второе различие – маски. У ростовских захватчиков они были, наши же пренебрегают. От бесстыдства? Или от сознания полной безнаказанности.
Безнаказанность – различие третье. Ростовчанам с их малым захватом не пофартило, их накрыли, при большом же захвате накрывать, как правило, некому. При большом не накрывают, при большом покрывают…
Но мы все равно оптимисты. И, как оптимисты, будем петь, благо подобающая случаю песенка сочинена давно, надо лишь заменить в ней одно словечко.
“Наш вертолет, вперед лети, в коммуне остановка”.
Направление, стало быть, то же самое. В никуда…
