Не везет Венецианскому кинофестивалю с отечественными журналистами. Незадолго до его начала они вдруг сообщили, что в конкурсный показ включен фильм Александра Миндадзе «Отрыв». Оказалось, фильм действительно отобран в конкурс, но не в основной, а – Недели критики, где соревнуются дебюты. Разница существенная.
По окончании фестиваля под фанфары и барабанный бой чуть ли не все каналы телевидения объявили, что Никита Михалков получил главный приз фестиваля – «Золотого льва». О других лауреатах ничего не говорилось – не наши. Каково же было мое удивление, когда по каналу «Евроньюс» я увидел репортаж о финальной церемонии биеннале, где заветного «Золотого льва» вручили китайскому режиссеру Энгу Ли (он же Ли Ань), а Михалкову – «льва» специального, за творчество в целом, включая и показанный на фестивале фильм «Двенадцать». Правда, и тут статуэтка была позолоченной – вроде бы все верно, но не совсем.
Сам Никита Сергеевич на пресс-конференции с отечественными журналистами, последовавшей за показом фильма, рассказал чрезвычайно интересную историю появления своего специального «льва». Фильм «Двенадцать» в конкурсе показывался в последний день, когда все призы практически были распределены. Достоинства этой картины показались некоторым членам жюри столь значительными, что было принято особое решение присудить в порядке исключения специального «льва». Эта подлинная версия, переданная с блестящим актерским мастерством, оказалась значительно более драматичной и увлекательной, чем дежурные сообщения о победе.
Почему же «услужливый дурак» – анонимный репортер, составивший первоначальное сообщение, – ввел в заблуждение массовую аудиторию и лишил фильм такого решающего пиар-ресурса, как драматургия фестивальной борьбы? По неграмотности (или, скорее, полуграмотности) или из желания оказать (медвежью) услугу влиятельному мастеру?
Как мне кажется, первое предположение вернее. Ведь лапша на уши вешается порой непроизвольно. Вот мне звонит девушка – репортер радиостанции, специализирующейся на новостях деловой жизни, – и спрашивает в связи с тем же Венецианским кинофестивалем: «Заключаются ли там сделки на покупку фильмов?» И приходится долго объяснять, что сделки сегодня могут заключаться где угодно (чаще всего по электронной почте), в том числе и в Венеции, но главная цель фестиваля – привлечь внимание к отобранным и тем более премированным фильмам, в частности, и со стороны деловых кругов. Хорошо еще, что поинтересовалась. Другие себя этим не утруждают.
Не так давно все СМИ дружно сообщали, что Константин Лавроненко на Каннском кинофестивале получил «Золотую пальмовую ветвь» (так называется главный приз этого основного конкурента Венеции). На самом деле он получил приз за лучшее исполнение мужской роли… выполненный в форме стелы с вмонтированной миниатюрной золотой пальмовой ветвью – символом фестиваля.
Самое смешное, что и в этом случае весомость реальной награды оказалась больше вымышленной – «Золотой пальмовой ветви» отечественный фильм («Летят журавли») уже удостаивался, а вот отечественный актер до Лавроненко премии за лучшее исполнение роли в Каннах – ни разу.
Вообще ценность различных фестивальных наград – вещь относительная. Когда более десяти лет назад тот же Никита Михалков получил в Каннах за фильм «Утомленные солнцем» не «Золотую пальмовую ветвь», а Гран-при жюри, я писал, что эта награда важнее, поскольку присуждается она чаще всего по критериям художественного качества, а на главный приз неизбежно давит политическая конъюнктура.
И действительно, по итогам года «Утомленные солнцем» получили премию «Оскар», а победитель Канн – «Криминальное чтиво» Тарантино – нет. Посмотрим, что решат наши и американские киноакадемики сейчас.
Кирилл РАЗЛОГОВ.
Полная версия статьи опубликована в журнале “Компания” (www.ko.ru) №34 (477) за 2007 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
